Страница 20 из 35
Этот человек безукоризненно выполнял любую работу, которую получал. Он был хорошим работником, мало говорил и его никто не замечал.
Этой ночью он находился в здании Актиум Хаус, когда в десять минут четвертого к дому подкатил лимузин Томкина. Страдая бессонницей, он часто проводил остаток ночи у себя в кабинете в новом здании.
Мощные фары осветили стройку и погасли, когда водитель поставил машину на стоянку. Мотор заглох.
Человек знал все последующие действия шофера, но на всякий случай подождал еще час после того, как водитель оставил машину. Времени было достаточно. Оно могло быть и другом, и врагом, смотря как к нему относиться. Человек уважал время и никогда не проявлял нетерпения.
Наконец он вышел из укрытия и тенью скользнул к лимузину. За считанные секунды задняя дверь лимузина открылась и закрылась снова. Хирургическим скальпелем он сделал Т-образный надрез на обивке заднего сиденья и сунул туда маленький круглый предмет диаметром не больше дюйма. Затем аккуратно заклеил надрез, будто его и не было. Следующим объектом его внимания стал телефон. Вскрыв коробку, он сунул внутрь телефона другой предмет. Установив все на место, человек выскользнул из лимузина и через двадцать секунд уже шел по Пятьдесят Первой улице. В лимузине он пробыл всего девять минут.
На следующий день, во время ленча, этот человек поднялся в лифте на этаж ниже кабинета Томкина. На стенах лежала совсем еще свежая штукатурка. Коридоры пусты, но он был очень осторожен и не раз прислушивался к звукам в здании.
Он не боялся быть узнанным. Грим скрывал его настоящее лицо. В школу Терри Танаки он входил, имея другую внешность. Он немного ссутулился и шел, прихрамывая, как будто одна нога была короче другой. Для этой цели каблук правого ботинка был на дюйм выше левого.
По пожарной лестнице он поднялся на следующий этаж. Здесь народу было больше. Весь штат Томкина находился здесь. «Тем лучше», — подумал незнакомец.
Служащие только что закончили ленч и возвращались на свои рабочие места, человек как раз вовремя присоединился к ним. Он прошел под внимательным взглядом Фрэнка, который стоял около металлической двери кабинета Томкина. Это была самая сложная часть задания. Нужно было сделать то, что он задумал, на глазах у всех.
Незнакомец держался невозмутимо, будто знал, куда направляется и что делает, и никто не обращал на него внимания. Он изучал интерьер, все закоулки и щели, открытые и закрытые пространства, расположение выключателей и электрических ламп. Кто знает, что может пригодиться. Иногда тщательно запланированные дела срывались по какому-нибудь пустяку, из-за самого незначительного упущения.
В половине второго он закончил и вместе с рабочими направился к лифту, из которого в этот момент появился Томкин, в сопровождении Уисла.
Человек замер на мгновение, его безжизненные глаза засверкали. «Так можно все сделать гораздо проще», — подумал он. Уисл и этот здоровяк умерли бы в один миг. Он любил так убивать; это его веселило. Но такой способ менее элегантен и наверняка нагонит на Томкина меньше ужаса из-за слишком быстрой смерти. Интересно, о чем Томкин подумал бы в эти короткие мгновения. О Боге? Забвении? Дьяволе? Незнакомец по инерции пожал плечами. Он не мог понять этих западных жителей. Для него существовала карма. Когда-то он умрет, но в предписанное время оживет в новом облике и с кармой, обусловленной прошлыми волевыми действиями.
Он не отказывался от убийства Томкина, но это была вторая половина плана. В этот раз он пришел, чтобы все осмотреть, но ему представился такой случай, упустить который было бы настоящим преступлением. Такой возможности ему, может быть, больше не представится никогда. Он мог бы сделать это, и сделать хорошо, но не стал.
В конце концов незнакомец тяжелым взглядом долго смотрел в сторону Томкина, который, ни о чем не подозревая, прошел в нескольких дюймах от собственной смерти, затем незнакомец спустился по пожарной лестнице на нижний этаж.
Николас глядел на часы. До отправления поезда оставалось пятнадцать минут. Он направился на перрон, но потом передумал и вернулся к телефонному автомату.
— Да, — ответил мрачный голос.
— Это Николас Линер, лейтенант.
— Что случилось?
— Я возвращаюсь на Остров. С Юстиной произошел несчастный случай. — В трубке воцарилось молчание. Николас осматривался по сторонам. — Крокер, за мной следят.
В трубке послышалось лишь тяжелое дыхание Крокера.
— С чего ты взял? — наконец спросил Крокер.
— Ты не поверишь, если скажу.
— Попробуй.
— Это харачей. Одно из учений будзюцу, что-то вроде шестого чувства. — Николас ожидал услышать взрыв хохота, но ничего подобного не случилось.
— Кто это может быть?
— Ниндзя.
В трубке послышался глубокий вздох.
— Оставайся на месте, Линер. Я скоро буду.
— Из этого ничего не выйдет. Он почувствует тебя за версту.
— Но мы не можем сидеть сложа руки.
— Поверь, это единственный выход. Предоставь все мне.
— Тебе? Какого дьявола тебе соваться в это?
— Думаю, он охотится за Томкиным; и за Юстиной тоже. Вот почему я возвращаюсь.
— С каких пор тебя волнует жизнь Томкина? — Голос стал резче.
— С сегодняшнего дня я работаю на него.
Снова послышался тяжкий вздох.
— Послушай, Крокер. Ты не понимаешь, против чего выступаешь. Совсем не понимаешь. Я попытался кое-что разъяснить тебе сегодня в школе, но видно, недаром жителей Запада считают тупоголовыми.
Он бросил трубку и направился с потоком людей к семнадцатой платформе. Неожиданно Николас мельком увидел лицо, вернее, едва различимый профиль, и что-то екнуло у него в сердце. Он хотел было изменить свой курс, но мощный поток людей уже подхватил его.
Николас занял место, у окна. Предчувствие улетучилось. Был ли там кто-нибудь в действительности? Зачем ниндзя преследовал его? С этим необходимо было разобраться, но удовлетворительного ответа на этот вопрос Николас не находил.
Прозвучал звонок, двери захлопнулись, и поезд медленно тронулся вдоль платформы.
Вскоре город остался позади, и Николас стал думать о Юстине. Постепенно он задремал, прислонившись головой к окну.
— Билеты, пожалуйста.
Николас тотчас проснулся, все с тем же неясным профилем лица в сознании.
Винсент встретил лейтенанта Крокера в четверть седьмого у деревянной вывески Мичиты. Напротив находился театр, поэтому ресторан был, как обычно, наполовину заполнен людьми, ждущими начала спектакля.
Они вошли в ресторан, где имелись отдельные комнаты, покрытые татами в японском стиле. Здесь не было стульев, и обедающие сидели, скрестив ноги, за низкими столиками.
Винсент заказал саке для обоих, едва они вошли в комнату, предварительно разувшись. Официант оставил меню на столе и отправился за выпивкой.
Крокер достал два листка бумаги и положил их перед Винсентом.
— Вы видели когда-нибудь этого человека?
Это были наброски мужчины примерно тридцати лет, длинноволосого, с восточным типом лица, широким носом, плоскими щеками и невыразительными глазами.
Винсент внимательно рассмотрел рисунки и отрицательно покачал головой.
— Нет, и, говоря по правде, был бы удивлен, если б знал.
— Почему?
— Это тот человек, который приходил в школу Терри в день убийства, верно?
— Откуда вы узнали об этом?
Они замолчали, поджидая, пока официант наполнит их чашки. Когда он ушел, Крокер вопросительно посмотрел на Винсента.
— Я ужинал с Терри в тот вечер, — медленно произнес Винсент. — Из разговора я все и понял. — Его голос стал печальным. — Очевидно, у Терри что-то было на уме. Он коротко рассказал о японце, который тренировался у него днем. Каратэ, айкидо и кендзюцу. — Он немного отпил саке и махнул рукой. — Теперь я соединил все это вместе. Бенноку, сенсей кендзюцу, был в десятидневном отпуске, и Терри мог тренировать незнакомца только сам.