Дорогая эрцеллет, успокойся!

Предисловие

Один за другим, путешествующие в поисках нового дома, древнейшие вида крылатых людей обращали своё внимание на Клервинд. Цветущая, с приятным климатом и плавной сменой времён года, планета находилась в кластере космоса, где время текло куда быстрее, а мощных воинственных цивилизаций неподалёку просто не существовало. Однако Клервинд уже был заселён людьми с красной кровью и среди них нашёлся свой герой, Илес Анктур, упрямо не стареющий тысячелетиями. Легенда людей гласит, что мальчик родился в обычной чистокровной человеческой семье лесных охотников, а став вождём и в заботах о племени пережив просветление разума, Илес получил дары свыше: крылья, способность призвать меч и видеть ложь по глазам разумных. Пережив множество разочарований, вождь ушёл от людей и уснул, подобно древнейшим крылатым, на века. Его пробуждали ради крупных сражений или ради защиты от перевёртышей-одиночек, прилетавших из космоса и обижавших людей.

К тому моменту, как людей на Клервинде взяла под защиту цивилизация крылатых, от красивой легенды о древнейшем из людей осталась лишь пара фраз, а имя героя стало звучать как Алекс Санктуарий. Но когда цивилизации перевёртышей прилетели из космоса, чтобы отвоевать Клервинд у крылатых, и заручились симпатиями людей, герой примкнул к другой стороне – крылатым. Двигал ли им только расчёт? Возможно, ведь среди пробуждённых для войны древнейших был сам Сапфир Сильверстоун – настоящий ясновидящий с абсолютным даром. Но, не смотря на это и то, что целая цивилизация фитов пришла крылатым на помощь, войну никак не удавалось выиграть, ведь и на стороне северян немало гениев и даже четыре древнейших из перевёртышей. Один из них, Рашингава, вывел драконов и эскортов, ставших живыми машинами для убийства, другой, по прозвищу Классик, методично убивал древнейших крылатых. И только работа дипломатов, добившихся мира, и небольшая доля чуда спасли Клервинд от полного опустошения. Старые враги пошли на уступки ради создания Единой империи, приняли титулы принцев и короновали человека из древнего клана – Эрика Бесцейна.

Но не спокойна жизнь в такой империи. Об искренней дружбе бывших врагов нельзя и подумать, а перевёртыши, ко всему прочему, народ неугомонный, жадный до власти и почестей. Так, потерпев поражение в битве за ведущую роль внутри отцовского предела, наследник принца Ханта, Шон Грэм, собрал всех самых рисковых перевёртышей, не принадлежащих крупным кланам, и стал силой, угрозой спокойствию. Единственной, но истинно роковой его ошибкой стало то, что, не позволяя вмешиваться своему отцу, он решил воспользоваться помощью принцев-перевёртышей для своего возвышения и принял их план.

Глава 1. Эрцеллет Санктуарийская

Конец 33-го года эпохи Террора Сапфира. Три-Алле – дворец принца империи Алекса Санктуария.

Сервы в этом доме давно перестали ломать голову над поведением хозяев.

Только что по дворцу раздавался шум ссоры и даже драки, но, едва всё более или менее стихло, как хозяйка побежала на кухню, чтобы суметь предоставить супругу его любимые кушанья к ужину, которые по-особому вкусно могла готовить только она. Молочник, зашедший с чёрного хода на чашку тёплого ещё шоколада, наверняка подумал, что принц Алекс Санктуарий с успехом расставил акценты в отношениях с женой. Но… если бы молочник видел сейчас лицо эрцеллет-принцессы, а не спину, он решил бы, пожалуй, что супруга, убеждённая в необходимости следования правилам, собирается стать отравительницей. Но и так он ошибся бы, хотя не он один – все замерли, окружив хозяйку, и внимательно следили, чтобы ничего опасного не оказалось в тарелке принца вместе с едой.

"Ублюдок мерзкий!" – думала Бриана, эрцеллет-принцесса Санктуарийская, с горящими глазами и несколько зловещей улыбкой украшая зеленью мясо. – "Посмел! Посмел же!.. Ну что же, будущее таково: тебе подадут ужин, а когда ты, наконец, обратишь внимание на то, что ешь, то подумаешь: "Она старалась и готовила мне то, что я люблю. А я сразу после этого вывел её из себя". И тебя, милый, гадкий Алекс, затопит чувство вины. Чувство вины встанет у тебя поперёк горла. Ненадолго – я тебя знаю – ты всё съешь. Но потом ты подумаешь: "Возможно, я был не прав. Возможно, я должен был послушать её. Она ведь вовсе не собиралась ссориться. Она приготовила мне ужин. С любовью. Возможно, что в словах, которые она сказала, не было ничего ужасного. Если я просто неправильно понял её…" Негодный принц, ты обязательно убедишь себя в том, что просто неправильно понял меня. Тогда ты скажешь мне: "Бриана, прости". А потом ты скажешь мне это в лицо. Ты извинишься передо мной. И не прошепчешь мне это ночью, на ушко, не зная в точности, сплю я или нет, а при свете, в глаза. Так, чтобы стоял передо мной и ждал ответа, как приговора. Ха!"

Да, нормальный разумный ни за что не подумает, что женщина после такого скандала захочет приготовить что-то. Нормальный разумный подумает, что она взялась за готовку до инцидента с излишне громким и бурным выяснением отношений. Всё верно.

Бриана, уже уходя с кухни, вдруг вернулась:

– Я, пожалуй, ещё и тарое-соус сделаю. Извините, дамы и господа, что продолжаю мешаться, – сказала поварам и помощникам хозяйка, и улыбка отравительницы вернулась на лицо Брианы. Она люто ненавидела консистенцию и запах тарое-соуса. Но у него была одна особенность – им можно было, при некоторой тренировке, освоить съедобную каллиграфию. И Бриана изящными отточенными движениями изобразила узорчик на самом большом куске мяса и выписала "с любовью" по краю тарелки. Белизна блюда и густой, насыщенный цвет соуса… противник не сможет не заметить.

После этого крылатая почувствовала удовольствие. Наслаждаясь собой, она очень тихо поднялась в свою спальню, открыла её ключом, заперлась изнутри и задумалась о том, слышал ли муж её рыдания после ссоры. Это был отличный тактический ход. Знать бы только, сработал ли. Если нет, то жаль усилий – Бриана вовсе не плакала. Это была только уловка. И да, скоро на её запястьях проявится сирень, да, он сделал ей больно и физически, да, наследники Алекса опять спросят, не бил ли её принц и это будут риторические вопросы, потому как ответ ясен.

Кровь ещё бурлила в жилах. И если бы не все принятые меры, Бриана металась бы по комнате, культивируя в себе этот гнев. Или ощущала бы себя жертвой. А так – нет, всё нормально. Образ самой себя Бриане очень нравился. Она чувствовала себя сильной.

В дверь постучали. Бриана быстро размазала вокруг век специальную краску, на плечи накинула коричневую шаль, подчёркивающую бледность кожи, и с невозмутимым видом открыла. На пороге дочери: Сапфирта, Анна и Шеридан. Старшей четырнадцать, двум другим десять и семь. Все девочки – перевёртыши, удочерённые Алексом. Он не желал торопиться с произведением родных детей. Ещё бы – по закону смешения крови человека и крылатой, почти треть детей в таком браке, называемом нижним диагональным, рождается вовсе без способности жить. Твёрдо усвоив это в прошлом, Алекс не хотел повторения кошмара теперь. Может быть, когда-нибудь…

Отношения принца с его взрослыми наследниками больше напоминали взаимную привязанность отца и сыновей, хотя эти герцоги не приходились Алексу родными сыновьями. Кристиан Рэйли и Бенедикт, кардинал Гурана, только потомки его потомков – крылатые, в крови которых почти не осталось ничего человеческого. Но они оказались членами его семьи на тот момент, когда Санктуария пробудили для битвы. Впрочем, были ещё герцоги рода Санктуариев, но они погибли в войне Севера и Юга уже при Алексе, что заставило его ещё больше ценить и любить Кристиана и Бенедикта. Клан Санктуариев не рос несколько десятков лет. А затем среди мужчин появилась женщина. А где женщина – там и дети.

– Вы с папой снова подрались? – спросила Анна, входя.

– Да.

– Мама, ты…

– Я чувствую себя просто прекрасно, – шёпотом сообщила Бриана. Она поманила девочек на софу, и, когда все уселись, сбившись в кучку, заулыбавшаяся мать так же тихо продолжила: – Я была так зла, что почти не чувствовала боли. Да и вашему папе досталось, как следует. Завтра утром, если он забыл исцелиться, я посчитаю его синяки и сообщу вам их количество.