Страница 10 из 72
— Зараза? — удивился Серафим.
— Нет, зараза уже три раза — и это только за сегодня. А вот Костика еще не было.
========== Раскладушки и старые сказки ==========
— Это что? — с любопытством спросил Костик, разглядывая прислоненный к стене времянки прямоугольник.
— Раскладушка. У хозяйки попросил.
Серафим с трудом развернул заржавленную металлическую раму и поставил раскладушку у свободной стены.
— Зачем?
— Затем, что спать на лавке я отказываюсь.
— Думаете, на этой штуковине вам будет удобнее? — спросил Костик, скептически оглядывая натянутое полотно. — Схлопнется с вами внутри — будете знать.
— Вообще-то это для тебя. У меня есть кровать, которую я больше уступать не собираюсь, — сообщил Серафим.
— Слушайте, это у вас уже навязчивая идея, вам не кажется? — Костик задумчиво выдернул одну из пружин, заставляя полотно немного провиснуть. — То вы меня Феонилу скормить пытаетесь, то подбрасываете рубашку-душительницу, то заманиваете в плотоядную сеть, теперь вот в этой венериной мухоловке спать заставляете…
Серафим глухо заворчал, как пес, показывающий свое неодобрение. Костик выдернул еще одну пружину, покрутил ее в руках.
— Знаете, когда-то давно я пытался присобачить вот такие пружины к ботинкам, чтобы прыгать высоко, — сообщил он.
— Получилось? — мрачно спросил Серафим.
— Не-а, — откликнулся Костик, озаряя его радостной улыбкой. — Но бабушка здорово ругалась. К счастью, я и без пружин достаточно высоко прыгаю.
И в подтверждение своих слов Костик запрыгнул на комод, а оттуда — на древний буфет, протестующе заскрипевший от такого обращения.
— А можно положить ботинки с пружинами на чердак и вырастить из них артефакт? — поинтересовался Костик, свешиваясь с буфета вниз головой.
— Можно, если заранее найти подходящий чердак и положить их туда до того, как он станет правильным. Правда, придется ждать три года, а результат может оказаться каким угодно.
— Почему?
— Потому что это союз двух несовместимых вещей. Скорее всего, конечно, ничего не выйдет. Или победит что-то одно. Например, получатся ботинки-скороходы, в которых невозможно ходить из-за пружин. Или пружины-разведчики, которые будут слишком заметными из-за приклеенных к ним ботинок. Или вообще какая-нибудь неведомая штуковина, которую придется долго исследовать, чтобы выяснить ее способности.
— Но просто прыгучих ботинок не получится? — разочарованно переспросил Костик, выбрасывая пружины.
— К счастью, нет. Представляю, что бы ты навыращивал, — проворчал Серафим, подбирая пружины и пытаясь вставить их в раскладушку.
— Ну, у меня много идей, — воодушевленно сообщил Костик, спрыгивая с буфета на стол.
Серафим едва успел поймать чашку, которая от прыжка полетела с края стола, и сердито повернулся к Костику:
— Ты не мог бы больше не прыгать?
— Совсем никогда? — ужаснулся Костик.
— Хотя бы сегодня.
— Ну, мог бы, наверное… — Костик с разбегу плюхнулся на кровать, подхватил пересмешника и спросил: — Вечерний концерт предпочитаете?
— Так, всё. Брысь отсюда. — Серафим широко распахнул дверь. — Я же предупреждал: будешь шуметь — отправишься спать во двор.
— Я и не собирался шуметь, — возразил Костик. — Петь будет Пафнутий.
— Не будет.
— Вы ужасно скучный.
Серафим глянул на часы, надел старую вельветовую куртку:
— Пойдем, провожу тебя.
— Куда это? — насторожился Костик.
— К Симеону Андреевичу. Он-то, наверное, веселый. Возьмешь Пафнутия, будете все вместе концерты устраивать, а я хоть высплюсь нормально.
— Между прочим, не смешно.
Серафим захлопнул дверь, стащил куртку и объявил:
— Никаких концертов, никаких прыжков по мебели. Ложись спать.
Костик залез под одеяло, все еще прижимая к себе пересмешника. Серафим вцепился в свои многострадальные волосы и застонал.
— В следующий раз, — пообещал он, — возьму с собой Феогноста, пусть охраняет мою постель.
— Злой вы, — сказал Костик, ненадолго высунув нос из-под одеяла.
Серафим отвернулся и стал застилать раскладушку вязаным пледом. Мимо его уха со свистом пролетела подушка.
— Держите. Может, подобреете.
— Ты совсем офонарел — в меня кидаться? — спросил Серафим.
— Я не в вас кидал, а на раскладушку. Если бы метил в вас, то и попал бы в вас. Я очень хорошо кидаюсь, — скромно заметил Костик.
— Ну, спасибо, — с сомнением ответил Серафим, взбивая подушку.
— Да не за что, зачем мне три? — Костик поправил оставшиеся две подушки, на одну уложил Пафнутия, на вторую оперся локтем и с энтузиазмом сказал: — Раз концерт отменяется, расскажите что-нибудь.
— Что, например?
— Ну, не знаю. Как устроен пересмешник?
— С артефактами никогда точно не знаешь. Магия же…
— Да я не о том. Он ведь живой?
— В какой-то мере.
— А откуда он знает, как именно звучит голос какого-нибудь певца? Это же я его прошу спеть, почему он копирует голос оригинала, а не мой?
Серафим задумался.
— В каком-то смысле пересмешник проникает в твое сознание. Нет, сам по себе мысли не читает, но считывает нужную информацию, когда ты его просишь. Например, дурацкая песенка про Серафино, которую ты ему слишком часто заказываешь, звучит у тебя в голове, потому что ты ее где-то слышал, а пересмешник ее воспроизводит.
— Из моей памяти?
— Да.
— И он что угодно может воспроизвести, если его попросить?
— Наверное. Он теперь с тобой окончательно сроднился.
— А если я не помню дословно?
— Ох, ну и вопросы ты задаешь, — отмахнулся Серафим. — Спи уже, а?
— Не забудьте завтра кило ирисок, — напомнил Костик. — Вы обещали.
— Это очень вольная трактовка моих слов, — возразил Серафим.
— Я запомню, — его голосом откликнулся пересмешник.
— Да тьфу на вас обоих! Спокойной ночи.
Серафим потянулся к выключателю.
— Не выключайте, я в темноте плохо засыпаю.
Серафим сердито засопел и отвернулся к стенке, кое-как замотавшись в плед и прикрыв глаза локтем, чтобы свет не мешал.
Он почти уже уснул, но из полудремы его выдернул незнакомый тихий голос, рассказывавший «Конька-Горбунка». Поскольку старушке во времянке было взяться неоткуда, вывод напрашивался сам собой: это Пафнутий говорил голосом Костиковой бабушки.
========== Дождь, ножницы и возвращение домой ==========
Весь день по крыше барабанили капли дождя. Костик сидел верхом на сундуке и листал потертую энциклопедию с красивыми картинками.
— Она действительно только во время дождя такая? — недоверчиво спросил он у Серафима.
— Действительно. Энциклопедии артефактов можно читать только на правильном чердаке с осиным гнездом и только во время дождя.
— Кстати, почему в гнезде нет ни одной осы?
— Откуда ты знаешь?
Костик поспешно состроил невинное лицо и пожал плечами.
— Не трогай гнездо.
— А вот чисто гипотетически, — осторожно начал Костик, — если потрогать, что будет?
— Если обычное гнездо, то тебя покусают осы. Так что валяй, трогай. Кажется, под крышей хозяйкиного сарая есть парочка.
— А если необычное?
— Если уничтожить осиное гнездо на правильном чердаке, то он очень сильно испортится.
— Например?
— Например, читать энциклопедию станет нельзя, даже если ливень.
— И всё?
— Не всё. Еще поглощающий торс научится ходить и забираться на мебель, чтобы отгрызть некоторым юным искателям их шаловливые ручонки.
— Врете! — возмутился Костик, на всякий случай оглядываясь на Феогноста.
— А ты проверь.
Костик сердито фыркнул и снова уткнулся в энциклопедию.
— Саморежущие ножницы, — с интересом сказал он, разглядывая картинку. — Погодите, это они на самом деле такие огромные?
— Если к ним применить увеличительное стекло.
— Здорово! А я помню, у бабушки была целая шкатулка разных стекол. Они же не считаются сферами?
— Нет.
Костик захлопнул энциклопедию, соскочил на пол и скрылся в дальнем углу чердака.