На чердаке

Когда проворные уворачивающиеся серебристые капельки, усеянные острыми колючками, наконец удалось загнать обратно в пузырек, Серафим обернулся к шкафу, почти рассчитывая увидеть, что Костика там нет. Но Костик был. Сидел, скрестив по-турецки ноги, и что-то старательно писал карандашом в блокноте.

— Эй, чудище, это хоть не с чердака карандаш? — подозрительно спросил Серафим.

— Нет, из личных запасов, — отозвался Костик.

— И блокнот тоже?

— И всё остальное.

Костик отложил блокнот в сторону и гордо продемонстрировал кучку хлама на шкафу: несколько стеклянных шариков, пару кисточек, полупустую банку с чем-то склизким, фарфоровый подсвечник в виде котенка, огрызки цветных карандашей, пустое индюшачье яйцо, смутно знакомые Серафиму кости и камешки.

— Это откуда?

— Как это — откуда? Вы же сами сказали, чтобы я собрал вещи, — напомнил Костик.

Серафим смутно припомнил, что действительно что-то такое говорил, когда ходил с Костиком к Симеону Андреевичу.

— То есть, собираясь пожить у меня пару дней, ты взял с собой вот это, — уточнил он.

— Ага, — жизнерадостно подтвердил Костик.

— А всякую ерунду вроде одежды, расчески, зубной щетки, например?..

— Зачем? Всего на пару дней же…

— Ну, да, действительно, — поморщился Серафим.

— Между прочим, я шучу.

— Твое счастье, поросенок. А то я уже подумывал о том, чтобы вернуть тебя раньше срока.

— Э-э! — запротестовал Костик, отодвигаясь к дальнему углу шкафа. — Нельзя меня возвращать, там Симеон Андреевич еще чешется, забыли?

— Да не забыл, не забыл. Пусть себе чешется спокойно, пока ты меня донимаешь…

— Кстати, можно мне отсыпать немного жидких иголок? То есть отлить. Вот сюда, — попросил Костик, протягивая банку с подозрительной слизью.

— Даже спрашивать не хочу.

— И правильно. Меньше знаешь — крепче спишь… То есть знаете и спите.

— Феогност! — позвал Серафим.

— Что сразу Феогност? — обиделся Костик. — Я и так уже в изгнании. Снова. В третий раз за сегодня.

— В четвертый, — поправил его Серафим.

— Тем более. Можно я уже слезу?

Серафим вздохнул.

— Ладно, слезай, чудовище…

Костик поспешно черкнул что-то в своем блокноте и спрыгнул со шкафа, едва не приземлившись на Феогноста.

— Прошу прощения, уважаемый Феоктист. — Костик изобразил глубокий поклон и едва успел отскочить от жадно потянувшегося к нему торса, в прыжке задев пузырек с иголками.

Серафим бессильно замычал.

— Зря слезал, да? — спросил Костик, снова разворачиваясь к шкафу.

— Да постой ты, недоразумение! — возмутился Серафим. — Мы будем сегодня хоть что-то полезное делать или нет?

— Вряд ли, — ответил Костик, отскакивая от устремившихся к нему юрких иголок. — Хотя вы могли бы меня спасти в очередной раз. Не утверждаю, что это так уж полезно, но почему бы и нет.

Серафим подхватил пустой пузырек, отодвинул Костика в сторону и сказал:

— Смотри. Иголки всегда бегают правильными зигзагами, видишь? Располагаешь пузырек по траектории движения и ждешь. Как только иголка проскочит в горлышко, ставишь пузырек вертикально, со дна иголка уже не поднимется. Стекло ее сковывает. И следующую ловишь. Теперь ты.

— Погодите, если стекло их сковывает, то как они могли просыпаться аж два раза?

— Из-за толчка. Так что пузырек не тряси.

Костик послушно взял из рук Серафима пузырек и принялся собирать иголки.

— Муторно, — пожаловался он уже через минуту, расстроенно глядя на десятки бегающих по чердаку иголок. — Нет какого-нибудь другого способа, чтобы не ловить их по одной?

— Есть, — ответил Серафим. — Можно изначально не швырять пузырек.

— Но должен же быть другой способ, — не унимался Костик.

Серафим сердито скрестил руки на груди, и Костик ненадолго заткнулся.

— Знаете, учитель, у вас всё получается намного лучше, чем у меня, — сообщил он, отловив еще одну иголку. — Спорим, вы соберете их все за минуту?

— Если и есть другой способ, то это не он, — ответил Серафим.

— Не купились?

— Нет.

— Жаль…

Костик продолжил гоняться за иголками.

— Не бегай за ними, а предугадывай их движения, так проще, — подсказал Серафим.

Костик послушался, и процесс пошел чуть быстрее. Наконец почти все иголки были пойманы — кроме тех, которые забрались на Феогноста. Костик посмотрел на торс, потом на Серафима, потом сделал глубокий вдох.

— Не ешь меня, пожалуйста, Феодосий, я невкусный, — сказал он, подходя к торсу с пузырьком наготове.

— Погоди, — не выдержал Серафим. — Действительно ведь сожрет… Дай сюда.

Он отобрал у Костика пузырек и собрал остальные иголки.

— Другой способ: заманить все иголки на Феонила, — продиктовал себе Костик, делая вид, будто записывает что-то в невидимом блокноте.

— Вот же клоп несносный! Всё, не трогай больше этот пузырек никогда.

— А что, собственно, такого в этих иголках? — спросил Костик, завернувшись в портьеру, как в тогу.

— Очень разумно с твоей стороны подкармливать Феогноста, — проворчал Серафим, сдергивая с Костика портьеру. — Так он от своих планов никогда не откажется…

— То есть он действительно настроился на то, чтобы именно меня поглотить? — недоверчиво спросил Костик.

— Кажется, я так тебе сразу и сказал. Незачем его подбадривать в этих начинаниях. — Серафим накинул портьеру на Феогноста и продолжал: — А в иголках ничего такого. Просто они просачиваются под кожу и вызывают жуткий зуд… Нет, ты не отнесешь их Симеону Андреевичу.

— Я и не собирался.

— Разумеется. Так вот, они вызывают зуд, который заставляет жертву чесаться и буквально раздирать себя в клочья.

— Насмерть?

— Насмерть.

— А вы меня еще их собирать заставляли! — с упреком воскликнул Костик, вертя в руках маленькую статуэтку.

— Иголки никогда не нападают на того, кто их освободил. У вас что, в школе об этом не рассказывали?

— Наверное, рассказывали, просто меня выгоняли в коридор в самом начале занятий.

— Не могу сказать, что удивлен.

— Сим…

Серафим выразительно откашлялся.

— Ой, то есть не Сим, а господин учитель, ваше сиятельство, добрейший и мудрейший из ныне живущих…

— Ну, — нетерпеливо спросил Серафим, — что?

— А я забыл, что хотел спросить, — беззаботно сообщил Костик, постукивая статуэткой по комоду.

— Ты не мог бы не сердить богиню смерти? — попросил Серафим. — Она, конечно, еще очень маленькая, но всё же.

Костик подозрительно прищурился:

— Врете?

— Не вру. Шучу. Это всего лишь кладоискатель, причем не очень ценный, потому что ищет шелкопрядов.

— Зачем нужно искать шелкопрядов? — спросил Костик и тут же сам себя перебил: — Вспомнил, что спросить хотел. Раз иголки рассыпал я, вы-то их зачем собирали? Они же вас зазудеть насмерть могли…

— А я осторожно. Всё, давай работать.

Поработать удалось ровно три минуты, а потом Костик засветил целый ящик стеклянных полусфер и снова удалился на шкаф, где продолжил выводить что-то в своем блокноте.

— Ты чем там занимаешься? — спросил Серафим, подходя поближе.

— Статистикой, — уклончиво ответил Костик.

— А точнее?

— Записываю все свои титулы. Каждый раз, когда вы меня как-нибудь называете, рисую напротив этого слова звездочку. Лидирует пока чудовище.

— Вот чучело бессовестное!

— А теперь счет сравнялся, — невозмутимо объявил Костик, рисуя очередную звезду.

— Покажи, — потребовал Серафим.

Костик протянул ему блокнот, и Серафим пробежался взглядом по крупным неровным буквам.

— Драконий окорок можешь вычеркнуть, — сказал он наконец. — Это было не обращение, а междометие. И когда это я тебя называл ложкой дегтя?

— Ну, когда я выпустил из бутылки морского чертика. Вы что-то такое бормотали про то, что в каждой бочке меда есть ложка дегтя, а к чердаку прилагаюсь я.

— Зараза ты, Костик.

— О, это что-то новенькое, — радостно сказал Костик, забирая блокнот и записывая.