Начало и Конец

Бен только неловко кивнул в ответ, и не выпуская её руки, последовал за ней через дорогу.

Дико заросший мужчина в неряшливой одежде, что непрестанно курил, практически не вынимая сигареты изо рта, оказался на месте. И сейчас он, как всегда дымил, распространяя вокруг себя пахучее облако, — секретный сорт табака, отвечал он с гордостью, каждый раз, когда Рей спрашивала, что он такое курит. При этом он ещё как-то умудрялся петь и играть на гитаре, которая, судя по её внешнему виду была едва ли не старше его самого. Он сидел на своём любимом месте, на поломанной лавочке в самом малолюдном месте парка. Рей каждый раз спрашивала, почему бы ему не перебраться на более людную аллею, а ещё лучше — поближе к центру города, но Люк, — так звали музыканта, — только отмахивался, мол те, кому нужно его услышать, услышат.

Закупив кофе и целый пакет горячих ароматных булочек, Рей с Беном добрались до него как раз, когда он заканчивал хриплый припев одной из песен, которую Рей в его исполнении слышала буквально пару раз:

… Love and peace!

Люди могут, конечно, спастись от падения вниз.

И он шел рассказать им о том, как им можно спастись.

Рассказал.

И напуган был всем этим весь этот зрительный зал.

И слова его долго летели сквозь этот базар

В пустоту.

Он шел к людям, он нес им надежду, любовь, красоту.

Люди взяли его и гвоздями прибили к кресту.

Рей вздрогнула и украдкой глянула на Бена: это было совсем не то, что он должен был услышать, по её мнению. Но Бен слушал внимательно, чуть хмурясь. Рей поспешно отвернулась и окликнула Люка, хотя до этого ни разу не позволялся себе перебить его.

— Хей, Люк, как сам!

Она подхватила из рук Бена пакет с булками и, вытащив парочку, положила его на лавочку рядом с музыкантом.

— Хей, Рей!

Люк перестал играть, — к большому облегчению Рей, и оглядел с ног до головы сначала её, а потом Бена, задержавшись на нем пронзительным взглядом удивительно ясных, для его возраста глаз.

— Разжилась едой и мужчиной, как я вижу, — прошамкал, отдавая должное свежей утренней выпечке. Рей промолчала, и отдала ему свой кофе, надеясь, что дальнейшее задабривание выведет разговор к той точке, когда она сможет попросить его сыграть. Но Люк молча жевал и прихлебывал кофе, по прежнему буравя Бена нечитаемым взглядом. Тот отвечал ему тем же, замерев, будто статуя.

Рей могла поклясться, что между ними происходил какой-то беззвучный разговор, и хотела было уже прервать эти напряжённые гляделки, когда Люк громко фыркнул, отставил кофе и неизвестно откуда выудив очередную самокрутку, ловко её подкурил. Затянулся, зажмурившись, и зажав её в углу рта, запел с того самого места, на котором Рей его прервала.

Каждый раз,

Когда сходятся звезды, сойдя со своих звездных трасс,

Все становится ясно без всех этих жестов и фраз.

Каждый раз,

Когда кровь на ладонях и падают слезы из глаз,

Очень больно смотреть, если кто-то страдает за нас

Рей ухватила Бена за руку, намереваясь утащить его подальше: по-жизни-странный-Люк, похоже был сегодня «в ударе», но внезапно набежавшая толпа китайских туристов с фотоаппаратами, стихийно оттеснила их туда, где ухоженная часть парка заканчивалась и начинался практически лес: городской план реконструкции парковых комплексов угодил на пересмотр ещё год назад, и этот островок дикой растительности посреди города так и остался не причесанным.

Они, не сговариваясь, повернули на едва заметную, давно нехоженую дорожку, что вела вглубь заросшей части парка. Не лучшее место, вообще-то. Там собирались любители прибухнуть и закинуться, заглядывали те, кто не хотел платить за общественный туалет. Но чем дальше они заходили, тем меньше вокруг попадалось следов жизнедеятельности человека: казалось, они выбрались в совершенно дикое место. Рей понуро жевала проталкивая пищу кофе: Бен молча отдал ей свою долю и теперь шёл мрачный, целиком погруженный в свои мысли. Внезапно, он остановился и повернулся к ней.

— Тот старик. О чем он пел? — Спросил требовательно. Рей поперхнулась. Но взглянув на него, поняла, что от разговора ей не уйти. Допила кофе, смяла стаканчик, засунув его в карман. Несколько раз вздохнула, примеряясь к теме. Бен все это время смотрел на неё неотрывно.

— Ты, ведь, знаком с понятием религии, — глянула на него, но не увидев мгновенного отклика, стала перечислять схожие понятия, — веры, поклонения… — взмахнула рукой нетерпеливо. — Да тебе же и самому люди поклонялись! — он, наконец, медленно кивнул, но Рей показалось, что он и с первого раза понял, просто думал о своём. Она походила взад-вперёд немного, повздыхала, и продолжила. — Одна из самых распространённых религий на Земле говорит о том, что существует некая абсолютная сущность, которая сотворила этот мир. — Вздохнула, глянула на него украдкой, но он лишь сосредоточенно слушал. — Эту сущность люди называют Богом. — Дальше было сложно, поэтому Рей немного помолчала. — Люди верят, что Бог создал это все, и самих людей тоже. Но люди оказались слабыми, подвержеными порокам. И Богу не нравилось это их несовершенство. На заре существования он пытался научить их, наказать даже, насылая всяческие казни, уничтожая огромное количество людей в назидание. — Рей сглотнула, вспоминая ветхозаветные истории. — Но люди не понимали. Жизнь человека коротка, а память даже о самых страшных наказаниях стиралась в веках и люди продолжали творить зло. — Она перевела дух, подошла к ближайшему дереву, и принялась поглаживать кору, так было спокойней. — Бог перестал понимать людей. Они стали чужды ему: казалось, что прекрасное творение превратилось в уродливую заразу, которую нужно уничтожить. Но Бог решил самолично понять, где скрывался тот момент, когда все шло не так: ведь его люди не рождаются убийцами, насильниками, ворами… — Рей почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы: этот разговор вынимал все её силы без остатка. Она никогда не делилась ни с кем своими философскими обобщениями, и, как оказалось, так выворачивать душу — ох, как не легко. Она зажмурилась и выдала последнее предложение практически скороговоркой, на выдохе. — Бог отделил часть своей сущности и воплотил её в человеке. Про него песня.

Бен долго молчал. Но потом все же, видимо, решил уточнить.

— Этот человек, часть сущности, которую вы зовёте Богом, рассказал, что существует способ избежать уничтожения вашего мира, а вы его за это убили? — Рей молча кивнула, не в силах поднять на него глаза. Это вопрос будто бы подводил черту под смыслом существования человечества. Бен молчал, и так тягостно было ей это молчание, что внезапно, она нашла, что добавить.

— Он позволил людям сделать это, Бен. — Она встретилась с ним взглядом. — Он мог уничтожить своих мучителей, ты сам понимаешь. Даже в человеческой форме он был силён. — Она попыталась вспомнить и перечислить чудеса, но мысли скакали, как бешеные, в голове вертелось только что-то про рыбу и хождение по воде. Она бросила эту затею, понимая, что этим ей его не впечатлить, и уже почти в отчаянии выпалила. — Он умер за людей, пожертвовав собой, потому что посчитал их достойными.

— И что же, любопытно мне знать, он нашёл такого достойного в вас, не просветишь ли ты меня, Рей? — Он даже наклонился к ней, буравя взглядом, в его глазах замелькали золотые искры, слова вырывались вместе с яростным шипением.

Рей уже вовсю плакала, зажмурившись, лишь бы укрыться от его гнева. Ей самой казалось, что все, что она говорила, — чушь, всего этого недостаточно, чтобы убедить его иначе взглянуть на человечество. Но ему и не надо, уверяла она себя, ему все равно, чью душу поглотить, лишь бы добровольно. Ему вообще должно быть плевать! На человечество, на неё…

В этот момент Рей почувствовала, как он обнял её. Прижал к себе, поглаживая осторожно спину, ткнулся носом в волосы. Она же обняла его в ответ, цепляясь за эту близость, как за спасительную соломинку, как будто не он довёл её до такого состояния.

Рей уже почти успокоилась, и хотела было предложить ему вернуться в квартиру, когда в её памяти вдруг всплыла церковная школа, куда она ходила по воскресеньям ради бесплатного обеда, строгая наставница, которая не давала еды, пока каждый не расскажет на память послание из Библии. Из всех выученных когда-то, Рей запомнила только одно. Она отстранилась, заглянула Бену в лицо снизу вверх и процитировала тихо: