Раскаяние Бабника (ЛП)

Решение нашлось довольно легко.

Точнее, оно появилось, когда включили «Зверополис», и Эвери остановила на песне Шакиры.

— Я бы убила за ручку-диктофон в виде морковки. — Я зевнула, а потом переглянулась с Эвери и ухмыльнулась Тэтчу.

— Этот взгляд меня пугает, — он отпрянул и прищурился. — Что происходит в этой красивой головке?

— Мысль, что я гений.

— Согласен, если перед гением добавить слово «злой», — он снова приблизился. — Ну, что придумала?

— Брэйден, — я кивнула. — Он в курсе происходящего. Ставлю на то, что отец попросил услугу за услугу. Назначить мне свидание, взять на благотворительный вечер, хорошо себя там показать и увести меня от Тэтча. И тогда за него замолвят словечко. Брэйден не был таким уж хорошим студентом, чтобы сразу после обучения получить высокооплачиваемую работу юристом. Он постоянно списывал у меня. Парень, конечно, умный, но уверена, что учеба давалась ему нелегко.

— Нет, — Тэтч покачал головой. — Категорически нет. Ты не будешь общаться с этим говнюком, к тому же в вашу последнюю встречу пролилась кровь.

— Верно, — я потерла руки. — Но если я скажу ему, что увидела новости, смущена... и сожалею... Держу пари, он признается, что отец предложил ему работу в обмен на отношения со мной, ну или хотя бы просто за то, что отвлечет меня. Он всегда любил выставлять себя умным и всезнающим. Он слишком самонадеян, чтобы ничего не сказать.

— Мне все равно это не нравится, — произнес Тэтч.

Лукас кивнул.

— В этом соглашусь с Тэтчем, ты носишь его ребенка.

Я скрестила руки. Что за хрень? При чем тут ребенок.

— Ребята, сейчас не семнадцатый век, в курсе, да?

Они оба меня проигнорировали, тогда Эвери подала голос.

— Честно... — Эвери пожала плечами, — самый простой способ поговорить с ним, не выглядя при этом так, словно ты приползла обратно к его ногам, это притвориться девушкой, которой пренебрегли и изменили, которая хочет отомстить.

Комната вновь наполнилась молчанием.

— Что? — она закинула в рот миндаль. — Ты сказала, что он самонадеянный, поэтому ему понравится, что ты придешь к нему. И — бум! — он будет есть с твоих рук. Просто захвати свой диктофон-морковку, и дело в шляпе.

— Или айфон, он тоже сгодится, — пошутил Лукас.

— Пожалуйста, — я схватила Тэтча за руку. — Я хочу все исправить, я... я хочу избавиться от этого дерьма. Я не хочу белый деревянный забор, собаку и двоих прекрасных детей!

— Что? — спросил Тэтч у всех присутствующих. — Это нормально для беременности?

Эвери похлопала меня по спине.

— Она лишь своеобразным языком хочет сказать, что готова начать все сначала, завести семью, быть счастливой с тобой, а не с идеей о радужном будущем, которую в нее вдолбили в детстве. Понятно?

Мужчины кивнули.

А мы с Эвери закатили глаза и принялись строить планы.

— Вижу, ты одумалась, — фыркнул Брэйден, держа в руках бокал мартини. Ох, даже его манера пить вызывала желание ударить по голове.

Меня успокаивало, что даже замаскированный, фингал все равно был заметен, хотя моя денежная компенсация и приглушила пурпурный оттенок синяка до бледно-желтого.

— М-да, что ж, — возле столика появилась официантка, и я заказала выпить, но знала, что не притронусь к напитку. — Я в бешенстве. Он изменил мне, изменил, черт побери. Снова!

Брэйден закатил глаза.

— Не драматизируй. Ты ведь знаешь, что это подстава, верно? Твой отец просто хотел, чтобы я держал Тэтча от тебя подальше, чтобы мэр мог продолжить трахать мать Тэтча без твоего ведома и угроз в свой адрес. Я спросил о всех кровавых подробностях, особенно учитывая, что был действительно счастлив с моей последней девушкой. Но с другой стороны, она не могла устроить меня в лучшую юридическую фирму в городе. Потому я и сделал, что смог.

Вау, это оказалось слишком просто.

— Да-а… — я побарабанила пальцами по столу и постаралась не сильно ерзать, так как телефон стоял на записи. — Но я все равно зла.

Брэйден осушил остатки выпивки.

— Мне известно лишь, что твой отец готовится к переизбранию в следующем году, и он сделает все, все ради этой цели. Знаешь, что дальше он собрался попасть в Сенат?

Я переборола рвотный позыв. Я любила отца.

Правда. Он был моим папой.

И всегда им будет.

Но иногда он перегибал палку. А стоило дерьму всплыть на поверхность, я заметила, что любовь между нами всегда оказывалась односторонней. Я все делала ради него, и если у меня получалось, он дарил мне любовь.

А если не справлялась? Меня игнорировали.

Неудивительно, что я испытывала такую сильную неуверенность в отношениях с Тэтчем.

— Он будет прекрасным сенатором. Они славятся изменами, не так ли?

Брэйден усмехнулся.

— Кто-то все еще злится. Слушай, по словам твоего отца, они встречаются несколько месяцев.

Я вспомнила отца Тэтча. Запах виски, то, как он на меня пялился, и о тех выражениях, которыми, по словам Тэтча, он описывал произошедшее.

И его маму.

Женщину, с которой мне еще предстоит познакомиться.

Вздохнув, я встала.

— Спасибо, Брэйден. Тебе все еще нужна спутница на благотворительный вечер?

Это была оливковая ветвь.

Я не хотела идти с ним.

Но также не была уверена, что с ним будет, если отец выяснит, что Брэйден поделился со мной информацией.

— Во время нашего последнего разговора ты врезала мне по лицу, — сухо заметил он. — И не пойми меня неправильно, но ты правда прибавила в весе. Может, займешься спортом, а?

Пальцы чесались снова ударить.

Вместо этого гнев быстро сменился радостью.

— Я заметила. И меня все устраивает. — Ребенок будет есть! — До свидания.

— Подожди! — он поднялся. — Это все? Я думал, ты хотела пообщаться или что-то в этом роде?

Ха. Нет. Просто нет.

— Прости, — я пожал плечами. — Неважно себя чувствую. — И улыбалась всю дорогу до двери.

Глава 39

ТЭТЧ

— Если нам этот ублюдок больше не понадобится, я набью ему морду, — процедил я сквозь зубы, пока мы медленно готовились ко сну. Ванная была достаточно просторной, чтобы мы свободно вдвоем по ней ходили, и мне это даже не нравилось. Я любил чувствовать тепло Остин возле себя, знать, что стоит потянуться, и она будет рядом.

Я превратился в полного идиота. И даже не заметил, как это произошло.

Остин уперла руки в бока и покачала головой.

— Ты сказал это... по крайней мере, пять раз.

— Это правда и в первый раз, и сейчас, — я посмотрел на дрожавшие руки и сжал их в кулаки. — Факт, что он когда-то целовал тебя, трогал...

— Притормози, ковбой, — Остин неожиданно оказалась передо мной, потянув меня за волосы к себе, отчего я буквально обезумел. Она поцеловала меня, и ее восхитительный язык коснулся моих губ. — Я твоя. Плюс... — мы оба опустили взгляд, когда она прижала мою ладонь к своему животу. — Мы скоро будем семьей. Каждый раз, когда ты меня касаешься или целуешь, мне кажется, что я могу летать от счастья. Я люблю тебя. За то, что у нас есть, стоит бороться, даже с собственной кровью.

Все тело задрожало.

Я не был уверен, каково это должно быть.

Единственной моделью поведения, которой меня научили родители, была «предавай или будешь преданным»

И хотя я знал, что в глубине души они меня любили, но предпочли делать это издалека.

Я редко видел отца, несколько раз наши пути пересекались на официальных мероприятиях, и он на глазах у всех говорил, что гордится мной. Но наедине? Это была совершенно другая история. Он всегда сокрушался, что я не последовал по его стопам и болезненно отзывался о моем выборе.

А мама перестала отвечать на звонки, как только узнала, что старый добрый папа переехал в квартиру на моем этаже и выболтал все ее грязные секреты. Но хоть я и отдалился от матери, я продолжал звонить ей по праздникам. Я звонил, когда получил работу. Звонил и благодарил, что она хотя бы пришла на выпускной. Но поскольку отец стал моим соседом, то я очевидно «выбрал сторону». И теперь мать вычеркнула меня из своей жизни. Полностью.