Отдых и восстановление

— Да не он должен о тебе заботиться, а ты о нём! Ты понимаешь, что ты здесь никто? Вообще никто? Ты живёшь в этом доме, пока жив Каспар. Как только он умрёт, поверенный Асканио заберёт твоего сына, а тебя вышвырнет отсюда в два счёта. Так что ты должна на задних лапках прыгать вокруг Каспара и уговаривать его не забыть принять лекарство и под лекарство это скушать хоть ложечку, чтобы он прожил как можно дольше. Ты должна, не я и не Ян. Мы-то здесь ещё двадцать три года можем оставаться за пять марок в год. А ты ведёшь себя как полная идиотка.

— От самих-то больно умных родная жена сбежала, — огрызнулась Текла.

Говорили они всё-таки в столовой. И судя по набычившимся Яну и Веху, началась ссора из-за них, а не из-за нежелания Теклы кормить своего пожилого любовника с ложечки. Текла, насколько я понимаю, воспринимала мальчишек как соперников своего сына, но если у Яна имелся приёмный отец статусом повыше, нежели деревенская ведьмочка, то Веху от неё, видимо, порядком доставалось.

— Мимо, Людо, — сказала я, входя. — Ты же вроде неплохой манипулятор и должен понимать, кому, что и как говорить. Сударыня Текла понимает только один язык. Ты! — рявкнула я, поворачиваясь к ней и щёлкая пальцами. — Ещё раз услышу, что ты изводишь мальчишку, так мордашку гнойными прыщами разукрашу — ни матушка Саманта, ни отец Вернон не поправят.

Она взвизгнула и прижала ладони к щекам, словно надеялась прикрыться от заклинания, но от моего пасса всего только пол вокруг её ног затянуло тонкой корочкой льда, и Текла, рванувшаяся было бежать, боязливо замерла на месте. А Вех потрясённо уставился на меня, явно не понимая, с чего вдруг её милость заезжая чародейка вступается за какого-то остроухого ублюдка. Я, честно сказать, и сама не смогла бы толком объяснить, почему вдруг во мне вспыхнуло неодолимое желание причинять добро и наносить справедливость. Наверное, просто вспомнила, как меня, бедную родственницу и ведьмино отродье заодно, приняли в дедовом замке.

— И тебе доброго дня, — хмыкнул Людо. — Голодная? Ян, будь добр, посмотри, осталось ли хоть что-нибудь…

— Спасибо, не надо, — буркнула я. — Сегодня был вполне сносный обед. Нам нужно поговорить, Людо.

— И я даже догадываюсь, о чём, — кривовато усмехнулся он. — Раз уж ты с порога взялась честить меня манипулятором. Ладно, детишки, займитесь делом. Милая, ты не уберёшь вот это всё? Пока никто себе ничего не сломал.

Я прикрыла глаза. Аккуратно нагреть наколдованный лёд и высушить пол — это было для меня заметно тяжелее, чем скастовать любые морозные чары, но я справилась. Ян, хотя и видел уже меня за работой, обалдело переводил взгляд с курившихся лёгким парко’м плиток пола на меня и обратно, а Вех смотрел с откровенной завистью. Его, оказывается, брала было учеником Рената, но сил у него оказалось маловато для боевика, как ни старался он развить свой дар, зато его, такого толкового и упорного, взял в ученики Каспар. Только вот Текле не понравилось, что отец её ребёнка возится с каким-то дриадским отродьем…

— Так почему я манипулятор? — спросил Людо.

Для разговора мы перешли в гостиную, потому что в столовой служанки начали собирать грязную посуду и использованные салфетки. Нас они, конечно, могли слышать, но я в сущности и не собиралась секретничать.

— Если мне правильно пересказали вашу с Отто ссору, — проговорила я, садясь и машинально подновляя чары на светильнике, — ты в присутствии свидетелей рассказал ему про ученицу Асканио Серпента. Что брат Каспара взял ученицей деревенскую девочку, внучку то ли ведьмы, то ли травницы, — Людо кивнул, подтверждая, что так всё и было. — Взял без особого желания, — продолжила я, — поставив какое-то сказочное условие вроде «за ночь вырастить лён, собрать его, спрясть и соткать полотно». Девочка оказалась умненькая и решительная, условие выполнила — пришлось Асканио исполнять и свою часть договора. И тогда выяснилось, что она алхимик милостью Создателя. Девушка. — Я, не сдержавшись, вздохнула: да-да, женщина, да ещё деревенщина, без связей и без родни в гильдии. Да будь она хоть талантливее Лукреции Тофаны, ей даже в подмастерья пробиться будет тяжко. — Асканио предлагал ей брак со своим подмастерьем, чтобы она работая вместе с ним, создала себе имя, примелькалась, приучила Совет рассматривать их с этим подмастерьем как единую команду. На деле, разумеется, вышло бы, что бесталанный супруг просто получил бы ма’стерскую степень, проехавшись на горбу своей талантливой жены.* Вот ты и спросил Отто, не собирается ли он тоже с комфортом устроиться на моей шее? Как это вышло с замковыми кладовыми, над которыми мы работали вместе? Правильно? Так и было?

— Всё так, — подтвердил Людо. — И чем ты недовольна?

— Тем, что ты вмешиваешься в мои дела.

— Ну да. А ты — в мои?

— Я за мальчишку заступилась! — возмутилась я.

— Пригрозив любовнице Каспара в его доме?

Я прикусила язык. Вообще-то, Каспар Серпент после такого в самом деле имел полное право на порог меня больше не пускать. Какими бы неумеренно бойкими и нахальными ни казались южанам здешние девицы, без попустительства своего любовника простая деревенская девчонка в жизни бы не осмелилась вести себя настолько нагло. Огрызаться на его зятя, например. Который обхаживает Серпента как родного отца, едва тот пожалуется на боли в желудке. То есть, Текла-то дура, вне всякого сомнения, и действительно места своего не знает. Но ведь Каспар мог бы уже давно ей это место указать — однако не делает этого. А я, такая же дура, лезу в свары между любовницей алхимика и его учеником…

И обвиняю Людо в том, что он спровоцировал Отто на скандальную драку из-за приезжей ведьмы. Выставив его желающим не просто повысить свой статус, а ещё и проехаться на моём горбу. Отчасти справедливо, конечно, но если верить сиру Генриху, взбесить соперника Людо постарался от всей души, одними намёками на схожесть с имперской расчётливой бездарностью не ограничиваясь.

— С Каспаром я сама объяснюсь и попрошу прощения, — буркнула я. — Но с какой стати ты решаешь, вступать ли мне в брак?

Он безнадёжно вздохнул, подошёл к моему креслу, сел на пол, положил локти мне на колени и чуть запрокинул голову, глядя мне в лицо.

— Перестань, — морщась, сказала я, — у меня образование чуть получше, чем у здешних баронов, и вот так играть я умею тоже.

— Не замечал, — чуть усмехнулся он. — Или это ниже вашего достоинства, госпожа маг? — Он помолчал немного и проговорил ровным, бесцветным голосом: — Я ничего не могу решить ни за Отто, ни за тебя, Вероника. Просто ему я любезно подсказал, как его сватовство смотрится со стороны, и ему очень не понравилось как. Тебе я всего только могу сказать, что не было бы у тебя с ним партнёрских отношений, когда каждый занят своим делом и не создаёт лишних проблем другому. Сира Фрида могла чему угодно его учить, но представления-то о браке у него сложились с детства самые обычные: муж занимается своими делами, а жена должна вести хозяйство и растить детей, ожидая мужа из рейдов по разбойничьим гнёздам. И он постоянно сравнивал бы тебя с этой благостной картинкой. И постоянно был бы тобой недоволен, потому что ты ну никак ей не соответствуешь.

— Думаешь, ты сказал мне что-то новое?

— Да нет, разумеется. — Руки с моих колен он не убрал, ещё и навалился мне на ноги, а взгляд стал тоскливым, как у бродячего пса. — Я просто вслух проговариваю то, о чём ты сама сто раз передумала, правда? Иначе не тянула бы с решением так долго. Я не хочу тебя терять, — безнадёжно сказал он. — А удержать тебя мне нечем. Нечего предложить, кроме эклеров… и себя. У меня полгода на всё про всё, и уж прости, но на эти полгода я не намерен хоть как-то ограничивать себя в средствах. Раз ты всё равно уедешь, до твоего отъезда я постараюсь никого к тебе не подпускать. Любыми способами.

— Откровенно ты однако, — опешив, проговорила я, поневоле вспомнив слова сукиного сына Лоренцо про «мучную моль, которую наследник баронства запустил в лабаз, думая, будто поймал мотылька».