Страница 21 из 35
Крокер пожал плечами.
— Что в этом странного? Линер говорил мне, что Танака был знатоком кендзюцу, сенсеем, так вы называете?
Винсент кивнул.
— Да, но Ник, очевидно, не сказал вам, что Терри отложил свой катана. Его воинственности пришел конец. Он больше не находил удовольствия в кендзюцу и давно не тренировался.
— Когда это произошло?
— Я не уверен. Возможно, шесть месяцев назад.
— Тогда почему Линер ничего не сказал мне?
Винсент налил им обоим еще саке.
— Говоря по правде, я не уверен, что Ник знает. С ним самим произошло то же самое, но он продолжает тренировки. Возможно, Терри не захотел ему говорить. — Он пожал плечами.
Крокер кивнул.
— О'кей. — Он сунул рисунки обратно в карман.
— Почему бы вам не подождать приезда Ника? — спросил Винсент. — Ему тоже нужно посмотреть рисунки.
— Линер звонил мне днем. Он уехал на западное побережье Бриджа. С его девушкой произошел несчастный случай. — Он вздохнул. — Никто не видел этого ублюдка ни возле школы Танака, ни около его дома.
— Меня это не удивляет. Этот человек профессионал. И как профессионал он очень опасен. Боюсь, вы не представляете, с кем имеете дело.
— Точно так же говорил и Линер, — проворчал Крокер. — Мне надоело это слушать.
— Это правда, лейтенант. Вы должны это знать. Этот парень может убить любого, кого захочет.
— Даже Рафаэля Томкина?
— Даже его, — кивнул Винсент.
— Это пытались сделать уже десятки раз, — напомнил Крокер. — И тоже профессионалы.
Винсент вздохнул.
— Это профессионал иного рода? Мы говорим не о наемном убийце из Детройта или Джерси? — закончил Крокер со слабой улыбкой.
— Да. Это ниндзя, лейтенант. В сравнении с профессиональным убийцей он Гудини и Супермен в одном лице.
Крокер смотрел в глаза собеседника, пытаясь увидеть в них намек на иронию. Но ничего подобного не заметил.
— Вы серьезно?
— Как это ни драматично звучит, смертельно серьезно.
Официант вернулся, и они заказали обед и еще саке.
— Линер водил меня сегодня в школу кендзюцу, — сказал Крокер.
— Какую?
— Не запомнил названия. Я встречался с сенсеем, которого зовут Фукасиди.
Взгляд Винсента стал необычным.
— Вы стали привилегированной персоной. Очень немногим жителям Запада удалось там побывать. Что касается Николаса, который провел вас туда… — Присвистнув, он замолчал.
— И после этого я оскорбил его, а он даже не высказал никакого недовольства.
Взгляд Винсента стал печальным, и он сказал:
— Злиться не в его духе, но вот вы потеряли теперь свое лицо.
— Потерял лицо? Что ты имеешь в виду?
— Это просто. Отношения людей складываются из взаимного уважения. Потом приходит доверие и обоюдные обязательства. Я не спрашиваю вас, что вы сделали и не хочу этого знать, но я не ошибусь, если скажу, что, оскорбив Ника, вы потеряли его уважение.
— Какого черта меня должно беспокоить его уважение?
— Ник не прощает обид, и вам придется искать пути к примирению.
— Каким образом? — спросил Крокер подозрительно.
— Если б я знал, то считался бы мудрым человеком.
Винсент вышел из Мичиты и стал ловить такси.
Он был немного пьян и чувствовал себя как воздушный шар, колышущийся в ночном небе. Все дела и заботы, одолевавшие его последние месяцы, улетучились прочь.
Наслаждаясь свежим ночным воздухом, он побрел на запад. Шум уличного движения на Шестой авеню напоминал ему рокот морского прибоя. Из-за угла вынырнуло такси. Винсент плавным взмахом руки остановил машину. Назвав водителю адрес, он откинулся на кожаное сиденье.
В такси было темно. Он посмотрел на проплывающие мимо огни города и понял, что машина двигается слишком медленно. Винсент подался вперед.
— Эй, — сказал он. — Я хочу оказаться дома в течение часа.
Шофер повернул голову, и Винсент поймал в зеркале отражение его глаз. Этот человек был японцем.
— Ночь, как у нас дома, — сказал Винсент по-японски.
— Этого никогда не вернуть, — ответил шофер. Его лицо было сине-зеленым от мелькания ночных реклам. Недружелюбные глаза были безжизненны, как камни. Контраст улыбки и враждебности устрашал. Винсенту это лицо напомнило маску Демона, которая так напугала его в детстве на спектакле.
Винсент вжался в сиденье, но его реакция была заторможена алкоголем. Он видел, как надулись щеки шофера, а губы сложились буквой О. Выстрел из трубки застал его врасплох.
Винсент закашлялся, пытаясь очистить легкие от какого-то тумана. Его глаза горели и слезились. Он слепо потянулся к ручке дверцы. Такси рванулось с места, когда сменился свет светофора. Винсент надавил на ручку, распахнул дверцу и покатился по асфальту под яростные гудки клаксонов. Он слышал дикий визг тормозов и грязную ругань. Вскочив на ноги, Винсент неуклюже побежал по тротуару.
Позади раздались крики таксиста.
— Эй! — кричал он. — Вернись! Заплати за проезд!
Винсент мчался по забитому людьми тротуару, распихивая прохожих. Он не питал иллюзий, он отлично понимал, что с ним произошло. Судя по характерному запаху, его отравили нервно-паралитическим токсином.
Винсент обернулся, но не заметил погони. Он выскочил на дорогу, пытаясь остановить такси, но из толпы вынырнул таксист-японец, и Винсент снова бросился бежать. Он чувствовал, что бег лишь ускоряет действие яда, сердце забилось сильнее, кончики пальцев онемели, это было плохим знаком. Но, может быть, есть шанс, что доза яда недостаточна для него.
Винсент знал, как близок он к смерти. Только сейчас он понял, как ему хотелось жить. На бегу он пытался откашляться и вызвать рвоту. Ему явно не хватало кислорода. Руки слабели, он с трудом переставлял ноги. Винсент слышал позади злобные крики и звуки шагов. Он продолжал мчаться сквозь толпу, думая о том, как он уязвим здесь, где ему некому помочь. Нужно найти какой-нибудь темный закоулок.
Сделав рывок из последних сил, он помчался к кинотеатру, с огромной афиши которого на него томно смотрела красивая блондинка с большой грудью. Надпись на афише гласила: «Эрекция. Невидимое блаженство!»
Винсент купил билет, не обращая внимания на крик кассира.
— Эй, мистер! Подождите! Ваша сдача! — И прошел в кинозал.
Внутри пахло потом. Доносилось тяжелое дыхание. На экране мелькали смутные тени.
Винсент моргнул несколько раз, привыкая к темноте и стал пробираться вдоль заднего ряда к автоматам. Он достал из кармана четверть доллара и бросил монету в щель, нажав кнопку. Холодной содовой он умывал свое лицо, чувствуя, как холод, словно бальзам, снимает боль. Это был шанс.
Винсент посмотрел на дверь. Входили и выходили люди. Был ли среди них его преследователь? Он не знал этого, но понимал, что является здесь хорошей мишенью. Отойдя к стене, он сел на скользкий пол.
Руки тряслись от избытка адреналина в крови. Во рту было сухо, дыхание сбилось. Тем не менее Винсент почувствовал себя несколько лучше. Очевидно, доза была не смертельной. Он попытался расслабиться и восстановить дыхание, но в боку кололо от стремительного бега. Его мозг лихорадочно искал выход. Забежав сюда, Винсент попал в ловушку. Если попытаться выбраться отсюда, можно умереть уже на полпути к двери. Ниндзя, безусловно, находится где-то рядом.
Придется драться. Иной альтернативы не было. Он не был сенсеем и знатоком харачей, как Николас и Терри. Винсент попытался не думать о Терри: раз уж его убили…
Но Терри застигнули врасплох, его мысли были заполнены Элин. Винсент же был предупрежден. Ему нужно только время, чтобы прийти в себя. «Думай! — крикнул он сам себе. — Ты должен как-то выбраться, должен спастись!»
Кто-то тронул его руку, и Винсент подскочил, повернув голову. Это был бизнесмен с гладко выбритыми розовыми щеками, живущий, наверно, где-нибудь в Джерси Палисад с женой и двумя детьми, собакой и двумя машинами. Он что-то шептал, но Винсент не слышал его из-за рычания в зале.