Страница 78 из 113
— Севакандрозани, — пояснил он, непринуждённо выговорив это имя (и опять-таки не прибавив к нему ни «господина», ни «мастера», хотя тот был заметно постарше Дромара), — делал стеклянные звёзды для вашего ночника. Я предложил ему попробовать разные способы преломления света — звёздочки, подвески, экраны или цельные колпаки с гравированными узорами. Он согласен взяться за работу, однако я должен признать, бесценная госпожа, что слишком тороплюсь: господин Меллер пока что не оформил ваш патент, вы ещё не продали его мне, а я уже делаю заказы стекловару.
— Но вы же должны знать, как это будет выглядеть в готовом виде, — удивилась я. — Если учесть, что материалы полностью оплатили вы, у вас тоже есть кое-какие права на мои разработки.
Он наклонил голову, соглашаясь.
— Я рад, что вы мне доверяете.
Я чуть пожала плечами: даже если бы не доверяла, всё равно светляки будут гореть месяца полтора-два, потом понадобится маг, чтобы активировать цепочки заново. Можно, конечно, обратиться к дриадам, но ведь это явно не последнее, что можно с меня получить всего-то за украшения с поделочными камнями. Смысл Дромару меня обманывать?
А подарком оказалась перевязь с ножнами и с креплениями для посоха, чтобы носить его за спиной, когда он не нужен. Скроенная из чьей-то гладкой зеленоватой шкуры в тёмных разводах, она была прошита в два ряда мелкими бусинами из бледно-голубого опала, и так же были отделаны ножны, а в них лежал охотничий нож.
— Отказ принять эту вещь будет смертельным оскорблением, — предупредил меня Дромар, потому что я уже открыла рот, чтобы сказать, что подарок как-то уж слишком дорог. — Хозяйка, получившая в своё распоряжение кладовую, в которой можно хранить какие угодно продукты сколь угодно долго, своими руками изготовила перевязь и ножны именно для вас, бесценная госпожа. — (Кажется, я уже окончательно перешла из молодых в бесценные). — А за нож она просит вас зачаровать комплект кристаллов на подмену. Я правильно понял, в стальном сейфе они могут храниться достаточно долго? Вы, помнится, говорили, что ни на железо, ни на сталь чары не ложатся в принципе.
Я всё ещё неуверенно кивнула, пока вязовские сеньоры восхищённо вертели в руках перевязь, сгодившуюся бы в качестве парадной для барона или его братьев-сыновей.
— Хорошо, — сказала я. — Разумеется. Она прислала кристаллы? Я могла бы зарядить их прямо сейчас, чтобы господин Севакандро-зани, — уф, выговорила-таки! — мог захватить их с собой и передать… очевидно, мужу этой прекрасной женщины? Раз уж с чужой женщиной нельзя даже разговаривать, не то что передавать ей что-либо напрямую.
***
Время шло и шло себе потихоньку, доползло и до Белой дороги. Её в самом деле звали так не зря — уже не заморозками, а основательно установившимся морозцем грязь схватило намертво, а сверху присыпало снежной крупой, так что я обновила и тёплые сапоги, и меховой плащ. Настоящим праздником этот день не был, — столы не накрывали, жрицу не звали, — но на трактирном дворе опять прошло гулянье с музыкой и каруселями (правда, на этот раз без столба с платками и поясами). Мы с сирой Катрионой там только показались и почти сразу ушли: я хотела закончить уже расчёты, а ей тяжко было и ходить, и стоять.
Но похоже, этот поход в Ведьмину Плотину оказался слишком большой нагрузкой для женщины на сносях, или просто время подошло чуть раньше, чем она рассчитывала — едва рассвело, сира Катриона погнала служанку за бабкой-травницей. Аларика заикнулась было про целителя, однако её сеньора отрезала: «Нет!» — и помощнице пришлось уступить. Вот только имелась ещё и я, перестраховщица, а для меня сира Катриона ни в одном месте авторитетом не была. Так что я, откровенно злоупотребляя своим чародейским положением, даже не ссылаясь на приказ господина Меллера, отправила первого подвернувшегося мне во дворе парня в Волчью Пущу за Каттеном или его учеником. Так, на всякий случай. Мало ли что.
Видимо, посыльный застал Брана на месте, потому что тот приехал, едва начало смеркаться. Сира Катриона металась по своей комнате, как зверь по клетке, ругаясь сквозь зубы очень плохими словами при каждой схватке. Мне тоже от неё досталось, потому что никто не просил меня дёргать целителя на нормальные, вполне благополучные вторые роды, с которыми легко бы управилась и бабка Сабина. Я сказала: «Ну-ну», — сняла с себя ожерелье и кольца, продела в кольца эти цепочку ожерелья и повесила всё это Брану на шею, велев, если что, тратить дочиста, я потом ещё заряжу. Понятно, что он, маг весьма средних сил, в мыслях не имел отказываться. И не знаю, что там было в «нормальных вторых родах» (я под ногами у людей не путалась, потому что с моей заметной склонностью к магии Тьмы меня и близко к роженице подпускать не стоило), вот только вернул мне Бран мои камушки заметно выпотрошенными. Не такими уж благополучными, судя по расходу магии, были эти вторые роды, и вызов целителя определённо не был пустой тратой времени и денег. И вообще, сомневаюсь, что Меллеру понравилась бы такая попытка сэкономить. Сире Катрионе наверняка предстоит выслушать много интересного о себе, о здоровье собственном и не рождённого ещё ребёнка, о долге сеньоры и матери семейства и прочем, прочем, прочем.
А пока что служанки, умилённо чирикая, переменили бельё и притащили сеньоре ужин в постель, Аларика, уложив своего сына и близнецов сиры Катрионы, устроилась в её комнате с новорождённой на руках, явно собираясь провести там всю ночь, а мы с Браном засели в гостиной, где нам по распоряжению Аларики поставили кувшин наливки и миску яблок к нему.
— Я смотрю, — сказал Бран, устало усмехаясь, — дриады всерьёз всполошились из-за шаманского проклятия.
— И очень не хотят, чтобы в Вязах сменились владетели, — кивнула я: у сиры Катрионы родилась вторая дочь, и малолетнему сиру Ральфу предстояло бы расти среди одних сестёр, кабы не Вениамин, практически такой же член семьи сиры Катрионы, как его родители. Но если сыну Эммета и Аларики старое проклятие ничем не грозило, — по крови они, как ни крути, роднёй своей сеньоре не были, — то о защите наследника Вязов я бы лично позаботилась посерьёзнее, чем сира Катриона с консортом. Она говорила, будто Агата Голд не нашла никаких следов проклятия, а я аккуратно поправила: «Никаких заметных следов». Мне, ясное дело, не тягаться с знаменитой малефикаршей, но я чувствовала что-то смутное, неясное, однако определённо тёмное и враждебное, только и поджидающее удобного момента, чтобы ударить напоследок, пусть уже и далеко не в полную силу. Дриады, видимо, тоже что-то такое ощущали, иначе зачем бы им понадобилась уже третья девочка в семье? Только для страховки, понятно — женщин орочье проклятие игнорировало.
— Посмотри потом на девчонку повнимательнее, ладно? — попросил Бран, ловко счищая кожуру с яблока — яблоки нам подали какого-то позднего сорта, сочные и душистые, но шкура у них была толстая и грубая, как у вола.
Я тоже её срезала и вообще разделила свой фрукт на осьмушки, удалив сердцевину — опробовала подарок незнакомой мне гномской матроны. Она, кстати, и Аларике послала поясок, так же расшитый двумя рядами бусин и украшенный затейливой пряжкой — за рецепты и яблоки. То ли длину ремня камнерезова супруга отмерила по себе (а тощих гномов мне встречать как-то не доводилось), то ли ей шепнули, что помощница вязовской сеньоры — дама в теле, однако пояска легко хватило на талию сиры Аларики, и ещё приличный хвостик остался, не только-только в пряжку продеть. Аларику подношение заметно смутило, но про смертельное оскорбление слышала и она, так что подарок приняла тоже, пробормотав лишь, что кухонные рецепты вовсе не так дороги, а уж яблоки в сезон…
Собственно, из-за яблок я обо всём этом и вспомнила, не только из-за ножа. Мне Дромар потом по секрету сказал, что никто, разумеется, и не подумал переводить свежие фрукты на то, чтобы размягчить утиное мясо и впитать жир, который ну никак лишним быть не может, что ещё за человеческие глупости. Рецепты, моей рукой каллиграфически записанные на Старшей речи, останутся у почтенной матроны исключительно как забавная вещица — почитать с родственницами и подругами и посмеяться над неуёмной фантазией «людок». А вот яблоки наверняка разлетелись по детям-племянникам, только хруст стоял, и если сира Аларика хочет отдариться, пусть пошлёт ещё корзинку. Да, именно таких, твёрдых и кислых — очень полезная вещь в подземельях…