Тетради

22.07.84. С утра были в Тригорском в доме Вульф и в баньке, где Пушкин любил пивать жжёнку. Дом произвёл приятное впечатление, но слишком всё здесь как-то музейно, если сравнивать с домом Достоевского в Старой Руссе.

Уехали на автобусе в Пушкинские Горы, попили пива, купили две «72»-го и отправились в Петровское. В Петровском встретили нашего знакомого старшину Юру, который пригласил к себе в каптёрку. Там увидели страшную картину побоища: Юра устроил травлю мух. Все горизонтальные плоскости каптёрки – стол, подоконник, стулья и скамья – были завалены трупами мух с задранными кверху ногами. Некоторые несчастные доживали последнюю минуту и в страшных судорогах гибли, Юра был очень доволен. Предложил угостить его, но мы, как истые любители трезвости, от предложения отказались. Он пропустил нас через чёрный ход в парк.

Еле-еле вернулись домой. За день прошли, кажется, более 20 км. Вечером напились, ругались. Завтра Саша с Олей уезжают, бросая нас со всем барахлом. Я и Кузя остаёмся одни. Решили путешествовать в Лиепаю через Псков и Ригу.

23.07.84. С утра писал пейзаж дневной со средней горки, боясь писать жирно, т. к. сегодня собирались всё отправлять. Плюнул на это писание, решили ехать завтра. Собрали всё хозяйство, моё и Шуры, получилось довольно много и тяжело. Чтобы всё это отправить, мне с Кузей пришлось приложить много сил физических и всё наше обаяние, дабы прельстить почтальоншу, которая таки приняла нестандартную посылку.

Вечером слушали рассказ сына хозяйки Валентина о местных нравах. Основное внимание было уделено развлечениям прошлых лет: танцам, беседам, игре в ремешки (правила её оказались более сложными, чем те, с которыми мы познакомились в Самсонихе), посиделкам, ярмаркам, дракам и поножовщине.

Выслушали также рассказ о добром толстом немце, у которого Валентин в детстве неудачно пытался украсть какой-то фирменный коробок спичек в специальном чехле, но был им (немцем) пойман и отведен к матери, которая выдала немцу за это бутыль самогона. Немец всё корил Валентина за воровство, говоря: «Зачем ворофать? Спосить меня. Зачем ворофать? Я тебе дарить». На прощание добрый немец подарил Валентину злополучные спички и, довольный полученным сосудом, удалился, оставив сие преступление без последствий.

Ещё мы узнали, что дом, в котором мы живём, замечателен своими постояльцами. Жили тут генералы, жили и художники. Один из них приезжал сюда с Пушкиным и рисовал его на «скамье Онегина». Причём этот Пушкин был неотличим от настоящего, и бакенбарды были не приклеенные, а естественные. Художник писал огромную картину 2x3 метра с лишкой, Пушкин сидел на скамье, с одной стороны лежал цилиндр, а с другой – трость. Так, с цилиндром, тростью и эрзац-Пушкиным ходил он к скамье, ставил огромный холст и писал. Фамилия его была Лактионов.

Вот в каком доме мы жили!

Вид на Сороть от Тригорского

В Лиепаю

25.07.84. Сидим на дороге за Изборском: я и Кузя. Машин нет и не предвидится.

Кузя ловит «иномарку»

Вчера утром выехали из Пушкинских Гор. За день до отъезда отослали по почте холсты и краски на адрес Шуры, который бросил нас в Воронине и умотал в Л-д вместе с Олей. До Пскова добрались довольно лихо.

В Пскове побывали в местном музее, где хорошая коллекция русской живописи. Запомнился портрет ребёнка, играющего в карточные солдатики на фоне колонны. Интерьер Сороки, много хороших работ конца прошлого – начала этого веков. Иконы в другом здании интересные, но в Новгороде лучше.

Осмотрели по пути много церквей. Все отбеленные и похожие. У всех типичные звонницы и приплюснутые фасады.

Очень красивая церковь на той же стороне реки Великой, что и Кремль, но выше по течению, у самой стены, на окраине города.

Мимо неё прошли на другую сторону реки в Мирожский монастырь. Фрески хорошо сохранились, выполнены на синеватом фоне. Слева от входа, на северной стене, трогательная фигура рыбака.

По берегу дошли до кремля, там сели в автобус и добрались до Писковичей. Собор св. Матфея стоит на крутом берегу Великой, которая в этом месте изрядно широка, с высокими берегами, вокруг поля. И белая церковь плывёт над рекой.

Местное население признало во мне иностранца. По этому поводу высказало свою уверенность, что Америке нас не догнать.

Прошли с Кузей к самому храму. Он состоит из трёх частей: центрального храма евангелиста Матфея и двух приделов – Николы и архангела Михаила. Если не путаю. Над центральным входом свежая фреска, исполненная Мишей Ивановым. Фигуры на синем фоне написаны неплохо. Но у меня возникло ощущение, что это не фреска, а просто картонка, вставленная в нишу. Какая-то она глухая. Миша потом объяснил, что это происходит от того, что он пользовался темперой ПВА, поэтому фреска как бы не просвечивает.

Река Великая от собора св. Матфея

Собор св. Матфея и лодочная станция под ним

Кузя сфотографировал фреску, и мы приступили к поискам самого автора. Оказалось, что он с семьёй живет в сторожке напротив. Везде были видны следы активного строительства: как у церкви, так и у сторожки. Встретили Мишиных детей – очень красивых мальчиков, от которых узнали, что Миша скоро будет из Пскова. А пока пошли вниз по Великой и, оказавшись на крутом берегу, порисовали церковь с другой стороны.

Под нами красивая лодочная станция. Состояние природы волшебное: небо за церковью совершенно свинцовое, а всю землю освещает яркое солнце из-за нашей спины. Река просто черная.

Вскоре подъехал и Миша на велосипеде.

По его совету я отправился на велосипеде дальше вниз по Великой. По пути был облаян собакой. На берегу реки нашёл полуразвалившуюся часовенку, выложенную из местного известняка. Из того же камня здесь строят амбары, изгороди с замечательными арочками. А жилые дома почему-то не строят.

Далее с Кузей отправились на званый ужин к Мише. Перед тем как сесть за стол, Миша показал нам церковь и что он там делает.

Внутри церковь производит благообразный вид. Миша работает над реставрацией, а вернее, консервацией иконостаса церкви св. Матфея и нескольких других икон. Так что фреска над входом – единственная авторская работа. Служба совершается лишь в правом приделе, где мы видели современную икону, которую Миша хвалил. В левом приделе – витраж Мити Шагина. В церкви при входе много свободного помещения, где Миша думает разместить фрески. Но он этого не сделает, так как кроме него сохранить иконы некому.

Миша произвёл на меня большое впечатление: как своим самоотверженным трудом, так и отношением ко всему тому, о чём он нам рассказывал.

Михаил Иванов

Отужинав, ночью отправились в Псков. Собор в кремле обалденный: и огромный, и красивый. Спать пошли в комнату для транзитных пассажиров, в которой ещё днём забронировали две койки, уплатив за это по рублю. В «ночлежке» было очень душно, и пришлось открыть окно. Перрон был прямо под нами. Постоянно прибывали поезда, о чем сообщалось заблаговременно и несколько раз диктором. Я уснул лишь под утро.