Начало и Конец

Хан приложился лбом к поручню, продолжил, — невнятно и сухо:

— Схватки продолжались несколько часов. Лея уже даже не кричала, — сорвала связки. Крови много было. А я почти все это время простоял зажмурившись. Открыл глаза только когда мой товарищ толкнул меня. Видимо, Лея проходила какую-то спецподготовку, потому что смогла-таки родить сама. Ребёнок закричал. В эту секунду появился Сноук, будто знал. Он не тратил времени, — все подготовительные процедуры мы уже провели. Подошёл, окинул презрительным взглядом роженицу и замахнулся колом на все ещё связанного с ней ребёнка. В этот момент я на него бросился. — Хан резко выпрямился и саданул кулаком по перилам моста с такой силой, что тот затрясся. — Я с размаху всадил нож по самую рукоять прямо в его лысый череп!

Некоторое время Хан просто переводил дыхание. Дальше говорил уже спокойнее:

— Он рухнул, как подкошенный. Мои друзья бросились на тех, кто кинулся на меня с ножами и проклятиями. А я метнулся к ребёнку, — он сглотнул и покосился на Рей, которая уже вовсю плакала. Но так, словно звук в ней отключили. Хан усмехнулся. — К тебе. Перерезал пуповину тем же ножом, которым убил Сноука, завернул в чертов колпак. Побежал к выходу, надеясь, что мои друзья дальше разберутся, и тут услышал крик. — Хан прикрыл глаза рукой. — Мой друг Чуи упал, хватаясь за горло, а тварь, вспоровшая его, — я так и не узнал, кто это был, — он все ещё оставался в маске, — шагнула к столу и, подхватив с пола чертов кол, ударила Лею в грудь. «Да насытится Великий змей!» — крикнул он, и стены зала содрогнулись. Я бросился вон, обезумев от страха. Пришёл в себя, в больнице. Тебя забрали. Вокруг медики, полиция. Я сказал, что нашёл ребёнка в коробке на помойке, прибежал, как мог скоро. Они поверили, — такое в нашем городе случалось неоднократно, — а я попросил записать меня отцом. С очередной сиротой никто возится не хотел, вот они и согласились.

Хан выдохнул и отлепился, наконец, от перил, повернулся к ней.

— Я думал, что ты защищена, раз монстр получил жертву. Но я ошибался. Позже мне удалось выяснить, что Сноук не просто так не разделял ребёнка с матерью во время ритуала, не без причины роженицу оставляли без помощи, не позволяли никаких чувств в отношении отца ребёнка. Все было продумано: женщина измученная тяжелейшими родами от того, кого она никогда не любила, да ещё и подготовленная определённым образом могла добровольно отдать жизнь, — Хан проговорил эти слова с такой злобой, что Рей передернуло. — Она не соображала, хотела только чтобы боль прекратилась. Вот так, принося недобровольные жертвы, Сноук подпитывал свою магию, ему много сотен лет. — Он замолчал, тяжело дыша, но сумел заставить себя продолжить. — Позже, я почувствовал, что он жив, не знаю как, но эта дрянь сумела выжить, искала меня. Я пытался скрыться от него, и какое-то время у меня получалось. Но раз мы говорим с тобой здесь, а не дома, значит, в итоге, не вышло.

Рей повернулась, к нему, а Хан поднял руку, провёл пальцами по её щеке.

— Я был паршивым отцом и магом, но, похоже, сумел хоть что-то сделать хорошо. — Хан оглядел её с ног до головы и тепло улыбнулся. Опустил руку и посерьёзнел. — Я сумел связать частичку своего сознания с твоим, на случай, если твои силы пробудятся, а я сам, — он виновато пожал плечами, — не смогу об этом рассказать.

Хан грустно поджал губы, передернул плечами, словно сдержался от какого-то жеста.

Рей сделала к нему шаг, другой, а потом порывисто обняла и зарыдала у него на груди. Почувствовала его ладонь на своих волосах.

— Прости меня, — сказал он. — За все, прости, Рей. Остерегайся Сноука.

Она почувствовала, как Хан прижал её крепче, поцеловал в макушку.

— Я люблю тебя, малышка.

Мгновение, — и Рей уже обнимает пустоту. В ту же секунду чувствует, как чья-то холодная рука касается её лица. Рей распахивает глаза и хрипит, точь-в-точь умирающая птица: над ней склоняется Бен. Он стоит на коленях рядом с ней, его рука чуть подрагивает. Глаза ввалились, губы побелели. Но он жив!

Пока Рей вспоминает, как дышать, он наклоняется, и прислонившись лбом к её, выдыхает только одно слово: «жива».

Она обхватывает его руками, тянет на себя, и он валится сверху, слабый, тяжёлый. Она готова сколько угодно так лежать, но он со стоном смещается, укладываясь рядом.

Рей перебралась ему под бок, беззвучно плача.

— Я думала, что ты умер, — проговорила, задыхаясь. — Я хотела…

— Я знаю.

Бен повернулся к ней лицом, сместился, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Положил ей ладонь на щеку, прикрыл веки.

— Я слышал все, что ты говорила и думала тогда под деревом, Рей. — сказал ровно, и посмотрел на неё. — Ты хотела умереть.

Рей вдруг разозлилась.

— Да, хотела! — заявила, почувствовала, как непрошеные слезы жалят глаза. — Потому что…

Рей осеклась. Ей было плевать на людей, на планету, — этот мир отнял у неё Бена и должен был поплатиться! Так она чувствовала там, у дерева. Сейчас же, рядом с ним, тот её порыв показался ей безобразным эгоизмом, — она же знала, что они обречены, так или иначе, но не простила человечеству того, что у неё отняли последние часы с ним. Стыд беспощадно жёг её, но Рей зажмурилась, уверенная, — вернись все назад, если бы он все же погиб, она бы поступила так же, но вдвое быстрее!

Она почувствовала, как Бен обнимает её, крепко прижимает к себе.

— Вот он, парадокс самопожертвования человека. — Он говорил тихо, гладил её по волосам. — Ты была готова умереть, чтобы все остальные жили, пока не знала любви. Ты готова была умереть за человечество, познав любовь. Но когда у тебя отняли любовь, ты готова была отомстить всему миру.

— Ты осуждаешь меня? — буркнула Рей куда-то ему в грудь. Он только крепче сжал её в объятьях. Какое-то время он молчал. А когда наконец заговорил, его голос звучал чуть насмешливо и устало.

— Я истратил почти все силы, Рей, на борьбу с ядом в теле, которому суждено умереть. Я полз, ковылял, шёл, пока не добрался сюда. — Он зарылся носом в её волосы, глубоко вдохнул. — Того, что осталось, хватило бы, чтобы пробудить Спящего, Рей. Если бы я нашёл тебя мертвой, этот мир бы уже прекратил своё существование. — Рей почувствовала, что он улыбается. — Так что, нет, я не осуждаю тебя. Вам, похоже, нужно переписать свои священные книги. Рассказать там о том, как бесстрастную, бесконечную сущность совратила одна маленькая Рей.

Она хихикнула и отстранилась. Заглянула ему в глаза.

— Вместе, до конца? — прошептала, пнув себя мысленно за глупый пафос. Он молча улыбнулся в ответ. Рей поцеловала его в губы. Села, огляделась. Они находились в той самой комнате с алтарем, с которой все началось, — как раз рядом с ним валялись. Рей помогла Бену сесть, прислонила его к алтарю. Заметила, что все ещё щеголяет разорванной майкой и стыдливо прикрылась, застегнув толстовку до самого горла. Бен, заметив этот жест, только глаза закатил.

— Я бы предпочёл другую комнату и другое ложе. — заявил он, устало откидывая голову назад. — Но раз они притащили тебя сюда и оставили одну, то сейчас все готовятся к жертвоприношению.

Рей вдруг вспомнила о том, что сказал ей отец, и хотела было рассказать, но Бен вскинул руку, останавливая её.

— Теперь я понял, почему ты с такой лёгкостью воспринимала меня. Оба твои родителя обладали способностями, выходящими за пределы нормы в этом мире. Ты, — он взглянул на неё с иронией, — унаследовала их. — «Как тебя угораздило, детка?» — повторил вопрос её отца в точности, вплоть до интонаций. Рей вздрогнула: он видел её странный сон. Бен кивнул и прикрыл глаза. — Теперь, я слышу твои мысли, мне не нужно применять силу, чтобы делать это. То, что мы разделили с тобой, создало связь между нами. Теперь моя сила, — твоя, а твоя — моя.

Рей усмехнулась: это прозвучало, как слова обручальной клятвы.

— И что, теперь я смогу шипеть в твоей голове, и заставлять замереть в смешных позах? — попыталась пошутить. Бен не улыбнулся.