Отдых и восстановление

========== Глава восьмая, в которой героиня находит дополнительные способы заработка ==========

Недели этак полторы-две народ меня обходил дальней стороной, опасливо косясь. Но поскольку я никого больше не награждала ни чесоткой, ни чирьями во всяких интересных местах, понемногу все успокоились и шарахаться от меня перестали. Быстро же они, я рассчитывала хотя бы на месяц. А то ведь Белая Дорога не за горами. Та самая, на которую свадьбы играют.

Впрочем, у меня были проблемы посерьёзнее, чем шепотки за спиной: рано я обрадовалась, что спина начала заживать, ненастье не нравилось ей категорически, как бы тепло я ни одевалась. Феликс осмотрел меня в очередной раз, подлечил ушибленное колено (уворачиваясь от заклинаний Ренаты, я разок чуть не растянулась; спасибо, руки были в перчатках, а то бы ободрала ладони) и пострадавший от молнии правый бок. А про спину сказал, что всё идёт своим чередом и он мне ничем особо помочь не может. Только повторил про тепло, аккуратные разминки и массаж. И про время, конечно, просто время, необходимое для выздоровления.

Массаж мне делала Лидия, которая злой страшной ведьмы не боялась (наоборот, в отличие от кухарки, считала это очень полезным знакомством). Растирала мазью, обматывала меня старой шалью и помогала надеть поверх неё чью-то серую от древности, латанную-перелатанную рубашку, которую уже не жаль было испортить жирными пятнами и убойным запахом. Выходить после этого не то что во двор, а даже в посвистывающие сквозняками коридоры определённо не стоило, и пришлось мне на ближайшие десять ночей вернуться в крепость, заняв одну из гостевых комнат, благо теперь сыновьям и братьям барона было где переночевать. Я бы гораздо охотнее спала в своей новой, но уже вполне обжитой комнате, однако тогда немолодой женщине пришлось бы мотаться поздним вечером в казарму к егерям и обратно, а она и так делала для меня куда больше, чем должна была.

А мазь для меня приготовил Каспар. С гадючьим ядом, не просто разогревающую — оказывается, какие-то ненормальные ловили для алхимика живых змей. Он мне даже показал сетчатые клетки с вялыми, сонными осенними гадюками. Вместо денег Каспар попросил за свою мазь ночник вроде тех, которые я сделала для детской в вязовской крепости: Текла наслушалась от тамошних служанок про разноцветные огоньки на стене и захотела такие же.

Ну… ночник — так ночник, потом покажу Текле, как подпитывать руны магией. Ведьмочка она слабенькая, но на рунную цепочку её точно хватит. Я заказала уже знакомому старичку небольшую овальную дощечку, гладкую и приятного золотистого цвета, вырезала на ней рунные цепочки и попросила Дромара вставить в указанных мною местах гранёные стёклышки, чтобы огоньки дробились и множились, преломляясь в гранях.

— Именно стекло? — уточнил он, разглядывая мою работу с каким-то неумеренно задумчивым видом.

— Ну да, я не буду их зачаровывать, они нужны просто для красоты.

Дромар немного помолчал, вертя дощечку так и этак. Я, дожидаясь ответа, расстегнула суконную курточку, которую носила вместо кожанки: в «штабе» имелась небольшая, но очень красивая изразцовая печь с крошечной, всего только под чайник или миску для грога, плитой, и её точно протопили с утра. Догадываюсь, где вязовская сеньора будет искать зимой своего маршала и его помощников, засевших мужской компанией от супруг и сиры Катрионы подальше.

— Эти рунные цепочки обязательно должен писать или вырезать маг? — спросил Дромар после паузы, за время которой я почти уверилась, что он откажет. В конце концов он строитель, а не ювелир.

— Нет, — слегка озадаченно отозвалась я. — Обережные руны, к примеру, любая родственница может вышить. Действовать они будут слабее, чем у мага, конечно, но если женщина всерьёз намерена защитить ребёнка, мужа или брата, то от сглаза или слабенького проклятия уберегут даже такие. И вообще… в академии, к примеру, столы для зачарования точно делали гномы. Отлить символы из серебра и врезать их в чёрный мрамор так, чтобы ни волоска зазора не осталось — кто, кроме гномов, справится с такой сложной и тонкой работой? — Дромар одобрительно кивнул, легко проглотив наглую лесть. — Рисовали эскиз или вообще разметку делали маги, разумеется, — уточнила я, — но чертежи в камне и металле воплощали гномы, я уверена в этом.

— Рисунок вроде того, что у вас на лоскуте кожи? — заинтересованно спросил Дромар. — Да, такое интересно было бы выполнить на каменной плите. Я конечно не разбираюсь в плетении чар, но там такой узор… совершенство линий, доставляющее чисто эстетическое удовольствие.

Я только вздохнула: интересно ему… Даже если это совершенство линий просто вырезать в обыкновенной базальтовой или гранитной плите, мне за такой заказ в жизни не расплатиться.

— Стекло, мастер Дромар, — напомнила я. — Простые гранёные стекляшки. Дерево можно просверлить насквозь, чтобы надёжно закрепить оправу. Металл для оправы годится любой: чары на него накладывать не придётся. Поможете мне найти того, кто возьмётся это сделать?

— Разумеется, молодая госпожа. А вопрос, возможно, не вполне приличный, позволите?

— Какой? — тут же подобралась я.

— Прошу прощения, если задаю вопросы, которые выглядят как попытка выведать профессиональные секреты, — пояснил он, и я, расслабившись, наклонила голову: никаких проблем, спрашивайте. — Кристаллы вроде тех, что вы зачаровали для кладовой господина Росса… они содержат просто заряд магии, я правильно понял? И могут использоваться для подпитки любых зачарованных вещей, не только для охлаждения этой кладовой?

Я кивнула:

— Так. И когда я зачаровывала кристаллы для вашего морозильного ларя, я подумала о том, что удобнее было бы всё-таки нанести руны на его внутреннюю поверхность, чтобы они просто тянули магию из кристаллов-накопителей. А то ведь сменный набор надо где-то хранить так, чтобы он не проморозил всё вокруг.

— Мы собирались держать их в ящике, заполненном пемзой, — вздохнул Дромар. — Она пористая и плохо проводит тепло ли, холод ли. Однако хранить их не пришлось, потому что они понадобились для точно такого же ларя.

— Мне казалось, гномы не любят магию, — заметила я. Подумав про себя, что видимо, кто-то из старших родичей или вообще глав клана наложил лапу на вещи, за которые Дромар заплатил мне серебряными кольцами. Может быть, по меркам гномов серебро и опалы — это ерунда, дешёвка, но сам факт, что пришли на готовенькое и забрали… мне бы это точно не понравилось. Дромару, скорее всего, тоже.

— Мы слишком давно и слишком тесно оказались связаны с дриадами, — сказал он, и невозможно было понять, хорошо это или плохо по его мнению. — А для дриад магия — обыденность, так что пришлось и нам мириться с нею. Так вот, возвращаясь к теме нашей беседы, от которой мы так далеко отклонились: если изготовить светильник из пластинок, расписанных рунными цепочками, а внутрь него поместить кристалл, заряженный… м-м… просто магией, без всяких заклинаний, то такой светильник будет работать, пока не выдохнется заряд в кристалле? Я правильно понял принцип действия подобных чар?

— Ну… — осторожно отозвалась я, чувствуя, что вляпываюсь в очередной патент, как по крайней мере соавтор идеи. — В общем, да.

— Я предлагаю вам запатентовать эту цепочку. — Ага, угадала. — Патент я у вас выкуплю и изготовлю пробную партию таких светильников. Для начала в личное пользование и на подарки. Продажа патента не подпадает под действие вашего Устава? — деловито осведомился Дромар. Я покачала головой, но не успела объяснить, что с патентами на зачарованные вещи всё не так просто, потому что Дромар прибавил, перебив меня: — А за кристаллы к светильникам я могу сделать вам ещё какой-нибудь подарок. Браслеты, например — понадобятся же они вам когда-нибудь.

— Надеюсь, что нет, — буркнула я. Отто так и не сделал ни единой попытки объясниться, и меня это неожиданно сильно задело. Я ведь, в общем, готова была всерьёз подумать над его предложением. Не просто постеснялась сразу послать его к оркам в горы.