Primae Noctis (ЛП)

В удивительно короткий промежуток времени Гермиона возвращается к своему прежнему великолепию, и эльфы оставляют её наедине с чашкой чая и сложной дилеммой.

Неужели она действительно выйдет замуж за Люциуса? Его предложение, хотя и неожиданное, было искренним, и, судя по его угрюмому поведению, когда Гермиона не сразу согласилась, он действительно хотел жениться на ней. Как бы странно это ни звучало.

Девушка закрывает глаза, и её тут же атакуют образы изящных пальцев Люциуса, пробегающих по её обнажённой коже. Она присаживается на своё место, немного поморщившись, из-за того, что делала. Дважды за одно утро с таким одарённым мужчиной, как Люциус, вероятно, не самое плохое вступление в половую жизнь.

Гермиона берёт пергамент и перо и, как обычно, делит его на две колонки, которые затем делит на плюсы и минусы. Она начинает с Люциуса, поскольку он занимает главное место в её сознании. Ведьма с ужасом обнаруживает, что её список положительных черт быстро растёт. Люциус красив, хорошо сложен, имеет хорошие волосы, вкусно пахнет, проявляет природную склонность к сексу и желает её физически. В дополнение к этим впечатляющим качествам, он более могуществен, чем Драко. В то время как Люциус тоже затронут послевоенными последствиями, у него есть деловые отношения во всём мире и всё ещё является фигурой, с которой следует считаться. В ужасе от того, что Люциус, похоже, доминирует на поле, Гермиона быстро строчит властный и чистокровный супрематист в колонке «против».

Ей требуется гораздо больше времени, чтобы классифицировать Драко. Он был хорошим другом, и, кажется, несправедливым комментировать тот факт, что он менее красив, менее хорошо сложен, имеет менее хорошие волосы и пахнет не так вкусно, как его отец. Дело не в том, что Драко не обладает этими чертами в какой-то степени; они просто не так распространены. Гермиона не знает, на что похоже сексуальное мастерство Драко, но она точно знает, что он не желает её физически. Это чувство взаимно.

Но у Драко есть свои плюсы. Дружелюбный, лёгкий в общении и он нравится Гарри и Джинни, а это уже должно что-то значить. И на самом деле любит меня. Девушка долго смотрит на эти слова. Она и Люциус не друзья; они едва знают друг друга и вступили бы в брак, основанный исключительно на сексуальном влечении.

С другой стороны, между ней и Драко нет никакой физической химии. Абсолютно никакой. Мысль о сексе с ним была в лучшем случае неприятной, но теперь, испытав секс с мужчиной, её влечёт к этой идее, она не чувствует отвращения. Ведьма не может отрицать, что ответ Люциуса ей льстит так же, как и безразличие Драко. Они никогда не обсуждали супружескую верность, но Гермиона ни минуты не ожидала, что Драко планирует отказаться от всех других сексуальных партнёров в её пользу. Это оставляет довольно неприятный привкус во рту. Ей всё равно, куда Драко «опустит свою палочку», но мысль о том, что Рита Скитер опубликует проклятое разоблачение последней неосторожности Драко Малфоя, оставляя Гермиону открытой для публичной жалости и насмешек? Это ей совсем не нравится. Люциус совершенно ясно выразил свои намерения. Он хочет её и только её.

Гермиона допивает чай и засовывает палочку за подвязку. Ей нужно поговорить с Драко.

– Чего ты хочешь? – если Гермиона считала мантию Люциуса показной, то мантия Драко достигла новой вершины в преувеличении. Он одет в такое количество шёлка и парчи, что трудно разглядеть, где кончаются одежды и начинается волшебник. Не то чтобы девушка смотрела так пристально.

– Я хочу выйти замуж за твоего отца.

Гермиона нашла Драко в его покоях. Они состояли из большого набора комнат в восточном крыле поместья. Драко сидел в своей неформальной гостиной и довольно задумчиво смотрел на волшебную шахматную доску, пока не вошла Гермиона. Теперь он смотрит на неё так, словно она представляет собой особенно сложную головоломку.

– Насколько я понимаю, ты уже встретилась с моим отцом?

– Почему ты не рассказал мне о Primae Noctis? – спрашивает она, закрывая глаза.

У Драко хватает такта слегка покраснеть.

– Я не знал об этом, когда предлагал тебе пожениться, я клянусь, Грейнджер, – он подходит к буфету и наливает себе очень маленькую порцию огневиски. Гермиона качает головой, когда парень поднимает графин и вопросительно смотрит в её сторону. – Когда отец сказал мне, что тебе придётся сделать, признаюсь, я слишком испугался, чтобы сказать тебе.

– Наверное, ты был прав. Представляю, как бы я тебя заколдовала, – фыркает Гермиона.

– Но ты, очевидно, не заколдовала моего отца, – Драко наклоняет голову в одну сторону. – Ты уже сделала это?

– Не твоё дело, – она чувствует, как румянец, который обеспечит его ответ, крадётся по её лицу.

– Так и есть! Как это было? Нет, не отвечай на этот вопрос. Должно быть, это было очень эффектно, если ты решила выйти замуж за него, а не за меня, – Драко снова садится напротив шахматной доски, после чего делает глоток своего напитка. – Он всегда казался такой холодной рыбой, но я знал, что у старика, должно быть, есть скрытые глубины.

– Драко…

– О, не волнуйся, я не обижусь, – Драко делает ещё один глоток своего напитка. – По крайней мере, мне так кажется. Ты могла бы дать мне шанс. Я уверен, что мог бы составить хорошее мнение о себе.

– Малфой, ты не раз говорил мне, что находишь меня менее привлекательной, чем твоя гоночная метла.

– Что ж, это, правда, – Драко хмурясь, задумчиво смотрит на неё. – И всё же это дело принципа. Мой отец не использовал Империо, не так ли?

– Нет! Хотя, если бы он это сделал, я бы не смогла тебе сказать, не так ли?

– Прямо в точку, – Драко указывает на неё своей палочкой и произносит вполголоса. – ФинитеИнкантатем.

Гермиона стоит и смотрит на него.

– Ты всё ещё хочешь выйти замуж за моего отца?

– Не совсем, – признаётся Гермиона, садясь рядом с ним. – Честно говоря, я не хочу выходить замуж ни за одного из вас.

– Но ты решила, что мой отец – лучший вариант?

Гермиона кивает.

– Мерлин, Грейнджер, он действительно был так хорош?

– На самом деле так оно и было, – Гермиона отказывается смущаться. Это не её вина, напоминает она себе, – но я не поэтому хочу выйти за него замуж. Ну, не совсем из-за этого.

– Тогда почему? – Драко перемещает одного из своих слонов, затем, очевидно, переосмысливает свою стратегию и перемещает его обратно.

– Он хочет меня, – ведьма не краснеет, она абсолютно не краснеет.

– И для тебя очень важно дать ему то, что он хочет? – ухмыляется Драко.

– Нет. Конечно, нет, но я хочу быть желанной, Малфой. Раньше я не понимала, как это важно для меня.

– Мне жаль, что я не могу дать тебе этого, – говорит Драко, поджимая губы.

– Это не твоя вина, ты мне тоже нравишься.

– И всё же, мой отец? – парень слегка морщится. – Он не очень хороший человек, ты же знаешь. Он может хотеть тебя сейчас, но как насчёт шести месяцев или года?

– Понятия не имею, – покачала головой Гермиона. – Каким он был с твоей матерью?

Драко хмурясь, наконец, отвечает:

– Грустным. Ты, должно быть, видела, как он ведёт себя по отношению ко всем остальным: требователен, даже более чем. Он не был таким с матерью. Он постоянно пытался угодить ей, – он невесело усмехается, – но это никогда не срабатывало. Может быть, если бы она была немного добрее к нему, он не был бы такой задницей для всех остальных.

– Возможно, – Гермиона чувствует себя неловко, как будто она шпионит за Люциусом через посредника в лице Драко.

– Если ты действительно хочешь выйти за него замуж, я не буду тебе мешать, – на этот раз Драко решительно перемещает слона.

– Мне очень жаль, Малфой.

– Не стоит. У меня были свои опасения по поводу всего этого соглашения с той самой минуты, как я его предложил.

– Почему ты раньше ничего не сказал?

– Ты казалась такой уверенной. Ты становишься довольно пугающей, как только решаешься на что-то. Потом мама надела свою шляпу для планирования, и казалось, что в этот момент уже слишком поздно вырываться. Кроме того, мне нравилось раздражать отца. Ты абсолютно уверена, что он хочет жениться на тебе?