Страница 5 из 54
– Пару лет назад был запущен особый проект под названием «Аврора». Проект рассматривает возможность взаимовыгодного существования обычных людей и, – он осёкся. – Вас. Не могу раскрыть всех карт, пока вы не подтвердите наше сотрудничество, но расскажу основное.
Я хмыкнул.
– Мы бы хотели, чтобы вы помогали людям. Некоторые могли бы увеличить количество урожая, некоторые исцелять, кто-то стал бы прекрасным оружием.
– То есть использовать наш труд за свободу. Хотите, чтобы мы стали вашими садовниками или оружием в руках целой страны. На рабство похоже, не находите? – Я резко наклонился к нему.
– Вы взаперти. Вынуждены работать и сидеть на цепи, потому что мир вас не принимает. Вас могут купить и продать. Вы – уже раб. Я лишь хочу, чтобы всех вас перестали закрывать за замками. Вы могли бы помочь процветанию нации, спасать людей от голода, увеличивать популяцию вымирающих животных, заканчивать войны быстро и с минимальными потерями. – Он снова улыбнулся. – Незачем калечить целую армию, когда один человек может вежливо попросить всех разойтись по домам. Я пытаюсь приблизиться к утопии, вам не кажется?
Меня сильно поразила его способность переворачивать ситуацию с ног на голову. Он преподнёс ту же реальность, тот же мир, который окружал нас обоих, но с его слов он был помощником и спасителем, когда на самом деле хотел просто пользоваться чужим проклятием или отчаянием.
– Мне кажется, вы просто хотите, чтобы мы убирали за вами мусор. – Чётко процедил я в ответ. – Вам не нужно процветание, вы жаждите власти. Изуродовали мир, а теперь надеетесь на тех, кого подвергли геноциду? Я не собираюсь прибирать за теми, кто сам закрыл меня в клетке.
– То есть не хочешь такого сотрудничества? – Он вздёрнул бровь. Наверное, раньше ему редко отказывали, и он заметно отвык видеть подобную реакцию на его слова.
– Нет. – Отчеканил я. – Можете попробовать принуждение, но тут вы вряд ли преуспеете.
Он мне подмигнул и положил свой кейс на стол. Это уже что-то новенькое, я думал, он накричит, разругается, а он просто мило улыбается и самодовольно открывает кейс. Щелчок замка. Я почему-то сглотнул. Непривычно было видеть такую реакцию. Моррис кричал бы, а этот просто улыбается, жутковато так улыбается.
– На это стоило рассчитывать. – Роясь в бумагах, монотонно говорил О’Хара. – Но я не привык решать свои проблемы силой. У каждого, я считаю, в мире есть своя цена. И вот, кстати, твоя.
Ко мне скользнуло фото, а кейс сразу захлопнулся, запирая внутри оставшиеся секреты. Я сглотнул снова, стало страшно. Я медленно протянул руку к фотографии, пришлось напрягать мышцы, чтобы унять дрожь. Обычное детское фото. Мальчик лет восьми с большими зелёными глазами, каштановыми волосами, нелепо торчащими в разные стороны.
Значит, мои глаза не всегда были янтарными.
– Твоя цена – утерянные воспоминания. – Он торжествовал. – А я готов платить, если ты начнёшь работать на «Аврору». Люди готовы драться за возможность угодить тебе, что может быть лучше?
Я поднял на него испуганный взгляд. Внутри у меня что-то разбилось. Я практически чувствовал, как осколки звенят внутри, как всё заполняет холодная пустота, а в животе что-то скребёт от отчаяния.
– Я знаю о тебе всё: имя, возраст, дату рождения с точностью до минут, имена родных и знакомых. Любимое блюдо, фильм, музыкальная композиция. Могу в алфавитном порядке назвать то, что ты не переносишь. – Каждое его слово отпечатывалось в моей голове, каждый звук заставлять те осколки внутри содрогаться. – Согласишься сотрудничать – получишь информацию. Сможем сработаться и… – Это его «и» мне совсем не понравилось. – Будешь паинькой, я смогу использовать свои связи. Подёргать за пару ниточек. Я могу тебя освободить.
Последние слова он произнёс заговорческим тоном, а мне сразу поплохело от странного облегчения. Круг для утопающего, парашют для падающего, свобода для невиновного. Я тупо пару раз открыл и закрыл рот, теряясь в осознании момента.
– Согласен?
– Мне необходимо время. – Сказал я, снова разглядывая фото.
Наверное, впервые за последние месяцы в глазах солёными слезами блестела надежда. Никаких истерик, страха или злобы. Только прозрачная, едва уловимая надежда. Словно дым. Его нельзя поймать, он так невесом, что не чувствуешь его прикосновений, но знаешь точно – он есть.
– Если тебе не дадут со мной связаться, в чём я практически уверен, знай, я всё равно приеду за твоим ответом через пару дней. – Он замолк. – Прихвачу с собой договор и ручку для тебя. На всякий случай.
Риган, привычно улыбнувшись, медленно поднялся, бросил на меня удовлетворённый взгляд и вышел, за ним проследовали солдаты. Осколки снова громко звякнули внутри, когда дверь хлопнула за спиной единственного человека, который мог мне что-то рассказать.
***
Было темно, свежо и тихо. Спокойная ночь, в которую мне так и не удалось уснуть. Темнота в тот день, казалось, стала осязаемой. Она бархатом касалась кожи, её можно было вдохнуть. Она пахла бетонными стенами камеры, теплым одеялом и ночной прохладой.
Я пытался уснуть, честно. Но сон то и дело ускользал из-под тяжёлых век. Под подушкой лежало фото, которое я несколько раз доставал, разглядывал в свете тусклой лампы и, погасив в очередной раз лампу, прятал обратно под подушку. Хоть бы малейшая тень воспоминания проскользнула в голове! Но было пусто. Я впервые разучился думать, и это было отвратительно. Я сразу чувствовал себя уязвимым, будто терял связь с Лабиринтом и жизнью вне периметра.
Я снова перевернулся на другой бок и злобно выдохнул. Ворочаться надоело. Всё тело уже ныло, бока на тот момент я отлежал, а на спине спать неудобно. Так что я лежал и разглядывал стену, потупив взгляд. Дверь скрипнула. Я не был сильно удивлен, как я уже говорил, Моррис питал какую-то нездоровую слабость к ночным подъёмам. Но в ту ночь ему не удалось застать меня врасплох. Я рывком поднялся на ноги и включил светильник. Моррис стоял на пороге комнаты, было видно, что он давно не спал. Во взгляде легко прослеживалась злоба.
– Неприятно терять контроль над ситуацией, да? – Голос у меня был равнодушный, но улыбочку я натянул. – Мистер Моррис, не стоит так злиться, я никому не расскажу, что вас сегодня так унизительно выкинули из комнаты для свиданий. Некому.
– Смеяться вздумал? – Он, продолжая смотреть на меня, пнул дверь пяткой и та, громко хлопнув, закрылась.
Я уже предчувствовал, что наш разговор добром не кончится. Впрочем, так всегда было. Я в ответ демонстративно закатил глаза, мол, проходили это уже сто раз. Серьёзно, он никогда, наверное, не сможет меня удивить. Всегда делает одно и то же: либо кричит до вздутых вен, либо бьёт до ссадин на костяшках.
– Думаешь, что если тебя в «Аврору» включить пытаются, то я потеряю власть?
Моррис быстро оказался в шаге от меня, схватил моё запястье, больно сжал, а потом свободной рукой ударил в солнечное сплетение. Дышать было тяжело. Помню, как он взял меня за волосы, потащил к столу, а потом яркая боль пронзила голову, перед глазами всё расплывалось, я потерялся во времени. Это, вроде бы, пару раз повторилось, а потом я лежал около стола, прижимая колени к груди, пока ломящая боль расползалась по грудной клетке и черепу.