Дорогая эрцеллет, успокойся!

– То есть пусть лучше выдумывают и поливают ваши имена грязью? – холодно, но с каждым словом всё яростнее, вопрошал тогда Феррон. – Вас это устраивает?!

Двойняшки переглянулись и некоторое время полностью серьёзно обдумывали обе возможности.

– Что тут думать?! – вскочил с места Феррон Элстрэм. – Что такого между вами тремя?!..

– Чувство Бога, – тихо и кратко объяснил Мэлвин Дануин.

В комнате, как показалось в тот момент Алексу, даже пыль перестала с шорохом оседать, то ли зависнув в ожидании разъяснений, то ли побоявшись нарушить значительность момента.

– Сапфир сказал, что правда рано или поздно вызовет религиозные распри кроме всего прочего, – мирно объяснил Мэлвин Дануин. – Оттого как-то не хочется брать на себя ответственность за возможное кровопролитие.

– Значит Элайн… – заговорил Алекс прежде, чем додумал мысль до конца. – Он… того? Тоже чувствует Бога?

– Он скорее чувствует присутствие Дьявола, – медля, ответил Дануин. – Зато очень верно. Ещё ни разу не ошибался.

Алекс проглотил ругательство и поднялся с места:

– Вы меня с ума сведёте.

– В вас угасла вера, – сказал Тайлер.

– К чему это ты? – разозлился Алекс. – Дурью решил помаяться и показать своё "Чувство Бога"? Чёрт, с такими замашками у нас прут в святые. Кстати о святых. Был у нас Брайан Валери. Была распря? Нет. Что конкретно сказал Сапфир?

– Спросите у него самого, если это так важно, принц.

– Я спрошу. Но разве вы не хотите помочь себе и бедняге Элайну другим способом?

– Он измучен тем, что с ним происходит, настолько, что ему плевать на мнение о нём общества, – сказал Тайлер. – Его лучше не трогать. Иначе Дьявол перепутает в его душе нити, которые должны быть связаны для постижения истины.

– Он не похож на измученного.

– Представьте, уважаемый Санктуарий, – заговорил Фэр, подавшись вперёд. Только что став причастным к невероятной тайне, он тут же обрёл собственную позицию и встал на её защиту: – Представьте, что знаете нечто, о чём не хотите сообщать никому. Разве не предпочтёте спрятать свою тайну и все пути к её раскрытию так, как только это возможно?

– Мы одной веры. Церковь сильна. Почему он не обратится за помощью? Да и половина принцев так или иначе знает, что такое ниспосланное просветление!

– Как вы? Чтобы затем потерять веру?

– А хоть бы и так. Направить и поддержать смогли бы.

– Как это, интересно?

– Чёрт, парни! Вера – это всегда тяжёлая битва. Но если мы, древнейшие, уже не воюем, то это не значит, что мы не помним, как это делается.

– Хорошо, предположим, что мы станем откровенны. Но тех, кто откровенничает о таких вещах, считают либо полоумными, либо святыми, но святость духа Элайн не распространяет… хотя бы как Брайан Валери. От того доброта и невинность будто водой текут.

– Вы Роджера Кардифа не видели, – Алекс сел обратно. – Вот уж тихим паинькой выглядел!.. Нет, у обоих близнецов Си это одинаково проявляется, то ли врождённое, то ли напускное, вроде постоянной маски. Знал я одного святого в своей жизни… смотреть на него не смел. Жуткий, чёрный весь, старый, скрюченный, перекошенный. Что он ни взглядывал, так меня всего пробирало от страха… Один его вид, бредущего по улице, уже вызывал мысли о скорой смерти. А ведь святой был, и чудес в своей жизни много натворил. Ну и что же? С вами-то что не так? Мне можно рассказать. Тайну, раз так хотите, я сохраню.

Двойняшки посмотрели на Фэра.

– То же, видимо, что и у Элайна, раз они без слов поняли, что принадлежат одной с ним лиге, – пожал плечами герцог Элстрэм.

– Я вижу своими глазами тех, кого чувствует Элайн, – наконец сказал Тайлер Сидмор, повернувшись к Алексу.

Вот это поворот!

– Я вижу тех, кого можно почувствовать в церкви, – в свою очередь мирно, даже буднично сказал Дануин. И, будто бы разговор касался сущих пустяков, тут же переменил тему: – Кстати, на счёт напускного в Валери ты не прав. С ним рядом они есть. Бывают. Те, кого я вижу.

Все немного помолчали.

– Кого же вы оба видите?! – слегка повысил голос Алекс. – Дьяволов и ангелов?

– Такой вывод напрашивается. Однако они не слишком соответствуют традиционным изображениям, – сказал Дануин. – Они обычно бесформенны и разноцветны. Но бывает, принимают облик… чашек, костей, чего угодно. Теперь понятно, почему об этом не слишком хочется рассказывать?

– Вы не пытались их зарисовывать?

– В детстве много рисовали. Иногда казалось, что мы видим одно и то же – они одинаково светлые на вид. Однако в дальнейшем оказалось, что наши "друзья" из разных компаний, – морщась, продолжил рассказывать Тайлер. – Я вижу только тех, что смущают Элайна. В то же время Брайан Валери их не ощущает вовсе. Он может войти в гущу их и не замрёт ни на мгновение. И это ещё одна причина сомневаться в том, что всё это подотчётно Церкви.

– Вы ставите Валери как эталон…

– Потому что рядом с ним бывают мои "друзья", – прервал Алекса Дануин, – знал, что будет сложно объяснять, потому и не хотел. Ладно, назовём их хоть как-то!.. Эти ребята любят обращаться фруктами. Так что… фрукты, своими глазами видел, спасают от трагических случайностей.

– Мои же не фрукты собираются в большом числе там, где должно произойти несчастье или преступление. Я думал, что они – что-то вроде признаков смерти, но на защите Клервинда я их видел… редко. Фрукты, говорил Мэлвин, часто бывают на защите. Среди нас, и, собственно, защитников.

– Стало быть… ты, – Алекс откинулся в кресле и показал пальцем на Мэлвина Дануина, – видишь добро или спасение. А ты, – теперь пришла очередь показать на Тайлера Сидмора, – видишь зло, но и что-то, ведущее к смерти. И Элайн каким-то образом чувствует зло, а Валери не ощущает ни тех, ни других вовсе, но привлекает фрукты. Может потому Элайн так удивительно долго раньше водил дружбу с Валери? Сложно, в конце концов, с кем-то общаться целую тысячу лет, а они это делали.

– Но с ними был Роджер Кардиф, – возразил нахмурившийся Фэр. – Тогда бы Элайн чувствовал зло от него.

– А вы не родились ещё, когда он исчез. Вы не знаете, исходила от него нефруктовая гадость или он просто неудачник в любви.

– Элайн говорил, что не неудачник, а…

– Если, перебрав столько девиц, не нашёл ту самую, то точно неудачник.

– Вы просто сочувствуете из солидарности. Всем известны ваши развлечения с дамами из Коллуэя.

– Прежние, заметьте, прежние развлечения. Но имейте в виду – найти умную и добрую женщину с подходящим характером – большая удача. В конце концов, никто из вас ещё даже не женат, так что помалкивайте.

Алекс буквально почувствовал, как сыновья Рэйна проглатывают шутки о Бриане.

– Ах, да, ваша эрц-принцесса же дочь Кардифа… – пробормотал Тайлер.

– И что, прёт от неё что-нибудь? – полюбопытствовал Алекс.

Двойняшки одновременно кивнули и переглянулись.

– Думаю, Кардиф хотел назвать её в честь брата, – проговорил Мэлвин Дануин, глядя Сидмору в глаза.

– Странная женщина, – отвечал беловолосый, выдерживая взгляд.

– Слышал, Валери успел приложить руку к воспитанию всех своих племянников и племянниц, потому что думал, что не способен стать отцом, – проговорил Фэр. – Раньше он считал своей обязанностью прочищать мозги по теме религии и морали. До встречи с моей матерью – точно. Может, вам двоим всё-таки стоит поговорить с ним? Кем бы он ни был сейчас, знание о том, что божественно, а что – нет, с ним осталось.

Двойняшки отказались. И по выражению глаз сыновей Рэйна стало понятно, что к единственному, с точки зрения официальной Церкви, наиболее близкому к святости мирянину, они обращаться не будут.

Тогда Санктуарий решил найти Элайна. Он должен был сам поговорить с ним – Бриана в таком деле никак не поможет.

Поднимаясь с кресла ещё раз, Алекс разглядывал росслеевских мальчишек. Фэр был слегка удивлён тому, что нисколько не испуган открывшемуся о братьях, а те, в свою очередь, тоже поражались тому, насколько не шокирован их старший брат. Им, пожалуй, хотелось всё обсудить и дружно посмеяться над этим. Чужак поторопился уйти.