Избранная демоном

Покрывала, закрепленные на бедрах, груди, плечах и голове, развевались сзади, как крылья бабочки или лепестки диковинного цвета. Все семь покрывал были цветными, лишь последнее, маленькое, что скрывало лицо ниже глаз, было черное и из плотной ткани, как повязки на лицах жриц в Обители Матери.

Я старалась не думать, как пережить этот позор, потому что понимала, что нам с Джитаной и вправду надо сделать все, чтобы евнух хана купил обеих в его гарем.

Мы остановились за плотной занавеской, скрывающей арку, которая ведет в помещение. Из-за занавески доносились мужские голоса и смех.

- А теперь, почтенные газдэ, обещанный сюрприз! - объявил голос Мулея и все стихло. - Как и обещал, я покажу вам нечто особенное. Из путешествия я привез двух прелестных, как звезды, пери, которые в землях иноверцев стоили мне целого состояния!

Джитана скрежетнула зубами. Меня тоже покоробило от такой чудовищной лжи.

- Завтра прелестницы будут выставлены на торгах, - продолжил Мулей. - Красота их превосходит все мыслимые и немыслимые горизонты. Воистину, они достойны, чтобы украсить гарем самого хана.

- Чтобы украсить собой гарем хана нужно обладать редкой красотой, - произнес другой голос.

Хоть в нем и не было визгливых, похожих на женские ноток,  как у других евнухов,  все же мой слух уловил некоторую мягкость и я поняла, что это и есть тот самый Абу Амин, главный евнух гарема местного правителя.

- Кроме того, - продолжил он. - Хорошо бы обладать и другими талантами.

- Уверяю тебя, они обладают ими! - с жаром ответил Мулей и гости рассмеялись. - Чтобы ты мог в этом убедиться, а также просто, чтобы усладить ваш взор, дорогие гости, мои пленницы станцуют для нас танец покрывал.

- Пери будут танцевать для нас? - раздался снова голос Абу Амина и звучал он недоверчиво. - Должно быть, ты дурно обращался с девушками. Ты же знаешь, я приобретаю лишь не сломанных пытками и побоями рабынь, великий хан не терпит жестокого обращения со слабыми.

В моей груди зашевелилась надежда. Мы с Джитаной переглянулись. Я знала, что подумали мы об одном: быть может, не придется унижаться, танцуя для смертных, а еще было бы хорошо попасть в гарем к хану, который, вдобавок ко всему, что мы слышали о нем, рассуждает столь мудро и здраво.

- Пери будут счастливы усластить наш взор! - заверил Абу Амина Мулей. - Они очень сговорчивые пери.

- Они не девственны, - сказал евнух.

- Одна, с волосами цвета жидкого золота и белоснежной кожей - нет, газдэ, - подтвердил Мулей. - Но вторая, с коралловой кожей и рубиновыми волосами, юная и прекрасная, девственна! Кроме того, обе пери благородного сословия, газдэ. Обе они в прошлой жизни были дочерьми демонических царей.

- Вот как! - раздалось в зале. - Так где же они, где твои несравненные красотки, Мулей?

- У меня не хватит денег, чтобы выкупить хотя бы одну из них, - сказал еще один голос. - Я только построил сухопутный корабль, чтобы возить товары по пустыне. Но я с удовольствием наслажусь танцем твоих пленниц!

- Ждем! Ждем! - вторили голоса.

- Ну что ж, - довольно сказал Мулей и в унисон с его словами раздалась легкая барабанная дробь. - Вот и они! Вот и они, мои красотки.

Барабанная дробь повторилась. Полог занавески отдернули, и евнух подтолкнул меня в спину.

Легкой поступью мы с Джитаной вбежали в освещенную комнату и на миг замерли перед Мулеем и его гостями.

Они развалились на подушках помоста, что повторяет круглые очертания комнаты. Таким образом, нас прекрасно видно всем. По сторонам от арки двери я успела заметить слуг, играющих на барабанах и небольшой медный гонг. Вспомнив, что с каждым ударом гонга предстоит сбрасывать с себя одно из покрывал, я поежилась.

Мужчины, которых я насчитала десять, заворожено замерли, уставившись на нас.

Я знала, что они видят: в центре круглой комнаты замерли две женские фигурки в цветных покрывалах.

Покрывала прозрачные, не скрывающие изгибов и округлостей наших тел, выступов грудей, длины и стройности ног... А черные куски ткани, скрывающие лица привлекают внимание к глазам, искусно подведенным черной краской.

Барабанная дробь стала настойчивей, и я изогнулась в первом движении, поведя плечами и качнув бедрами. Лица у мужчин стали напряженными, кто-то даже выронил мундштук от кальяна и тот со звоном обрушился на низкий столик.

Барабан зазвучал гулко и звонко и я принялась извиваться в танце.

Лица, с напряжением наблюдающие за мной, слились в одно, завороженное от страсти, но я едва ли смотрела на него. Глаза мои были полуприкрыты, я слушала и слышала только музыку, я жила ей, дышала ей. Повинуясь ударам барабанов, я изгибалась, била бедрами, кружилась на месте, отчего прозрачные покрывала взмывали в воздух, подобно лепесткам диковинного цветка.

Гонг ударил в первый раз, и мы с Джитаной одновременно сорвали верхние покрывала - голубого цвета, скрывавшие плечи.

Мужчины сглотнули и подались вперед.

Я кружилась на месте, делала волны и пассы руками, мелко трясла холмиками грудей, отчего желтое покрывало, скрывающее грудь, ходило волнами.

Повинуясь ударам гонга, одно за другим, мы сбросили три покрывала с бедер, оставив на них лишь легкую короткую накидку, а также вуали с волос.

По комнате пронесся сдавленный, слаженный стон. Я почти не слышала его. Как истинная пери, у кого грация и изящество в крови, я всецело отдалась танцу.

Я раскачивалась, опускалась на колени, подпрыгивала в кружении, отчего последние покрывала взмывали в воздух и медленно оседали, как крылья бабочки. Звуки барабанов подбрасывали меня так высоко, что казалось еще немного - и смогу улететь в окно.

Повинуясь удару гонга, я сбросила покрывало, скрывавшее грудь и за низкими столиками раздалось самое настоящее рычание. Со следующим ударом я избавилась от накидки на бедрах, и принялась извиваться в танце будучи полностью обнаженной.

С последним ударом мы с Джитаной сорвали повязки с лиц и упали на колени, складывая руки перед собой.

Оглушительный рев потряс дом Мулея.

Подбежавшие евнухи скрыли нас под яшмаками, а служанки, что выбежали следом, принялись собирать с пола монеты, которые гости торговца сыпали горстями, воздавая похвалы нашему танцу.

  После того, как мы с Джитаной освежились в купальне и плотно поужинали, евнухи и служанки помогли нам улечься на тахты.

- Сегодня вы стали богатыми женщинами, госпожи, - подобострастно щебетали служанки. Они подсчитали монеты, которыми наградили нас гости.  - Газдэ Мулей оставил всю прибыль вам, не взял себе ни монетки! Теперь у вас есть деньги, госпожи, а деньги - это сила!

Мы с Джитаной переглянулись и грустно улыбнулись.

Если бы эти несчастные знали, что в нашем доме, на Вершине мира, мостовые вымощены золотой плиткой и украшены драгоценными камнями…

- Помолчите, трещотки! - прикрикнула на девушек Джитана. - Возьмите себе по монете и убирайтесь! Нам с госпожой Рахаат следует отдохнуть и набраться сил перед завтрашним днем!

Смиренно кланяясь и продолжая славить нашу щедрость в голос, девушки, наконец, удалились в свою каморку, откуда продолжал доноситься их восторженный щебет.

- Ну как, Рахаат, ты считаешь, понравился ли смертным наш танец? - спросила меня Джитанаэ

- Я не буду пятой принцессой Бхукти-Джар, если этот почтенный Абу Амин не захочет выкупить нас обеих для гарема хана! - ответила я.

- Если верить слугам, - протянула Джитана. - Хан молод и очень хорош собой… А аппетит его огромен…

- Может быть, нам и повезло, - сказала я. - Я пока не свыклась с мыслью, что придется принадлежать кому-то без любви, но таков путь, который я выбрала... И чем раньше я смирюсь с этим, тем лучше.

Джитана привстала на тахте.

- Может быть, мы полюбим нового господина, Рахаат. Он не простой смертный. Он хан. О его доблести и воинских заслугах народ сочиняет легенды.

- Главное, я спаслась от Ягата, - сказала я. - Главное, что не будет войны между мирами. Нижние земли спасены, а тэнгериев не заключат в бездну.