Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 1 из 60



Джон ЛЕ КАРРЕ

ШПИОН, ВЕРНУВШИЙСЯ С ХОЛОДА

Aeaaa 1

Контрольно-пропускной пункт

Aмериканец протянул Лимасу еще одну чашку кофе и сказал:

- Почему бы вам не пойти поспать? Мы позвоним, как только он появится.

Ничего не ответив, Лимас уставился в окно КПП на пустую улицу.

- Нельзя же ждать бесконечно, сэр. Может, он придет в другой раз. Берлинская полиция сообщит в агентство, и вы через двадцать минут снова будете тут.

- Нет, - сказал Лимас. - Уже почти стемнело.

- Но не ждать же вечно. Он опаздывает на девять часов.

- Хотите уйти - идите. Вы хорошо поработали, - добавил Лимас. - Я скажу Крамеру, что вы чертовски хорошо поработали.

- А сколько вы будете ждать?

- Пока он не придет.

Лимас подошел к наблюдательному окошку и встал между двумя неподвижными полицейскими. Их бинокли были привычно нацелены на КПП восточной стороны.

- Он дожидается, пока стемнеет, - пробормотал Лимас. - Уверен, что дело в этом.

- Утром вы говорили, что он придет с рабочими.

Лимас обернулся.

- Агенты - не самолеты. Они не прибывают по расписанию. Он провалился. Он в бегах. Он перепуган. Мундт висит у него на хвосте. Как раз сейчас. У него остался один-единственный шанс. И уж позвольте ему самому выбирать время.

Американец вздохнул, явно желая уйти, но находя это неудобным.

В домике зазвенел звонок. Они замерли, насторожившись. Полицейский сказал по-немецки:

- Черный "опель-рекорд" с федеральным номером.

- Он не мог разглядеть, слишком темно. Он просто догадался, - прошептал американец. - А как Мундт засек его?

- Заткнитесь, - сказал Лимас, глядя в окно.

Один из полицейских вышел из домика и направился к заграждению из мешков с песком в полуметре от белой демаркационной линии, разделявшей трассу, словно теннисную площадку. Другой подождал, пока напарник склонился к подзорной трубе, установленной за мешками, а затем опустил бинокль, снял с крючка возле двери черную каску и аккуратно водрузил ее на голову. Где-то наверху, над КПП, ожили прожекторы, заливая участок дороги театральными лучами света.

Полицейский начал докладывать. Лимас знал наперед, что тот скажет.

- Машина остановлена на первом контроле. Только один пассажир. Женщина. Препровождена к КПП для проверки документов.

- Что он сказал? - спросил американец.

Лимас молчал. Схватив запасной бинокль, он напряженно глядел в сторону восточногерманского КПП.

- Мистер Лимас, это ваш человек? - снова затеребил его американец. - Я должен позвонить в агентство.

- Погодите.

- А где сейчас машина? Что там происходит?

- Таможенный досмотр. Рутина, - отмахнулся Лимас.

Он не отрывал глаз от машины. Двое полицейских стояли у дверцы водителя. Один проводил опрос, другой вроде бы просто дожидался. Третий возился с машиной. Он поднял капот, затем вернулся к водителю. Ему нужен был ключ. Он открыл багажник, заглянул внутрь, закрыл, вернул ключ и двинулся вперед, туда, где метрах в тридцати от машины между двумя глядящими друг на друга КПП стоял одинокий часовой - почти квадратная фигура в мешковатых брюках и сапогах. Они о чем-то заговорили, исполненные уверенности, в ослепительном свете прожекторов.

Затем небрежно махнули машине. Машина подъехала к ним и остановилась посреди дороги. Они обошли ее кругом, опять о чем-то потолковали. Наконец с явной неохотой позволили ей пересечь границу с Западным сектором.

- Мистер Лимас, это ваш человек? - снова спросил американец.



- Да, это он.

Подняв воротник куртки, Лимас вышел на улицу. Дул ледяной октябрьский ветер. И тут он увидел толпу. В домике забываешь о них - недоумевающих, озадаченных лицах. Так выглядят беспомощные свидетели дорожной катастрофы: никто не знает, что произошло, никто не знает, можно ли прикасаться к телу. Между лучами прожекторов пробивался то ли дым, то ли пыль - вибрирующая пелена в рамке света.

Лимас подошел к машине и спросил:

- Где он?

- За ним пришли, и он скрылся. Он взял велосипед. Про меня они ничего не знали.

- Куда он отправился?

- У нас была квартирка в районе Бранденбургских ворот. Над рестораном. Он держал там кое-что - деньги, бумаги. Думаю, он поехал туда. А потом будет переходить.

- Сегодня ночью?

- Он сказал, что сегодня. Остальных всех взяли - Пауля, Фирека, Лендзера, Заломона. У него мало времени.

Лимас молча уставился на нее. Потом спросил:

- И Лендзера тоже?

- Прошлой ночью.

К Лимасу подошел полицейский.

- Вам придется отъехать отсюда, - сказал он. - Запрещено загораживать дорогу.

- Пошел-ка ты... - бросил через плечо Лимас.

Немец заметно напрягся, и женщина сказала:

- Садитесь в машину. Давайте доедем до угла.

Он сел рядом с ней, и они медленно поехали к ближайшей развилке.

- Не знал, что у вас есть машина.

- Машина мужнина, - равнодушно объяснила она. - Карл, конечно, не говорил вам, что я замужем? - Лимас молчал. - Мы с мужем работаем на оптическом заводе. Они позволяют нам заниматься бизнесом. Карл назвал вам мою девичью фамилию. Он не хотел, чтобы я.., чтобы я связывалась с вами.

Лимас достал из кармана ключ.

- Вам надо где-то остановиться, - сухо сказал он. - Вот ключ от квартиры на Альбрехт-Дюрер-штрассе, рядом с музеем. Номер 28-а. Там есть все, что вам может понадобиться. Я позвоню, как только он появится.

- Я подожду его вместе с вами.

- Я тут не останусь. Поезжайте на квартиру. Я вам позвоню. Не имеет смысла ждать его здесь.

- Но он будет переходить здесь.

Лимас удивленно поглядел на нее.

- Он так сказал?

- Да. Тут у него есть знакомый полицейский. Сын его бывшего помещика. Это может пригодиться. Поэтому Карл выбрал именно это место.

- И сказал об этом вам?

- Он мне доверяет. Он все рассказывает мне.

- О Боже!

Он отдал ей ключ, а сам снова отправился на КПП. Когда он вошел, полицейские зашушукались, а один, самый высокий, демонстративно отвернулся.

- Извините, ребята, - сказал Лимас. - Простите, что нахамил вам.

Он открыл обшарпанный портфель и пошарил в нем. Наконец нашел то, что искал, - полбутылки виски. Кивнув ему, старший полицейский взял бутылку, разлил виски в кофейные чашки и разбавил черным кофе.