Страница 17 из 20
В сем сражении, три адмиральские корабля более всех потерпели, как в убитых и раненых, так в повреждении корпуса, рангоута и такелажа. Английский и французский адмиралы, кроме других многих повреждений, потеряли бизань-мачты; у «Азова» все мачты столько пробиты, что при фальшивом вооружении с трудом можно нести на оных паруса; кроме сего, в одном корпусе корабля насчитано 153 пробоины, в том числе 7 подводных.
При сем случае не могу я не вспомнить тех достопамятных слов, которые его императорскому величеству угодно было сказать при последнем оставлении корабля «Азова»: «Надеюсь, что в случае каких-либо военных действий, поступлено будет с неприятелем по-русски». Слова сии исполнены совершенно. Чистосердечное признание англичан, чрезвычайно ласковый и отличный прием, сделанный эскадре нашей в Мальте, служит тому приятным подтверждением.
К чести капитана Лазарева должно присовокупить, что строгая дисциплина, ежедневное учение по пушкам и порядок, в коем служители всегда содержались, были причиной, что корабль «Азов» действовал с толиким успехом в поражении и истреблении неприятеля. Он сильным своим огнем потопил два огромные фрегата и корвет, сбил 80-пушечный корабль, который брошен на мель и напоследок был взорван, истребил двухдечный фрегат, на коем главнокомандующий турецкого флота Тагир-паша имел свой флаг; фрегат сгорел по признанию самого паши; в сражении из 600 человек было до 500 убитых и раненых. – По достовернейшим сведениям, оказалось, что из 60 военных судов, турецко-египетский флот составлявших, остался только один фрегат и до 15 мелких судов, но и те в таком положении, что едва ли могут быть в море. Сии оставшиеся суда легко бы также истребить не более как в два часа времени, но оставлены неприятелю в доказательство, что действие с нашей стороны было не наступательное, а оборонительное. В продолжение кровопролитного сего сражения взорвало между судами соединенных эскадр 13 турецких больших судов и на другой день еще 18 разной величины; вообще, потеря на турецко-египетском флоте должна быть чрезвычайная, и можно полагать, что погибло от 6 до 7 тысяч человек. Корвет «Гремящий» в самом сражении не участвовал, он был отряжен для крейсирования при входе Наварина и наблюдения со стороны моря».
Придавая особенное значение такому неоспоримо важному историческому материалу, как подлинные донесения главного героя битвы, начальника русской эскадры, мы сочли нужным напечатать дословно текст донесений графа Л.П. Гейдена. С тем вместе мы помещаем точный снимок плана сражения с оригинала, подписанного графом. Эти драгоценные материалы, а также помещенные в Приложениях к нашей книге приказ Кодрингтона, поздравляющего эскадры с победой, его многочисленные письма и отрывки из изданной посмертной книги о нем, представляют в совокупности, со слов самих действующих лиц кровавой драмы, такую полную картину как самой битвы, так и предшествовавших ей и немедленно последовавших за нею военных событий, что по истечении полвека едва ли возможно прибавить к ней что-либо иное, кроме пустозвонных и ничего не выясняющих фраз… Подвиги Гейдена, подвиги командира флагманского корабля «Азов», незабвенного для всякого русского, но особенно для Черноморского флота Лазарева, подвиги всей нашей эскадры, от ее командира до последнего матроса, слишком громко говорят за себя, и слишком рельефно выступают сами собою из собранных нами и напечатанных в Приложениях большею частью неизданных документов, чтобы нуждаться в комментариях… Боролась русская эскадра не против одного огромного численного превосходства неприятельской артиллерии, но также против брандеров, грозивших ей совершенным истреблением. Командиром «Гангута», Авиновым, пущен ко дну один из них, но едва погрузился он в воду, как на поверхности ее, словно знамение победы Креста над нечестивыми, всплыл образ Богородицы Одигитрии, за которым в самом разгаре боя пустился вплавь один из матросов «Гангута»: относительно Наварина, как, впрочем, и всякого сражения, истинное красноречие выражается не фразами, а фактами…
Не говоря уж о примерном бесстрашии и отваге, о распорядительности и знании дела всех чинов союзных эскадр, самые выдающиеся в Наваринском сражении факты: с одной стороны – это беспримерное единство и взаимное, дружное, самоотверженное содействие трех разноплеменных эскадр, едва только познакомившихся одна с другою; с другой стороны – это гнусное, изменническое вероломство Ибрагим-паши и бессмысленная дерзость, обуявшая турок при величавом молчании, которым вступавшие в Наваринскую гавань русские суда, с бесстрашным Лазаревым во главе, на корабле «Азов», под флагом Гейдена, отвечали на убийственный огонь, без всякого повода, даже без объявления войны открытый неприятелем с самого появления их в гавани по ним, и даже по отправленным ими парламентерам…
Остается вопрос: в какой мере справедливы упреки, будто турки были вовлечены в Наваринскую битву совершенно для них неожиданно? Некоторые турколюбцы позволяли себе даже утверждать, будто сражение 8 (20) октября 1827 года было изменническим нападением на турок со стороны союзников…
Собранные нами материалы дают превосходный ключ к разрешению этих мнимых недоумений. Материалы эти несомненно доказывают, что, не обращая никакого внимания на присутствие английского и французского флотов на Архипелаге, Порта как будто с нетерпением ожидала известия о начале военных действий, даже и не думая отвратить или отсрочить столкновение, для чего ей стоило лишь предписать главнокомандующему турецко-египетскими военными силами в Морее, сыну знаменитого Мехмеда-Али Египетского, Ибрагим-паше, избегать встречи с союзниками. Порта, видимо, ожидала и даже желала противного. Ибрагим искал встречи с союзными эскадрами. Из записки сэра Э. Кондрингтона, представленной им совету министров, видно что Ибрагим-паша заранее изготовился к сопротивлению союзным эскадрам силою, и потому с искусною помощью французского морского офицера г. Летеллье сделал все приготовления к враждебной встрече союзных флотов, полагая, что он в силах будет совершенно уничтожить их в течение трех дней 8—10 октября нового стиля, египетско-турецкий флот был расставляем в заливе в боевой порядок в виде подковы. Окончательно боевая линия его была устроена 14 и 15 октября. Это обстоятельство подтверждает журнал Бонпара, отставного лейтенанта французской службы, командовавшего египетским фрегатом «L’Egyptie
Вот что писал еще об этом предмете герцогу Кларенскому сэр Э. Кондрингтон из Мальты 6 марта 1828 года[32]: «В моих руках имеются документы, доказывающие что Порта давно ожидала боя и была вполне к нему приготовлена. Эти-то приготовления, отчасти и надежда застать нас врасплох, внушали ей уверенность в успехе. Вот как выразился об этом Киайя-бей, один из старейших и наиболее уважаемых членов Дивана, в разговоре с одним своим приятелем: «Nous aurons la guerre, vous le croyez et je le crois de même, à l’heure qu’il est elle est peut être déjà commencée»[33]. Этот разговор происходил 20 (8) октября, в самый день Наваринского боя. Конец его особенно интересен, как доказательство заранее принятого турками решения».
Очевидно, Порта полагалась на значительное – даже в случае боя со всеми тремя союзными эскадрами – численное превосходство своих морских сил…[34]
В предостережениях, в виде ультиматумов, посланных Ибрагиму пред самой битвой, как мы видели, тоже не было недостатка. И вдруг, после всего этого, не только сами турки, но и туркофилы англичане имели дерзость утверждать, и в печати, и в английском парламенте, будто союзные эскадры «изменнически напали на турок врасплох», и только этому обязаны наваринской победой!..
Нет!.. Наваринская битва действительно началась «изменническим нападением» – со стороны самих турок, их и постигло за то жестокое наказание. И вопреки всем клеветам многосложной турецкой интриги в большей части Европы, беспристрастное судилище истории без сомнения подтвердит произнесенный и приведенный в тот день союзными адмиралами в исполнение смертный приговор над турецко-египетским флотом…
31
Книга Кодрингтона. Т. II. С. 592.
Пользуясь книгою Кодрингтона, приводим заявление де Риньи, также служащее подтверждением, чти союзные адмиралы предваряли начальство турецкого флота о предстоявшем сражении.
«Господам Летеллье, Бонпару и прочим французским офицерам на турецком флоте.
Господа,
Положение, в котором, как вы видите, находятся оттоманские морские силы, блокируемые в Наваринском порте, измена своему слову его светлости Ибрагим-паши, который обязался временным прекращением неприязненных действий, все это указывает вам, что вперед вы можете встретиться с своим родным флагом. Вы знаете, чем рискуете. Требуя, чтобы вы покинули турецкую службу в минуту, когда оттоманский флот поставил себя во враждебное положение, которого он должен нести последствия, я даю предостережение, которым вам не следует пренебрегать, если вы остались французами.
Имею честь, и прочее.
Де Риньи».
32
Книга Кодрингтона. С. 210.
33
Будет война, вы уверены в этом, и я тоже. В настоящую минуту она, может быть, и началась уже (фр.).
34
См. исчисление сил обеих сторон в Наваринской битве, приложенное при плане.