Страница 22 из 39
— Кошмар какой-то!
— Верно. Хотя ведь принимать участие вовсе не обязательно. Одним словом, Азато выступил на таких состязаниях в Лос-Анджелесе и так отделал одного американского парня, что тот долго находился на волосок от смерти. По-моему, ему пришлось удалить одну почку.
— Весьма любопытно! А фамилии его вы не помните?
— Обождите, сейчас всплывет в памяти. Мы тогда очень много писали об этом американце… Харрис, Эдди Харрис! Но что с ним сталось, понятия не имею. Однако не думаю, чтобы он по-прежнему занимался каратэ.
Дэмура надолго погрузился в размышления. Явственно увидел перед собой натренированные руки писателя, его расслабленные движения и налитую силой худощавую фигуру.
— А мне кажется, наоборот, — произнес он наконец. — Если мы имеем в виду одного и того же человека, то Эдди Харрис и с одной почкой не оставил любимого занятия.
Куяма спустился в метро и облегченно вздохнул, когда толпа скрыла его от глаз Дэмуры. «С этим старикашкой держи ухо востро», — подумал он, зная эту породу людей. Любитель предаваться медитации, соблюдающий чайную церемонию, мастерски владеющий каким-нибудь из видов боевого искусства, старательный, упорный в достижении цели, словом, столп нации. Такой способен трудиться дни и ночи напролет. Куяма готов был поспорить, что Дэмура отправился вовсе не домой, как сказал ему, а по делу. Нельзя позволить старику вырваться вперед хоть на полшага! Каждая клеточка его существа молила об отдыхе, и все же Куяма решил, что он тоже продолжит работу. Более того, он знал, куда должен пойти. Тяжело вздохнув, он направился к телефонной будке. Номер телефона не было нужды разыскивать: в объемистой папке, которую он таскал с собой с утра, лежала карточка и на Маццони. Родился в 1940-м в Чикаго — Куяма наскоро пробежал глазами подробности. Вот уже пять лет живет в Японии, кинопродюсер. Член правления КМК. Карточка была снабжена пометкой, смысл которой Куяма знал, но сейчас впервые увидел воочию. Пометка указывала на то, что о данном лице имеется еще кое-какая — неофициальная, не подкрепленная фактами информация, к примеру, слухи, которые не внесешь в официальную картотеку, но которые могут пригодиться, если детектив серьезно заинтересуется данным лицом.
«Какого характера могут быть эти слухи?» — раздумывал Куяма, набирая номер телефона Маццони. Продюсер разговаривал вежливо, пожалуй, чуть свысока; по голосу его чувствовалось, что он не слишком встревожен желанием полицейского наведаться к нему домой в столь поздний час. Возможно, он привык к таким визитам. Куяма в этот день основательно потратился, и сердце у нет обливалось кровью, когда он остановил проезжавшее мимо такси. Но он спешил, а по его мнению, грешно скупиться, когда речь идет о первом серьезном расследовании. К тому же он ехал по направлению к дому. Маццони жил в нескольких кварталах от него, из чего Куяма заключил, что американец не принадлежит к многочисленному лагерю бедняков.
Маццони действительно не принадлежал к их числу. Дом когда-то был традиционно японским, а затем его переоборудовали в американскую виллу. Дверь открыл плечистый японец. Быстрым взглядом он с головы до пят прощупал Куяму, который не удивился бы, если бы его и обыскали. В комнате он обнаружил еще двоих таких же мускулистых парней. Фукиде придется туго, если он пожелает снова схватиться с Маццони. Комната была огромных размеров, а интерьер спроектирован профессиональным дизайнером, Художник разместил здесь бар со стойкой, зеркала, читальный уголок, оставил открытыми просторные площадки. Маццони заказал интерьер в современном духе. Необычные лампы поблескивали на изогнутых хромированных подставках, гармонировавших со светлой кожей обивки и матовой поверхностью дерева. Все вместе взятое производило неплохое впечатление, равно как и сам хозяин дома. Маццони был высокого роста, привлекательной наружности. Куяма не удивлялся, что из-за него Линда бросила Азато. Взгляд у Маццони был твердый, даже жестокий, и потому несколько театральный костюм не делал его смешным. Элегантные брюки, пестрая рубашка с воротом нараспашку, шелковый шейный платок…
Маццони встретил его любезно. Предложил сесть и сделал знак одному из телохранителей, чтобы тот налил им выпить. Сам хозяин плюхнулся в мягкое кресло, скрестил длинные ноги и с интересом воззрился на молодого сыщика. Куяма выждал несколько секунд.
— Если я правильно осведомлен, вы являетесь членом правления КМК…
— Вы верно осведомлены.
— Нет ли у вас какого-нибудь предположения по поводу странной идеи Азато сделать весь фильм в одиночку?
— Ну ладно… — проговорил Маццони после некоторого колебания. — Месяца два назад состоялось заседание правления, надо было одобрить расходы на новый фильм Азато.
— Азато на каждый свой фильм должен был спрашивать согласие КМК? — По лицу Маццони Куяма увидел, что попал в точку.
— Это было чистой формальностью. Азато годами делал что хотел, а члены правления только послушно кивали. Да разве осмелился бы хоть кто-нибудь сказать, нет, мол, приятель, на такую муть денег жалко! Правда, фильмы Азато долгие годы приносили должную прибыль.
— Ну, а теперь? Нашелся смелый человек, который не побоялся сказать «нет»?
— Никакой тут смелости особой не требовалось. — Маццони одарил его хищной улыбкой. — И вообще я не робкого десятка.
Куяма вовремя подавил удивленное восклицание и учтивейшим тоном, который парадоксальным образом напоминал стиль Дэмуры, продолжил:
— Позволено будет поинтересоваться, что именно послужило причиной этого дворцового переворота?
— То, что добрый старый Азато стал заигранной пластинкой. У нас в Штатах звезда его закатилась. Еще год-другой, и он займет место лишь в кинотеатрах повторного фильма. Я высказался за то, чтобы он сошел со сцены в расцвете славы. Пусть живет как магараджа, пусть огребает денежки, но не скачет по экрану. Другой бы на его месте только обрадовался.
— Но Азато не обрадовался.
— Вы же наверняка слышали, что произошло. Азато обвинил меня в том, будто я выступаю против него из-за Линды, и заявил, что скорее умрет, чем откажется от съемок.
— Что было после?
— Никто не сказал ему: умри, туда тебе, мол, и дорога, — если вы это имеете в виду. Мы поставили вопрос на голосование. И КМК прокатила его, хотя остальные члены правления не имели никакого отношения к Линде.
— Это делает понятным, отчего финансировал съемки он сам. Однако не проясняет стремления Азато самому выступать и за сценариста, и за режиссера. Ведь не ради экономии это затеяно!
Маццони сделал знак снова наполнить бокалы. Похоже было, что разговор начинает ему надоедать. Но он все же ответил.
— Какое там сэкономить! Он получил колоссальный заем от одного безумца, так что мог бы оплатить все виды работ. Но этот великий умник решил доказать свою правоту. Он жил в вымышленном мире и воображал, что и в жизни все происходит так, как в его фильмах. Сколотил состояние, приобрел настолько громкое имя, что, умело продав права, мог бы удвоить капитал. Так нет же тебе, этот олух решил, что он еще способен удивить мир!
— И он был способен?
— Да что вы? Видите ли, я уже двадцать лет варюсь в этой кухне и провал чую за версту. От этого фильма прямо-таки разило провалом.
— Значит, вы и мысли не допускали, что Азато соберется с силами и сделает по-настоящему хороший фильм?
Маццони сделал раздраженный жест, расплескал дорогой коньяк, но даже не заметил этого.
— Вы по-прежнему не улавливаете сути! Никого не интересовало, какой фильм сделает Азато. Его имя отслужило свой срок, и компании было необходимо подыскать новую звезду. Это бизнес, приятель, бизнес, не имеющий ничего общего с искусством.
— Вы хотите сказать, что Азато не интересовала прибыль?
— Конечно, нет. Азато рассчитывал, что, как и герой его фильмов, он, этакий борец-одиночка, хорошенько проучит КМК. И видимо, забыл, что от этой выступившей против него монополии он получал прибыли больше, чем любой из нас.