Мария

Перекусив, они отправились в город, где прогулялись по Невскому проспекту, Летнему саду, Александровскому парку, взобрались на Исаакиевский собор.

— А вот теперь я устала, — спустившись с собора, сказала Маша.

— Присядем, — предложил Виктор. — Помассировать тебе ножки?

— Буду очень признательна, — подмигнув, сказала Мария.

Они присели в тени дерева на лавке у собора, и Виктор принялся как можно нежнее облегчать Марии страдание.

— Еще немного, еще водички бы, и, нам не пора? — спросила Маша.

— Да, можно выдвигаться, — сказал Виктор.

— Ой, как хорошо, — сладко стонала Маша, когда Виктор гладил ее изумительные ножки.

У метро «Чёрная речка» они сели на маршрутное такси и направились в Кронштадт.

— Почитай мне стихи, — прошептала Маша.

— Прямо здесь? Все услышат.

— Пусть слышат и завидуют нам.

— Ты не засыпаешь? Так устала. Ехать минут сорок.

— Нисколько, — ответила Мария. — Немного почитай. И пусть все слышат, как ты читаешь стихи своей прекрасной невесте.

— Невесте?

— Да, невесте. Давай, я удобней устроюсь у тебя на плече. Маленькое какое-нибудь стихотворения, чтоб я успела запомнить. Хорошо?

Когда смыкаешь ты ресницы,

Твоя душа себе берет

Прекрасный образ белой птицы

И в нем врезает глади вод.

— Это Блок?

— Да, дорогая.

— Браво, молодой человек, — прошептала женщина с соседнего сидения. Давно не слышала, чтобы девушкам читали стихи.

Надо мной в лазури ясной

Светит звёздочка одна,

Справа — запад тёмно-красный,

Слева — бледная луна.

Мария прижималась к Виктору и улыбалась.

— Прибыли и успели, как раз вовремя! — шепотом проговорил Виктор.

— Мне так хорошо, — громко сказала Мария, — побежали.

Мария вырвалась вперед, а Виктор, успев заметить невдалеке цветочный ларек, бросился к нему и через минуту вручал букет алых роз Марии.

— Красота, — шептала Мария.

— Будут сливаться с закатом.

Они сидели на дамбе и наблюдали, как солнце медленно клонится к морю, стремясь скрыть свою красоту в нем. Стало прохладно. Виктор накрыл Марию своим пиджаком.

Словно на несколько мощный лучей разбило солнце свой свет, приближаясь к волнам. Мария встала, держа в руках букет цветов. Редкие облака пытались прикрыть солнце сверху, но у них совсем не получалось. Зато самой дамбы видно совсем не было. Просто черная полоса между морем и этим великим светилом, старающимся поскорее нырнуть в море. Но и море не пускало его, давая насладиться столь чудным пейзажем.

Закат горит огнистой полосою,

Любуюсь им безмолвно под окном,

Быть может завтра он заблещет надо мною,

Безжизненным, холодным мертвецом;

Одна лишь дума в сердце опустелом,

То мысль об ней. — О, далеко она;

И над моим недвижным, бледным телом

Не упадет слеза ее одна.

Ни друг, ни брат прощальными устами

Не поцелуют здесь моих ланит;

И сожаленью чуждыми руками

В сырую землю буду я зарыт.

Мой дух утонет в бездне бесконечной!..

Но ты! — О, пожалей о мне, краса моя!

Никто не мог тебя любить, как я,

Так пламенно и так чистосердечно.

— Виктор, это что было сейчас?

— Само вырвалось, — неожиданно для самого себя сказал Виктор. — Это Лермонтов.

— Но, почему ты прочитал его сейчас?

Солнце опускалось в море. Мария побледнела.

— Не знаю, прочиталось. Красивое стихотворение о закате.

— Это стихотворение о закате? Пройдемся, — предложила Мария. Виктор взял её под руку, и они тронулись, идя вдоль берега, словно по черной скале.

Солнце уже готово было скрыться за водной гладью, и закат заливал кровью морской горизонт, придавая пейзажу зловещую красоту. Закат разбрызгивал багрянец, стремясь охватить ужасом всё обозримое пространство. Волны, испестренные алыми бликами, накатывались на берег, черной скалой, встречающий стихию. Волны ласкали холодный гранит, стараясь на мгновение задержаться на суши, красной пеной окутывая безжизненную твердь.

Нечаянно из букета выпала роза и неслышно пала на холодный черный гранит, добавив алого цвета к картине уходящего дня.

Кончина дня… Как не привычно это явление, оно всегда кажется неожиданным, неуместным, преждевременным. Конец дня, как и конец жизни неизбежен, печален и… восхитителен. Что происходит после? Возможно, она это знает. Знает, но никогда не скажет. Откуда она пришла? Когда? Вместе с зарождением жизни? Да, она наблюдала за рождением, за жизнью, чтобы в какой-то момент пресечь её. Что ей движет? Для чего она? Для кого она? За что она?

И как страшна её загадочная, незримая красота, коей охватывает она мир, её ужас прекрасен своей таинственностью, а деяния жестокостью, горем и… освобождением…

Шли молча. Мария, крепко прижимаясь к Виктору, смотрела на последние лучи сквозь слезы. Солнце скрылось.

Упавшая незаметно роза распалась на лепестки и залила черный гранит кровью. Солнце ушло за горизонт. Мир погрузился во тьму…

По дороге домой Виктор заснул. Прогулка длиной во весь день дала о себе знать. Мария не отрываясь, смотрела на него, и на её глаза невольно наворачивались слезы.

С трудом, выйдя из маршрутного такси, Виктор еле успел подать Маша руку.

— Джентльмен, — шутя, сказала она. — Нам на метро?

— Или такси поймаем, чтобы меня в метро не сморило, а то тебе ещё и украдут, пока я буду спасть. Хотя я уже взбодрился.

— Что ж. Я тоже готова к новым подвигам. Что будем смотреть в Питере ночью?

— У меня много предложений.

— Нет, Виктор, — смеясь, говорила Мария, — на сегодня довольно. Хочется залезть уже под душ и под одеяльце.

— Ну, не сейчас, так не сейчас. Уговорила.

Они прибыли к отелю, в котором остановилась Мария. Виктор подвел её к входу.

— Витя?

— Да, Маша?

— Спасибо тебе, огромное.

— Да ну что ты, Маша, за что?

— За всё, Витя, — голос Марии дрогнул.

— Тебе спасибо, Машенька.

— Обними меня.

Виктор крепко обнял Марию, и никак не хотел её отпускать. Мария обняла Виктора за шею. Так они простояли минут пять.

— Всё, Витя, пора. Завтра уже наступило. Так, что сказать, что завтра встретимся, будет как-то не уместно, — улыбаясь произнесла она.

— Тогда встретимся сегодня? — предложил Виктор.

— Да, — прошептала Мария. — Ступай, Витя. Спокойной ночи! Любимый.

Виктор нехотя выпустил руки Марии из своих рук.

— Спокойной ночи, любимая.

— Иди, — прошептала Мария.

Виктор с трудом развернулся и медленно направился прочь. Он ощущал жесткое давление в груди.

— Витя! — услышал он крик Марии.

Не успел он развернуться, как она подбежала к нему и бросилась в его объятья.

— Я не хочу тебя отпускать. Нет, нет, нет. Витя. Идем ко мне…

Только оказавшись в номере, Мария, обнявшись с Виктором, воскликнула:

— Я хочу слышать твое дыхание!

— Дыхание? Я слышу, как бьется твое сердце. Оно тоже горит, как и ты вся?

— Я, — медленно начала Мария, — больше так не могу.

— Маша, — начал Виктор, — я люблю тебя!

— Я люблю тебя, Витя!

Немного отстранившись друг от друга, Виктор набросился на Марию, срывая всё, что на ней была, та в свою очередь порывалась разорвать одежду Виктора. Продолжая на ходу раздеваться, они пробрались в спальню и рухнули одновременно на кровать Марии, пытаясь полностью объять друг друга.

Виктор и Мария старались покрыть поцелуями каждый уголок тела друг друга. Еще две минуты и Виктор был в Марии… Безумие длилось бы вечно, если бы Мария вдруг не остановила Виктора и, тяжело дыша, строго сказал:

— Ни в коем случае ни целуй меня в губы, ты помнишь? И прошу, не дай мне сделать то же самое, я… я могу не сдержаться.

Закаты кружились по всей земле. Звезды выплясывали над Санкт-Петербургом такие дикие танцы, что многие решили, что начались белые ночи.

Делая небольшие перерывы, чтоб отдышаться, да принять душ, они приступали снова. Дикие пляски любви не намерены были прекращаться. Лишь жгли, жгли, жгли. Полыхали, полыхали, полыхали.