Страница 10 из 19
Один из интересных аспектов восприятия проблем бедности – это обсуждение инфляции как фактора, непосредственно влияющего на материальное положение людей. С ней было связано 24,6 % информации о падении уровня жизни. В отличие от общего контента о бедности, который, как отмечалось, в большей степени продуцируют женщины, основная часть высказываний об инфляции и подорожании товаров и услуг в интернет-источниках принадлежит мужчинам (60 %). Большая их часть встроена в высказывания на темы «отказа от товаров/услуг/развлечений, доступных ранее» и «положительные/отрицательные отзывы об экономике страны в целом», либо это комментарии к высказываниям по поводу «ухудшения/улучшения условий жизни». Под влиянием кризиса и роста стоимости товаров и услуг пользователи вынуждены были резко снизить импульсные покупки и начать экономить на развлечениях и досуге, а в целом – существенно скорректировать потребительские стратегии. Эти процессы затронули различные половозрастные и доходные группы.
Регулирование инфляции – это значимая составляющая макроэкономической политики государства. Поэтому снижение своего жизненного уровня и общее ухудшение экономической ситуации в стране пользователи связывают с ошибочными или неэффективными действиями правительства и властной элиты в целом, а также с проблемой коррупции.
«Все экономические проблемы в России – следствие неумелого руководства, поэтому и инфляция у нас постоянно высокая. А неумелое руководство сидит вследствие отсутствия конкурентной политической среды… Монополизированная недиверсифицированная экономика, управляемая неучами, никак не может выйти на стабильный рост, что может снизить инфляцию. Честно сказать, экономическими институтами у нас управляют не совсем неучи, а даже нередко наоборот, но они связаны по рукам и ногам захватившими власть политиками, которые затянули страну в „голландскую болезнь“ поделили меж собой самые выгодные отрасли и пытаются удержаться за власть, устраивая то аннексии соседних территорий, то войны, что привело к санкциям против нашей страны, снижению инвестиций и растрате средств… Ну и, конечно, про коррупцию надо не забывать: не менее 10 %, а скорее всего – более, мы почти в каждом товаре имеем коррупционной наценки… Так что пока не появится реальной конкурентной политической среды, которая также поспособствует демонополизации и декоррумпинизации экономики, с инфляцией будет у нас полный швах. Всё остальное – полумеры».
«Я захожу в магазин, чтобы купить мою любимую замороженную пиццу „Ристоранте“. Она стоит 112 рублей. Вдруг меня пронзает мысль: „Надо позаботиться о будущем! Пусть мне будет что есть через три года!“ И вместо пиццы я откладываю 112 рублей во вклад на три года. Я уверен, что через три года я сниму эти деньги, пойду в магазин и куплю эту пиццу и ещё баночку газировки. Проходит три года. Проценты капают. Я снимаю со счёта 145 рублей, иду в магазин, а пицца стоит уже 264 рубля. Я уже не могу ее купить на свои сбережения. Ценовая инфляция сожрала мою пиццу и выпила баночку газировки. Может показаться, что всё тлен: инфляция сжирает деньги, ОФЗ дают мизерную доходность, хочется лечь ровно в банковскую ячейку и заснуть летаргическим сном».
Инфляция как экономическое явление и одновременно недовольство инфляцией как социальное явление сопровождали весь ход хозяйственных преобразований в стране. Но, как и в случае с феноменом бедности, инфляция воспринимается не столько в абсолютных, сколько в относительных величинах. Многие россияне помнят аномальную инфляцию начала 1990-х годов. По сравнению с ней современный рост цен почти незаметен. В конце 2017 г. в результате принятых правительством мер инфляция сократилась до минимального уровня с начала 1990-х годов. Собственно, именно поэтому так подешевели кредиты, но, как уже говорилось выше, на них успели «подсесть» многие россияне. Но инфляция воспринимается именно как препятствие для реализации планов и ожиданий. Инфляция, как и бедность, представляет собой одну из составляющих фрустрации. И в этой ипостаси совершенно не важно, какими процентами она измеряется. Она просто мешает жить.
Результаты проведённого исследования позволяют сформулировать ряд важных и интересных выводов.
Во-первых, негативная оценка бедности, демонстрируемая данными мониторингов, так же явно проявляется и в интернет-аудитории. При этом проблема справедливого распределения доходов отходит на второй план, а на передний выдвигается возможность поддерживать приемлемый уровень жизни в непростых экономических условиях.
Во-вторых, несмотря на преимущественно негативную оценку деятельности правительства и понимание отсутствия институциональных преобразований в структуре российской экономики, интернет-пользователи не демонстрируют ярко выраженные протестные настроения. Скорее, проблемы бедности обсуждаются в рамках личных переживаний и опыта пользователей.
В-третьих, общение в сети в основном предполагает прагматическую направленность. Здесь не обсуждаются общие проблемы социально-экономического и социально-политического характера. Бедность в анализируемом текстовом массиве воспринимается сквозь призму потребительского поведения с целью поиска возможностей для удовлетворения потребностей людей.
В-четвёртых, население привыкает к перманентному кризису, перестаёт остро ощущать резкое снижение материального достатка и покупательской способности, оно ищет различные формы адаптации и способы выживания в современных условиях. Непостижимость русской души и сила русского характера проявляются в том, что привыкание к бедности, понимание того, что временные кризисные явления могут стать постоянными (и с достаточно высокой вероятностью станут таковыми для значительной части российского населения в ближайшем пятилетием периоде прогнозируемой стагнации экономики) и что выбраться из этого постоянного балансирования на грани нищеты невозможно, даже прикладывая усилия, экономя и вкалывая на нескольких работах и на приусадебном участке, порождает в дискуссиях интернет-пользователей не фатализм и опустошённость, а попытку приободрить друг друга, найти позитив в казалось бы безвыходной ситуации.
«Не стоит рассказывать, что система в государстве не позволяет достаточно зарабатывать. Я не систему ругаю, а гниль в мозгах… друзья мои, это называется генетическая нищета. Она уже в сознании, в клетках, в крови, в костях. Дети, которые видят облезлые углы, подсознательно программируются на нищету. Уже в подростковом возрасте они начинают осознавать её тяжесть… Грязь и нищета подавляют человека, привычный вид убогой обстановки программирует быть неудачником. Вы могли бы возразить мне, что ненависть к нищете стимулирует некоторых людей развиваться и зарабатывать деньги, но я вам отвечу, что куда большее количество людей ломается под непосильным бременем бедности. У слов „беда“ и „бедность“ один корень. Гоните прочь от себя беду. Гоните прочь бедность. Как же мне нравится фраза: „Богатство – это состояние ума Так вот, нищета – это тоже состояние ума».
2. Богатство
В борьбе с бедностью всегда побеждают богатые.
Конец фетишизации богатства в эпоху постмодерна
Чаще всего богатство воспринимается как антипод бедности. Как следствие – большинство исследований сконцентрировано именно на анализе дихотомии «богатство-бедность» и взаимоотношений между «бедными» и «богатыми» слоями населения. В данной книге мы сознательно развели две эти темы, учитывая значимость проблемы бедности для всей современной экономики России. Проведённые исследования убедили нас, что практически все экономические реалии нашей страны в восприятии россиян преломляются через проблему бедности. Причём в данном случае бедность никак не соотносится с богатством, люди просто анализируют многие явления и процессы, исходя из того, что они бедные или живут в бедной стране. Богатство в этом случае выступает в качестве дополнительного самостоятельного предмета исследования. Оно, как и безработица, и нестандартные формы занятости, и даже дауншифтинг, обсуждается людьми в интернете с разными целями и исходя из разных позиций, важнейшая из которых базируется на соотнесении этих и других феноменов с бедностью.