Английский дивертисмент

Гайдар ответил, что безнравственно голосовать против Черномырдина, когда он только что свершил такое большое дело.

Но депутаты, ополчившись всего лишь на силовых министров, ударили по всему правительству. В.С. не сдается, ищет компромисс.

Идет явная борьба между сторонниками силовых и политических методов.

Ельцин, молодец, проявил решимость: снял с должностей тех, кто несет ответственность за Буденновск, в том числе Ерина и Степашина (директор ФСБ).

Внимание англичан привлек следующий факт: основная ответственность за кризисную ситуацию, сложившуюся в Чечне, лежит на Президенте России.

К такому выводу пришла специальная комиссия Государственной думы.

Позже сам Борис Николаевич назвал войну в Чечне главной своей ошибкой. Такое признание дорогого стоит, немного лидеров решаются на это.

Июль. Долгожданная новость: подписано Соглашение по мирному урегулированию в Чечне! Пока речь идет о военных аспектах, главное – прекращается огонь, но российские войска по-прежнему там.

Декабрь. Война, несмотря на все соглашения, продолжается, на этот раз вокруг Гудермеса, второго по величине города Чечни. Наши пишут, что он освобожден от сепаратистов. Ельцин правильно решил: либо он выведет войска из Чечни, либо его не выберут.

Естественно, поручил все Черномырдину. Может быть, как-то поспособствовать Ч.В.С. отсюда, привлекая английский опыт, все-таки народ-то здесь грамотный? Дал мудрому Герману (советник-посланник Гвенцадзе) поручение. Настолько загорелся он этим делом, что в воскресенье пришел на работу с несколькими листками, нарисовали проект личной депеши, что-то вроде плана урегулирования в Чечне.

Думал, как лучше отправить: прямо ли Черномырдину, как предлагал Герман, или не прыгать через голову министра Примакова. Решил ему, тем более он давний друг. Существо задумки: фактически интернационализация чеченского конфликта.

Ельцин сделал довольно смелые предложения, – если они не останутся на бумаге, – включая переговоры через посредников с Дудаевым. Между прочим, посредничество, в том числе с привлечением мусульманских лидеров, мы отсюда предлагали. Надо, надо писать в Москву, даже если нет на твои предложения никакой реакции.

Апрель 1996-го: убит Дудаев! Другие потребовались «посредники», и не международные. Наши начали выводить войска. В мае подписано очередное соглашение о прекращении боевых действий.

На сей раз в Москве. Подписал Черномырдин в присутствии Ельцина и сменивший Дудаева Яндарбиев. После этого наш Президент поехал в Грозный, не побоялся. И он, и военные говорят о нашей победе.

Не рано? Во всяком случае, сразу же сообщаю англичанам о новой фактуре, предпочитая, естественно, положительную, как только она появляется.

Август 1996-го. Так и есть – в Грозном опять бои, в город вошли отряды под командованием Басаева и Масхадова. Подгадали под инаугурацию переизбранного Ельцина.

Грамотно они готовят свои вылазки. Вроде должно наехать к нам много гостей, и чеченцы отмечаются к их приезду. Наши деятели и масс-медиа, которые раньше прикрывали буквально все, что делает Ельцин, теперь брызжут слюной по поводу того, что не выполняются обещания, ничего не меняется, продолжается война в Чечне. Как будто от него одного это зависит. Может, хотя бы новая вспышка заставит их посмотреть и на чеченскую сторону.

Да нет, то была не вспышка. Отдали Грозный, де-факто проиграли войну. Сильное, конечно, унижение. Эксперт мой московский даже плакала по телефону. А что будешь делать, когда страна ослаблена, раздирается противоречиями, и, главное, когда не понять, есть ли у нее руководитель. Лебедь заявляет: я принял решение вывести войска, не поймешь, из Грозного или из Чечни вообще.

В свою очередь Ельцин, появившийся после очередного отсутствия, причем отсутствия опять-таки в решающий момент, публично заявляет, что он не совсем удовлетворен Лебедем. Мол, тот обещал покончить с войной, когда будет иметь властные полномочия, сейчас он их имеет (в какой степени, спрашивается), а результаты неблестящие.

Далеко все это от желания урегулировать проблему общими усилиями.

1 сентября. Загородный дом посольства Сикокс Хис, знакомая влажность леса и привычное чувство тоски. К сожалению, мое предчувствие оказалось верным. Вчера Лебедь подписал в Хасавюрте не только военное, но и политическое соглашение с чеченцами. Документ пока не опубликован, но его уже толкуют вкривь и вкось. До этого были сообщения, что не во всем согласен с Лебедем Черномырдин, не говоря уже о Б.Н., который упорно его не принимает.

Смысл, вроде, в том, что мы уходим из Чечни на данном этапе как вооруженная сила, а в следующие недели или месяцы и как власть. Она там центральному правительству принадлежать не будет, равно как и нашим ставленникам типа Довгаева.

Откладывание же референдума о статусе Чечни до 31 декабря 2001 года – возможность дать нам спасти лицо. После многих месяцев кровопролитной и разрушительной войны мы возвращаемся к тому же, что было до ее начала, когда беспрекословно командовал Дудаев.

Повторяется Афганистан с той только разницей, что это на нашей собственной территории и что там живут не только чеченцы, но и русские люди и другие кавказцы.

Ну, а что делать, когда нет должного руководства страной, слабость в экономике, общество расколото, и значительная его часть выступает против войны, пишет трагические письма Ельцину. То же средства массовой информации.

Ясно, что воевать можно было бы и поудачнее, но, к несчастью, армия оказалась не столь боеспособной. Как не вспомнить тут слова Ясина, что проблемы России не в годах, а в поколениях.

Военную сторону высветила моя беседа в Москве с Игорем Николаевичем Родионовым, недавно назначенным министром обороны (сместили, наконец, Грачева!) и его замом, старым другом Андреем Кокошиным. Вспомню, что когда был послом в Италии, а Родионов находился в мощной опале, я его благожелательно принял в Риме. Так что порядочные поступки себя оправдывают.

Из разговора с ними у меня сложилось четкое представление, что армия, жутко запущенная за годы «лучшего министра обороны», еще более пришла в упадок. Раньше ей хотя бы деньги выделяли, сейчас же, по словам Родионова, еще год, и армии не будет вообще.

Денег хватает только на денежное и в урезанном масштабе пищевое довольство; не остается ни на горючее для учений, ни на боеприпасы, ни на такие остро необходимые вещи, как закупка новых вооружений, научно-исследовательская работа и прочее.

Нет средств и на сокращение армии, ибо демобилизация, естественно, тоже немало стоит, порочный круг.

Армия по-прежнему воюет по уставам, мало в чем изменившимся, если не считать всяких идеологических вставок, со времен войны. А это означает подавление огнем, потом вперед.

Кокошин рассказал, что не берут точные бомбы, лазерные наводки и т. д., ибо там каждый промах фиксируется. Накрытие ковром по всем, кому ни пoпaдя, есть по-прежнему метод ведения войны.

В Грозном в начале августа армии не было, несли охранные функции войска МВД, многочисленные (около 150 тысяч, назвал он цифру), но совершенно не боеспособные. Они охраняли блокпосты, здания и т. д., но не следили за тем, как в город проникали боевики. Потом их окружили, начали выщелкивать.

Они обратились к армии, и та вынуждена была входить в Грозный с боями, опять применяя танки, бронетранспортеры и другое оружие, весьма уязвимое в условиях города. Частей спецназа нет, они только создаются из руин. (Когда они есть, то больше выполняют охранные функции.)

Слаба организация. Родионов приводил цитату из Наполеона: лучше один плохой генерал, чем два хороших, а власть МВД и армия не могут поделить между собой. Единоначалия не получается, хотя предлагалось передать Куликову воинские части, или наоборот, взять у Куликова МВД с тем, чтобы мало-мальски организовать единый порядок командования.

У нас сейчас что-то около 16 организаций, которые имеют свои части, свою разведку, начальники становятся генералами.