Страница 16 из 19
Н.Н. Зарубина, исследуя деньги в качестве социальной коммуникации, отмечает, что в работах Г. Зиммеля, К. Поланьи, С. Московичи, М. Маклюена и других исследователей деньги уподобляются «универсальному языку» современного общества. Ж. Бодрийяр рассматривает виртуальные деньги постмодернистской экономики как «код», которым «помечены» практически все сферы жизни. Э. Гидденс видит в деньгах одну из базовых «символических систем», обеспечивающих освобождение общественных институтов от локальной привязки, их универсализацию в глобальном масштабе. В противоположность этому «универсалистскому» подходу В. Зелизер обосновывает концепцию «создания множественных денег» как специфических «диалектов» различных социальных групп для разных типов отношений[62].
Как уже говорилось выше, в современной социологии рассмотрение денег как особого социального отношения основывается на признании концепции «множественности денег», которая противопоставляется универсалистскому подходу, преобладавшему в обществознании на протяжении весьма длительного периода времени и рассматривающего феномен денег с функционалистской позиции преимущественно как элемент рыночных обменных отношений.
М. Вебер, исследуя генезис денег в докапиталистическую эпоху, отмечал существование множественности денег в зависимости от целей их использования. «На этой ступени развития нечего искать денег единого образца в нынешнем смысле; в каждой отдельной области хозяйства различным видам услуг соответствуют определённые виды предметов или благ, которым присваиваются платёжные функции; вследствие этого специфические, но разнородные деньги самостоятельно существуют друг возле друга. Например, нигде и никогда нельзя было купить жену в обмен на раковины, но всегда только в обмен на скот, между тем как при мелких оборотах брались и раковины…»[63] Множественность денег в докапиталистических обществах отмечали и другие исследователи. К. Поланьи называл их «целевыми деньгами»[64], М. Дуглас – «первобытной купонной системой»[65].
Идею множественности денег подхватила В. Зелизер, распространив её на современные нам деньги. Она предложила альтернативную, дифференцированную модель денег. «Деньги не являются ни культурно нейтральными, ни социально анонимными. Деньги могут „превращать££ ценности и социальные связи в числа, однако ценности и социальные отношения в ответ трансформируют сами деньги, наполняя их смыслом и встраивая в социальные паттерны»[66]. Эту концепцию отличает отход от нормативного представления о деньгах как о чём-то однородном и универсальном. Концепция множественности денег, по мнению В. Зелизер, включает три процесса: выпуск различных денежных единиц (бумажные купюры, монеты), использование денежных суррогатов и целевое распределение денег («целевые деньги» домашних хозяйств). Таким образом, функционирование денег предполагает установление устойчивого взаимодействия между людьми, наличие социальных сетей, отношений. Социальные сети в этом случае служат носителями информационного контента, накопления взаимных обязательств и социального капитала, формирования социальных установок к деньгам.
Следует согласиться с мнением ряда авторов, что понятие множественности денег лишь маскирует, но не устраняет их безличную, универсальную и отчуждающую сущность, первичную по отношению к разнообразию источников и целевых назначений денег: «Превратившись из простого механизма достижения цели в саму цель, деньги подменяют собой весь процесс мотивации… Являясь абсолютным средством, деньги становятся и абсолютной целью, лишая все другие цели их самостоятельной ценности и значимости»[67].
Социальные установки людей в отношении денег разнятся не только в эмоциональном плане: для кого-то они привлекательны и оцениваются позитивно, а кто-то считает их воплощением зла. «Деньги могут концентрировать на себе фантазии, страхи и желания, а также быть объектом вытеснения, искажения и защиты; могут быть связаны с оружием, страстью, восхищением, свободой, властью и авторитетом, восторгом и возбуждением, выживанием и безопасностью, сексуальной потенцией, победой и наградой. Они могут восприниматься как орудие нападения или щит, транквилизатор или стимулятор, талисман или приворотное зелье, лакомое блюдо или пушистое одеяло… То, что мы носим деньги в кармане, тратим их или откладываем, наполняет нас чувствами гордости, сексуальной привлекательности, неуязвимости и, возможно, даже бессмертия. Наоборот, нехватка денег может вызывать у нас ощущения пустоты, заброшенности, унижения, неполноценности, тревоги, гнева и зависти»[68]. Таким образом, социальные установки людей к деньгам совершенно различны: добро, зло, зависть, уважение, власть, достижение, свобода, безопасность и др.
Деньги в российском историко-культурном контексте
Отношение к деньгам является неотъемлемым компонентом общественного сознания социальных групп и целых народов[69]. Вот, что думали о феномене денег российские писатели и публицисты.
«Деньги ныне в цене: почёт достаётся за деньги, дружба за деньги; бедняк людям не нужен нигде».
«Деньги, конечно, деспотическое могущество, но в то же время и высочайшее равенство, и в этом вся их главная сила. Деньги сравнивают все неравенства».
«Деньги – это солнце жизни, без которого жизнь тяжка, мрачна и холодна».
«Ничто так не усыпляет и не опьяняет, как деньги; когда их много, то мир кажется лучше, чем он есть».
«Человек… сделался принадлежностью собственности; жизнь свелась на постоянную борьбу из-за денег».
Приведённые высказывания свидетельствуют о противоречивости концепта «деньги»: с одной стороны, они – «солнце жизни», а с другой – порабощающая сила.
По мнению Дмитрия Быкова, у русской литературы сложные отношения с деньгами: сами писатели зарабатывали мало, деньги воспринимались ими не как награда за труды, а как таинственная субстанция. «В России труд никаким образом не связан с его оплатой… Труд, особенно физический – это проклятие человека… И нет другой литературы, в которой процесс зарабатывания денег так мало, снисходительно и презрительно был бы описан, как в России. Деньги – это волшебное вещество, которое одних осеняет, от других в ужасе бежит. Это вещество осеняет собою даже недостойных и не лучших – это иррациональный момент»[70].
Двойственное отношение к деньгам, по мнению ряда исследователей, является неотъемлемым свойством русского характера. Среди русских не принято в обществе говорить о деньгах, сосредотачиваться на этой теме – это вызывает у них неловкость, даже чувство стыда[71]. Но при негативном недоверчивом отношении россиян к богатым и богатству наши соотечественники осознают, что в современном обществе прожить без денег невозможно. Поэтому желание стать богатыми, а значит материально независимыми людьми, благополучно сосуществует с отрицанием культа денег. Русская культура и литература всегда основывались на убеждении, что «не в деньгах счастье». В сознании русских глубоко укоренилась идея о том, что счастье не купишь.
62
Зарубина, Н. Н. Деньги в социальной коммуникации // Социологические исследования, 2006. – № 6. – С. 13.
63
Вебер, М. История хозяйства. Город / Под ред. И. Гревса; пер. с нем. – М.: Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2001. – С. 223.
64
Поланьи, К. Экономика как институционально оформленный процесс // Западная экономическая социология: Хрестоматия современной классики / Сост. и науч. ред. В.В. Радаев; пер. М.С. Добряковой и др. – М.: РОССПЭН, 2004. – С. 101.
65
Douglas, М. Primitive Rationing // Themes in Economic Anthropology / Ed. by R.Firth. – L.: Tavistock, 1967. – P.l 19-145.
66
Зелизер, В. Создание множественных денег // Экономическая социология, 2002. – Т. 3. – № 4. – С. 62.
67
Московичи, С. Машина, творящая богов. – М.: Когито-центр, 1998. – С. 232.
68
Спасенников, В.В. Экономическая психология: учебное пособие. – М.: ПЕРСЭ, 2003. – С. 240.
69
Барков, С.А. Народы и деньги: от любви до ненависти // Родина, 2009. -№ 1.-С. 13–15.
70
Быков, Д.Л. Что русские писатели думали о деньгах: лекция. // Sravni.ru.. – URL: https://www.sravni.ru/text/2017/ll/29/chto-russkie-pisateli-dumali-o-dengakh-lekcija-dmitrija-bykova (дата обращения: 09.01.2018).
71
Сергеева, А.В. Русские: стереотипы поведения, традиции, ментальность: монография. – М.: Флинта, 2017.