Мария

— Вы хотите поменять моё мнение?

— Почему бы и нет.

— Занятно, — снова пробормотала Мария.

— Я опять не расслышал, простите.

— Полезным?

— Да, не обязательно только в работе, то есть, полезным обществу, важно быть полезным и нужным везде, где бы ты ни был. В семье, например.

— Вы женаты?

— Нет пока.

— Пока?

— Да, но надеюсь, как только встречу… Дежавю. Я недавно с родителями обсуждал эту тему. Простите, я увлекся. Это, знаете, когда встречаешь человека, незнакомого человека, где-нибудь в поезде, например, то готов выложить ему всю душу. Вы такая, вы располагаете к этому. Простите снова.

— Верно, только всю душу вы никогда не выложите. А мы с вами ровесники. Мне тоже двадцать пять лет. Это я заранее, вдруг вы решите задать этот грубый вопрос.

— Я бы не посмел.

— Что-то подсказывает, что вы не лжете. Вы вообще не лжете?

— Странный вопрос. Стараюсь быть честным.

— Вы очень добрый, мне кажется. Вам говорили об этом?

— Не могу с уверенностью сказать. А что вы? Обо мне мы так много чего узнали. Вы замужем? Простите.

Мария взглянула на украшенные всевозможными кольцами пальцы своих рук.

— Нет, — ответила она смеясь. — Я, вероятно, как и вы, в поиске. Не возражаете, я закурю?

— Конечно.

Мария достала из сумочки пачку сигарет и зажигалку. Прикурив тонкую длинную сигарету, она положила зажигалку на стол и, раскрутив её вокруг своей оси, придавила ладонью к столу.

— Так я выясняю, где находится север, — улыбаясь, сказала она.

Виктор рассмеялся.

— Мне кажется, тут нельзя быть в поиске. Это я возвращаюсь к теме. Я имею в виду, нельзя искать, намеренно искать мужа или жену. Я так думаю

— Да?

— Это должно произойти случайно, возможно, не сразу, но не намеренно.

— Слушайте, Виктор, вам надо себя запатентовать.

— Почему? — рассмеялся Виктор.

— Вы необычный человек. Вернее, вы обычный, но очень хороший, удивительный человек. Мне вы можете верить.

Виктор промолчал.

— А как вы с такой неземной красотой и не замужем? — спросил Виктор и тут же покраснел.

Мария грустно улыбнулась.

— Возможно, именно, поэтому.

— Если я такой обычной, то от вас веет чем-то неземным, волшебным, какой-то сказкой. Вы так прекрасны, простите. — Виктор опять покраснел.

Мария снова грустно улыбнулась.

— Вы просто чудо, Виктор! — Мария рассмеялась. — Было бы жаль с вами расставаться.

Виктор взглянул на часы.

— Вам уже пора? — спросил он.

— Да, у меня дела. Безумно рада была пообщаться…

— Стойте, вы же так и не рассказали, чем занимаетесь вы?

— Я? Я путешествую, — ответила Мария, глядя Виктору прямо в глаза.

— Просто путешествуете?

— Да, я могу себе это позволить. Сейчас я в отпуске.

— И путешествуете в отпуске?

— И такое бывает. Действительно, Виктор, мне пора. Вы даже не представляете, какое чудесное впечатление вы о себе оставили. Рада была поболтать.

— Вы тоже меня сразили, и я тоже был рад поболтать, простите, поговорить.

Мария поднялась со своего места, за ней подскочил и Виктор. Она протянула ему руку.

— Прощайте, Виктор.

— До свидания. Может, еще встретимся.

Мария развернулась и направилась к шоссе вызывать такси.

— Вот уж не стоит, — проговорила она.

Виктор остался сидеть, глядя ей вслед. Он не двинулся с места, пока она не скрылась из вида. Задумавшись на мгновение, он невольно улыбнулся и поднялся из-за стола. Только он хотел сделать первый шаг, как заметил на столе, оставленную Марией зажигалку. Он снова улыбнулся.

— И где же у нас север?

На зажигалке красовалась надпись «Metropol».

Глава 9

Только ступив вглубь леса, Генрих оказался в царстве мрака. Толи из-за частых упоминаний, толи по причине своего недавнего состояние, но он видел только мрак. Даже не видел, он чувствовал его всем своим существом. Мрак и страх. Где, как ни здесь, в этом заколдованном ведьмами лесу, можно было встретить черного всадника. Генрих дрожал всем телом, но продолжал пробираться сквозь заросли можжевельника, ломая встававшие на пути ветви деревьев, утопая во мху и опавших листьях. Что его толкало?

«Что меня толкает? — думал он. — Отнюдь не любопытство или жажда разгадки. Разгадки чего? Я даже не знаю, что это, кто это? Дьявол, нечистая сила? Кто вы? Нет, мне нужен лесной воин. Почему? Зачем? Почему именно сейчас, когда я с позором для самого себя покинул собрание? Что меня толкает? Я отвечу. И пусть все знают. И если вы тут, вы, вся ваша сатанинская армия, засели в этом лесу, знайте, для чего я тут! Из чувства долга перед своей землёй и своими предками! Война так война. Но я должен выиграть эту войну. Пусть у меня мало опыта в военном деле, и я не участвовал ни в одной стоящей битве, я должен победить…»

Генрих остановился.

— О чём я сейчас думал? — проговорил он вслух. — Откуда у меня эти мысли? Почему я? Я всего лишь сын покойного барона. Я никто в герцогстве. Как я могу спасти землю? От кого? Это же только слухи!

Генрих был в замешательстве, ему на мгновение показалось, что его кто-то вёл, с самого собрания его кто-то выгнал, пригнал к старому дубу, а после направил в этот лес. Генрих никогда не верил ни в колдовство, ни в сказки, ни в слухи. Но он видел черного всадника и был уверен в том, что это не было видением.

— Тогда как же быть? — Он оставался стоять на одном месте. — Нет! Я не дам собой управлять. Слушайте все! — воскликнул он, обращаясь к лесу. — Я иду по собственной воле! И ведет меня чувство долга!

Ему словно стало легче от собственных слов, и он двинулся дальше.

«Почему я поверил, только сейчас поверил в существование лесного воина? Я слышал о нем с детства, все о нём слышали, но никто не признавался в том, что когда-либо его видел. Я смогу его отыскать? Я даже не знаю, куда идти…»

В это самое мгновение Генрих осознал, что оказался уже настолько глубоко в лесу, что выбраться он уже не сможет, поскольку… Он заблудился.

— Это всё мрак… Но, ты меня не испугаешь, я не отступлю!

И снова Генрих удивился себе. Откуда эта решительность? Для чего? Ведь это всё происходит именно «вдруг». Генрих продолжал идти. Что-то подсказывало ему, что он делает всё верно. Но что это? Что ему подсказывало?

Через некоторое время он наткнулся на узкую тропинку. Она начиналась прямо посреди леса, не ведя ниоткуда. Генрих был в восторге.

— Что ж, спасибо тебе, господи. Это ты ведешь меня.

Генрих пустился по тропинке. Сколько времени прошло, пока он по ней шел неизвестно, время, как он подумал, уже потерялось, но вскоре он оказался на развилке. Тропинка разделялась. В одну сторону, налево, она заметно расширялась, направо оставалась такой же.

— Пути господни неисповедимы, только пробираясь сквозь тернии можно познать бога и его благодать, и только Дьявол способен искушать. Решено.

Генрих ступил на узкую тропинку и бросил назад:

— А ты, тропа, ведешь в ад!

Вскоре Генрих выбился из сил. Он даже забыл о том, что ему нужно вернуться.

— Ничего, Господь поможет, — шептал он, падая на колени и снова поднимаясь, падая и поднимаясь.

В конце концов, он упал и не смог подняться. Пот лил градом, вся его одежда была изодрана в клочья и испачкана до неузнаваемости. Генрих скинул плащ, снял с пояса меч и завалился на спину. Он смотрел вверх. Сквозь кущу деревьев можно было разглядеть серое небо. Он закрыл глаза. Он провалился в пустоту.

— Когда стемнеет, я потеряю путь, — шептал он. — Нужно встать.

С трудом поднявшись, Генрих пристегнул меч и, забыв о плаще, двинулся дальше. Начало темнеть… Мрак…

Вскоре Генрих очутился в кромешной тьме. Он прислонился к дереву, почти обняв его, и поднял голову вверх.

— Господи, услышь меня. Мне это необходимо. Укажи путь, прошу тебя.

Мрак…

— Господи, я не сдаюсь, но, прошу тебя.

Тишина.