Страница 52 из 60
- Ты уверена? - удивленно спросил Карден, и его брови поднялись над золотой оправой.
- Уверена.
- Но твой сосед, Элизабет, - терпеливо продолжал спрашивать Карден, уверяет, что к тебе приходили мужчины, двое мужчин, вскоре после того, как Лимаса приговорили к тюремному заключению. Или это были просто любовники? Случайные любовники, вроде Лимаса, которые давали тебе деньги?
- Алек не был случайным любовником! - закричала Лиз. - Как вы можете...
- Но он давал тебе деньги. Эти двое тоже?
- О Господи, - всхлипнула она, - не спрашивайте...
- Кто это был?
Лиз не ответила, и тогда Карден вдруг закричал впервые за все время:
- Кто?!
- Не знаю. Они приехали на машине. Друзья Алека.
- Опять друзья Алека? Чего они хотели?
- Не знаю. Они все время спрашивали меня о том, что мне рассказывал Алек. Они сказали мне чтобы я разыскала их, если...
- Как? Как разыскала? Каким образом?
Наконец она сказала:
- Он живет в Челси... Его зовут Смайли... Джордж Смайли... Я должна была позвонить ему.
- И ты позвонила?
- Нет!
Карден захлопнул свое досье. Смертельная тишина воцарилась в зале. Указав пальцем на Лимаса, Карден заговорил совершенно бесстрастно, отчего его слова казались еще страшнее:
- Смайли хотел выяснить, не слишком ли много разболтал ей Лимас. Лимас сделал то, чего никак не могла ожидать от него британская разведслужба: он завел себе девицу и выплакался у нее не груди.
Карден негромко засмеялся, словно все это было лишь милой шуткой.
- Точно так же, как Карл Римек. Лимас совершил ту же ошибку.
- Лимас когда-нибудь рассказывал о себе? - продолжил допрос Карден.
- Нет.
- И ты ничего не знаешь о его прошлом?
- Нет. Я знаю, что он чем-то занимался в Берлине. Какое-то правительственное задание.
- Значит, он все-таки кое-что рассказывал? Он говорил тебе, что был женат?
После долгого молчания Лиз кивнула.
- А почему ты не повидалась с ним, когда он попал в тюрьму? Ты ведь могла навестить его.
- Я думала, что ему этого не хочется.
- Понятно. А ты писала ему?
- Нет. Да, один раз.., просто, чтобы сказать ему, что я буду его ждать. Я не думала, что он придаст этому какое-то значение.
- А ты не думала, что он тоже этого хочет?
- Нет.
- А когда его выпустили, ты не пыталась встретиться с ним?
- Нет.
- Он должен был куда-то поехать? Его ждала какая-нибудь работа или друзья?
- Не знаю.., не знаю...
- Значит, у вас все было кончено? - спросил Карден с ухмылкой. - Ты завела себе другого любовника?
- Нет! Я ждала его.., я всегда буду ждать его. - Она замолчала, а потом уточнила:
- Я просто хочу, чтобы он вернулся.
- Тогда почему ты не написала ему? Почему не попыталась найти его?
- Он запретил мне это. Он.., он заставил меня поклясться, что я.., никогда не буду искать его...
- Значит, он собирался попасть в тюрьму? - торжествующе спросил Карден.
- Нет. Не знаю. Я не могу говорить то, чего не знаю.
- А в тот последний вечер, - голос Кардена звучал теперь резко и грубо, в тот вечер перед дракой он заставил тебя повторить эту клятву? Да?
Совершенно обессилев, она кивнула с жалобным выражением капитуляции на лице.
- Да.
- И вы простились?
- Да, мы простились.
- После ужина, разумеется. Было уже довольно поздно. Или ты провела с ним всю ночь?
- Я ушла после ужина. Пошла домой, но не сразу. Сперва бродила, сама не знаю где. Просто бродила по улицам.
- А как он объяснил ваш разрыв?
- Он не рвал со мной, - сказала она. - Нет, не рвал. Просто он сказал, что ему нужно кое-что сделать, отплатить кому-то, чего бы это ни стоило, а потом, когда все будет позади, он вернется и, если я еще буду ждать...
- И ты, конечно, сказала, - насмешливо предположил Карден, - что всегда будешь ждать его? Верно? Уверен, что так. Что ты его никогда не разлюбишь. Так?
- Да, - просто ответила Лиз.
- И он сказал, что пришлет тебе деньги?
- Он сказал.., сказал, что все не так страшно, как кажется. Что я.., что обо мне позаботятся.
- И поэтому ты не стала разбираться, когда какой-то благотворительный фонд ни с того ни с сего уплатил за тебя тысячу фунтов?
- Да! Именно поэтому. Вы теперь все знаете. Вы знали все с самого начала. Если вы и так все знали, для чего вы посылали за мной?
Карден невозмутимо дождался, пока она перестанет всхлипывать.
- Вот, - сказал он, обращаясь к трибуналу, - вот вам свидетельство защиты. Мне только очень жаль, что девица, у которой чувства подменяют разум, а честность сведена на нет крупной суммой денег, была признана нашими британскими товарищами достойной вести партийную работу.
Поглядев на Лимаса, а затем на Фидлера, он грубо бросил:
- Она просто идиотка. Но тем не менее очень хорошо, что она подвернулась Лимасу. Уже не в первый раз реваншистский план наших врагов рушится из-за извращенности его создателей.
Он коротко и рассчитанно поклонился трибуналу и сел на место.
Они там в Лондоне, должно быть, совсем рехнулись. Он же говорил им, чтобы ее оставили в покое. А теперь стало ясно, что с того самого момента, когда он исчез из Англии, даже еще раньше - с того момента, как он угодил в тюрьму, какой-то паршивый идиот взялся за дело - платил по счетам, ублажал бакалейщика, домовладельца, а главное, Лиз. Какой бред! Какое безумие! Чего они хотели? Убить Фидлера? Убить своего агента? Провалить собственную операцию? Неужели все это сделал Смайли? Неужели из-за уколов своей паршивой совести? Теперь ему оставалось только одно - взять все на себя и попытаться спасти Лиз и Фидлера.
Но как, черт побери, им все это стало известно? Он был уверен, что избавился от "хвоста", когда направлялся после обеда с Эшем к дому Смайли. А деньги? Откуда им известна байка о том, что он якобы украл в Цирке деньги? Эта байка была исключительно для внутреннего пользования... Откуда же они узнали про нее? Откуда, черт побери?
Озадаченный, сердитый и крайне пристыженный, он медленно пошел между рядами, машинально переступая одеревеневшими ногами, точно человек, идущий на эшафот.
Глава 23
Признание
- Ладно, Карден.
Лицо его было белым и неподвижным, словно изваянным из камня, голова чуть откинута назад и вбок, точно он прислушивался к какому-то отдаленному звуку. В нем ощущался некий пугающий покой - не поражения, а самоконтроля, и все тело, казалось, держалось железной рукой его воли.