Удерживающий Апокалипсис

Надя поправила причёску, администраторша отложила книгу. Небогатая девочка, соотечественница, решила она.

– Чем могу быть полезна? – улыбнулась Дина профессиональной улыбкой.

– Двадцать седьмого июля около двух часов дня в вашу гостиницу вселился господин. Он приехал в карете.

– Конфиденциальную информацию о клиентах не даём,– лицо Дины Львовны приняло официальное выражение.

– Я разыскиваю этого человека, – Егорова оперлась на стойку. – Вы дежурили двадцать седьмого?

– Конфиденциальную информацию не сообщаем, – повторила администраторша. Взгляд её скользнул по охраннику.

Сейчас выпрет, мелькнула у Нади мысль.

– Видите ли, этот человек меня обманул, – девушка приготовилась всхлипнуть.

В глазах Дины загорелся огонёк любительницы сплетен.

– Я давно его разыскиваю, – продолжала Надя. – Всю Европу за ним проехала, только здесь догнала.

Дина Львовна колебалась. Разговаривать с клиентами на личные темы строжайше запрещено, но вестибюль пустынен, а охранник и швейцар – свои ребята, не сдадут.

– Я знаю, он со слугами приехал, – добавляла масла в огонь журналистка. – Он всегда со слугами ездит.

– Наверное, ваш друг богат? – не выдержала администраторша. – Содержать такой выезд – дорогое удовольствие.

– Он сказочно богат! – выпучила глаза Егорова.

– Наследство? – блеснула глазами Дина Львовна. – Редкий человек к сорока годам заработает такое состояние.

– Да, наш род бы процветал, если б не революция. Дедушка уехал в Германию, а оттуда в Штаты, – вдохновенно врала Надя. – Полгода назад скончался в Нью-Джерси. Папа захватил денежки и исчез. Вся родня его ищет.

Администраторша поперхнулась.

– Так вы его дочь? – спросила она, вглядываясь Егоровой в лицо.

Журналистка опустила глаза. Подтвердить догадку дамы не хватало духа, а отказываться от заманчивой роли наследницы не хотелось.

– Вот миллионеры! – фыркнула Дина. – Денег куры не клюют, а дети прозябают. Чаевые, тем не менее…

– Где я могу найти папу? – заблеяла Надя.

– На миллионера не похож, разве что карета, – размышляла вслух женщина. – Странный у вас папаша.

– Да, странноват, – согласилась журналистка. – Какой фокус он выкинул?

– Снял трёхкомнатный «люкс», но без мебели.

– Новая причуда папы, – заинтересовалась девушка.

– Горничная убирала номер. Как слуги принесли чемоданы, так они и стоят. На полу наследник спит, что ли? И чемоданы старые, с ремнями.

– Папа любит старину, – подтвердила Егорова. – Сколько слуг с ним на этот раз?

– В номере живут двое, оба нерусские. Третий вроде водителя. Двадцать седьмого правил каретой.

– Их сейчас нет?

– Отбыли час назад. Кучер, то есть водитель, заехал утром за всей компанией на синем «БМВ». По приезде слуги были в ливреях, а теперь переоделись в цивильные костюмчики. И папа ваш был без фрака, трости и цилиндра. Обычный деловой костюм.

– В каком номере он остановился?

Администраторша углубилась в журнал постояльцев.

– Так, двадцать седьмое. Дерюгин Вольдемар Евпсихиевич. Пятьсот семнадцатый.

В вестибюль ввалилась разноцветная толпа западных туристов. Жизнерадостные старушки с фотоаппаратами на черепашьих шеях обменивались впечатлениями.

– Импасибал, грейт, – восклицали экскурсантки. – Москоу из бьютифул, – кивали они, точно пытались убедить друг друга, что Москва действительно великолепна.

За женщинами следовали пожилые господа с детскими улыбками на просветлённых лицах. Туристы крутили в руках матрёшки и солдатские зимние шапки с кокардой. Один тащил балалайку.

– Спасибо, вы мне очень помогли, – поблагодарила Егорова администраторшу и отчалила.

Выйдя на улицу, журналистка уселась на лавку так, чтобы видеть вход в гостиницу. Материал в её руках был убойный.

Новая группа восхищённых иностранцев выбиралась из автобуса. Увидав знакомое лицо, Егорова насторожилась: за туристами пристроился молодой человек в светлой рубашке с коротким рукавом и с зализанными назад волосами.

– Батюшки, Лёнчик из «Москвы сегодня»! – сказала Егорова, наблюдая за шустрым коллегой. – Сейчас ещё кто-нибудь из наших подтянется. Дети лейтенанта Шмидта!

Глава 6

Журналистка опустила со лба на переносицу солнцезащитные очки. Будь здесь Слава Брыков, он бы от души повеселился над потугами Лёнчика сорвать горячий материал.

Надев на лицо дебильную улыбку и сияя коронками, боец пера и блокнота в толпе иностранцев двинулся в вестибюль «Москвы».

Люди любят разбрасывать сведения, как дети разбрасывают конфетти у новогодней ёлки. Но стоит проявить усиленное внимание к этим сведениям, как рассказчик скукоживается, настораживается, и никакими силами информацию из него не вытряхнешь. Лёгкость в разговоре – профессиональная черта журналиста. Беда в том, что не всегда люди на неё попадаются.

Разгадав манёвр коллеги, Егорова направилась к стеклу, через которое можно было заглянуть в вестибюль гостиницы. Журналистка надеялась устроить себе маленький праздник и посмотреть, как Лёнчик будет изворачиваться перед неприступной администраторшей.

Подойдя к стойке, собиратель сплетней и конфиденциальной информации ещё больше расширил улыбку. Администраторша изобразила доброжелательность, которая в ходе общения с Лёнчиком сменилась настороженностью, а потом и враждебностью.

По сладковатому лицу коллеги Надя видела, как тот отрабатывал тяжёлый журналистский кусок хлеба. На этот раз рыбка сорвалась.

Когда Лёнчик повернулся к выходу, Егорова уже удалялась в сторону Манежной площади на свой наблюдательной пункт. Насмешливым взглядом она проводила направлявшегося к метро олуха, который опоздал на сенсацию. Как говорят американцы, сегодня не его день.

Егорова достала сигареты и закурила. Жара усиливалась. Сновавшие вокруг родителей дети, увидав фонтаны, мчались к воде купаться.

Этот Дерюгин – хитрый тип, раздумывала Егорова. Но обстоятельства пасуют перед опытом. Надо только дождаться своего названного отца и действовать.

За час, проведённый под солнцем, Надя совсем истомилась. Журналистские интересы вдруг показались мелкими и пустыми. Но по опыту Егорова знала, что слабость и сомнения – худшие враги пишущей братии.

В таких случаях, как сегодняшний, она представляла себя снайпером, залёгшим на крыше дома. В руках винтовка с оптическим прицелом. Вместо винтовки – диктофон. Снайпер терпелив и не шевелится, пока не появится заказанная жертва.

К подъезду «Москвы» подкатил «БМВ». У Егоровой перехватило дыхание. Вот вам и сенсация на блюдечке!

Из машины вышел китаец и открыл заднюю дверь. На горячие плиты тротуара ступил мужчина. Оглядев его, Егорова прикинула, что на папу-американца он вполне потянет.

«Папа» исчез за дверями. За ним в прохладу холла отправились китаец и молодой брюнет – второй слуга Дерюгина. Третий остался за рулём. Журналистка затоптала окурок, глянула на себя в зеркало и расстегнула ещё одну пуговицу на рубашке.

– Простите, вы не скажете который час?

Не самый лучший способ познакомиться, но другого Егорова не придумала. Обычно знакомились с ней.

Стекло машины опустилось почти до конца. Из салона повеяло кондиционированной прохладой и полилась музыка радиостанции «Авторадио». За рулём сидел молодой человек с кудрявой бородой и романтическими глазами.

– Девушка, у вас часы на руке, – ответил он.

Глупо улыбнувшись, Надя смутилась. Вот что значит отсутствие навыков!

– Меня зовут Семён, – помог ей водитель, – а времени сейчас половина третьего.

– Сколько, простите? – Егорова наклонилась, рассчитывая, что расстёгнутая пуговка обнажит её прелести.

Семён скользнул глазами под её рубашку и остался доволен.

– Половина третьего, – повторил он. – Не рановато вышли на промысел?

– Что? – улыбнулась Егорова. Вдруг её озарила неприятная мысль, улыбка сбежала с лица.

– Ваши коллеги обычно промышляют у «Интуриста» по вечерам, – пояснил водитель. – Как на рыбалке: вечером и ночью улов больше, чем в жару.