Дорогая эрцеллет, успокойся!

Кэмиркаю пришлось долго стучать, чтобы добиться ответа и доложить, что снова приехали гости и требуют внимания.

– Давай уедем от них, – предложил Алекс, повернувшись так, чтобы хорошо видеть её красивое лицо. Черноволосая крылатая – это предельно редкое, удивительное явление вселенной и потому никто не превозносил внешность Брианы должным образом, но Алекс прекрасно понимал, насколько великолепна его жена.

– Нет, – не моргнув глазом, ответила она. Её ладонь прошлась по груди Алекса, плечу и руке.

– Почему?

– Тебе станет скучно. Когда ты оказываешься самым умным на всю округу, то чувствуешь себя преотвратно. У тебя пропадает вкус к жизни. Я замечала в тебе это.

– А в Ньоне, хочешь сказать…

– А в Ньоне ты иногда разыгрываешь идиота перед другими древнейшими и тебе весело. А ещё здесь есть император. Мне кажется, что он нравится тебе.

– Мне хорошо знакомы его чисто человеческие стиль жизни и образ мыслей…

– И он тебе нравится, – добавила Бриана и прижалась к нему бедром.

– …Как может нравится, скажем, земляк. Он – свой, и всё тут!

Бриане с её сонным и почему-то встревоженным видом пришло в голову поцеловать его и в спальне ненадолго стало тихо.

– Меня беспокоит Элайн, – нахмурившись, чтобы показать, насколько сказанное важно, проговорил Алекс. – Пора очистить его репутацию.

– Это невозможно. Мужчина сам прекрасно очищает свою репутацию, когда женится на хорошей женщине.

– О, но попробуй заставь Элайна жениться. Это же просто невозможно, а?..

– Да и если бы всё это было настолько уж необходимо, то, пожалуй, этим бы занялся сам принц Мэйн.

– Думаю, Мэйн не станет этим заниматься. Сказать в чём дело, конкретно, не смогу, но есть такое впечатление. Хотя в наследнике своём он души не чает.

– И, в результате, больше всех заниматься обелением и так со всех сторон прекрасного Элайна нужно именно тебе?

– Он же старый друг твоего отца!

– Мой отец, знаешь ли, был негодяем.

– Нет, он был весёлым пареньком, любителем развлечься на разные лады. И, кстати, порог откровенных извращений он в том никогда не преступал. Единственное, за что я бы ему врезал?.. Да за твоё воспитание, дорогая эрцеллет.

– Тебе меня не переубедить. Мой отец – кошмар абсолютно всех женщин. Это мне он настрочил письмо сам, своей рукой, а большинство леди не были удостоены такой высокой чести…

– Секретарю поручал свою переписку? О. Но если даже так, то как тогда разобраться с Элайном? Поговорить с ним и двойняшками начистоту?

– Для начала. Вообще странно, что никто до сих пор не решился этого сделать.

– Полагаю, всем нравится думать, что второй красавец империи, он же герцог и генерал одного из отделений иррегулярных войск, хоть в чём-то плох.

– Могли бы заподозрить его в чём-то менее отвратительном.

– Таковы… впрочем, как раз Игрейна могла ради смеха бросить Элайну в лицо это предположение.

– Или, увидев, как переглядываются двойняшки и Элайн, такое могли подумать господа перевёртыши. Мне в голову ничего подобного не пришло, когда я впервые увидела их вместе. Я подумала, что у них просто есть общие секреты.

– Все так подумали. Просто перевёртыши… у них есть это… случается… ну, между мужчинами. Вот они сразу же об этом…

– Ты говорил, что и у людей… Кэмиркай снова скоро придёт стучать. Пора спускаться к гостям.

– Хм… как насчёт того, чтобы ты поговорила с Элайном?

– Ты считаешь, перекладывать на меня это… разве не возмутительно?!

– Чуточку. Но он друг твоего отца. Твоего.

– Алекс, – Бриана произнесла его имя, сопроводив его угрожающе-укоряющим взглядом.

– Буду должен. К тому же я возьму на себя двойняшек. В конце концов, они сыновья моего друга. Моего.

– Хороший из тебя друг получился. Рэйна поставили памятником на площади, а ты и слова не сказал.

– Он был опасным безумцем и не всегда хорошо скрывал это. Помнишь тот скандал с графиней Райенгот, о котором судачили в те дни, когда мы познакомились? Он просто вытер лицо подолом её платья! Потому что оно было слишком белым. Невероятный придурок. К тому же в те времена я не прекращал думать о тебе, и всё в моей жизни было не так важно…

– Х… хорошо, все остальные мои аргументы после твоего высказывания о том, что ты думал обо мне, естественно, теряют смысл. Так что… да, посмотрим, что из этого выйдет.

Глава 4. Обретая веру в причастных

Алекс шёл под сводами дворца Росслеев и думал о том, что не был здесь с начала эпохи Террора Сапфира, которая началась 33 с половиной года назад, когда Рэйна по слову ясновидящего заточили в камне. Мелисса Сильверстоун, другой друг Рэйна, наоборот, после того ужасного весеннего дня, стала бывать во дворце Росслеев всё чаще и чаще. Она страстно осуждала Алекса за безучастность к произошедшему с Рэйном и наверняка двойняшки, ещё в детстве попавшие под её влияние, теперь так же хранят недоброе.

Наконец Алекс предстал перед наследниками Рэйна. Перед тремя. Старший, красноволосый Феррон Элстрэм, всё ещё считал своей обязанностью защищать двойняшек. Двойняшек, таких хорошеньких, что ещё недавно их путали с девушками, и только теперь, по достижении ими взрослости – перестали.

Выгнать Фэра Элстрэма будет не просто, если только он почует угрозу младшим братьям, пусть он им не настолько родственен, насколько большинство думает. Интересно, двойняшки и сам Фэр уже знают об этом?

Беловолосый и желтоглазый, Тайлер Сидмор смотрел на Алекса на редкость ясным, чистым, омрачившимся только на один краткий миг, отдохнувшим взглядом.

Очень похожий на брата, но синеволосый и синеглазый, нынешний представитель Рэйна в принсипате, Мэлвин Дануин улыбался, но взгляд его метался по гостиной.

Стало быть, двойняшки в более или менее хорошем настроении.

Отчего тогда Фэр кажется таким хмурым?

– Помнится, я сообщал, что разговор у меня только к двойняшкам, – атаковал Алекс, усаживаясь в ближайшее кресло. В библиотеке дворца, где Алексу с Рэйном случалось засиживаться, у гостя и у хозяина имелись любимые кресла. Интересно, их сохранили? Тридцать три года прошло, как будто.

– У них от меня нет секретов, – парировал Фэр.

– Сейчас узнаем, так ли это.

– Это так.

– Не боишься узнать, что ошибаешься?

– О, нет. Бояться узнавать что-то уже давно не в моих правилах.

Алекс медленно склонил голову набок. Стало быть, Феррон уже знает, что на самом деле не сын Рэйну в том смысле, в котором думал. И тот факт, что молодой герцог сейчас косвенно заявил об этом, означает, что он несколько напуган внезапным приходом старого приятеля принца Росслея.

Не хотелось беспокоить мальчишек, но зачем-то же пришёл, да? Так, Бриана, любовь моя, зачем я здесь? Из-за тебя же, нет? Ах, да…

– Но, да, я пришёл помочь, если что, – попытался успокоить всех Алекс. И себя тоже.

Ах, Бриана, любимая эрцеллет, тридцать лет женаты, а всё равно хочется поскорее расправиться с делами, и к тебе, дорогая…

– Так что за дело?

– Элайна, извините за грубую прямоту, шёпотом обвиняют в том, что он ******* сиятельных герцогов Дануина и Сидмора поочерёдно. Пора разобраться с этим, не так ли?

Тайлер Сидмор со стоном прикрыл глаза рукой. Дануин положил руку на плечо брату и сильно, до боли, должной стать бодрящей, сжал.

– Подходить к каждому и рассказывать, глядя в глаза, что это не так? – нежно поинтересовался Мэлвин Дануин. Алекс ожидал скорее язвительного тона, но он просто забыл, что разговаривает с сыном лицемерного Рэйна Росслея, в течение 78-и лет после пробуждения умудрявшегося скрывать с десяток серьёзных тайн.

– К каждому – нет. Достаточно сказать это титулованным перевёртышам при драконах. Желательно – при старых драконах вроде Ксениона Кэтслея или Ючина Дже. Не важно даже, как именно, какими выражениями вы это сделаете. Главное – пора уже сделать это.

– Начнутся вопросы, – вздохнул Тайлер. – Отчего вы трое так себя ведёте, отчего не посещаете дома свиданий… и соврать же не выйдет.