Перемены

Рита кинулась всё это собирать, и я заметил, как сильно дрожат ее руки. Нет, так не пойдет. Я позвал как мог мягко:

— Рита.

Греметь железяками она прекратила, но не встала и головы не подняла. Я понял, что капитан просто не может справиться с собой. Я приложил усилия, — тело, хоть и восстанавливалось быстро, но затекло прилично, — и поднялся, садясь на кровати. Хорошо, что я в брюках, но рубашку тоже не мешало бы найти. Осмотревшись внимательно, увидел в дальнем углу умывальник, а рядом с ним форменную тунику, — надеюсь, размер хоть немного подойдет. Осторожно, выдергивая иглы капельниц из запястий, снова глянул на капитана. Она так и стояла, опустившись на одно колено, у двери, среди разбросанных инструментов, уперев руки в упавший шлем.

— Рита, как вы смотрите на то, чтобы заказать чего-нибудь поесть и кафа? Я приведу себя в порядок и мы поговорим, — я старался говорить спокойно и обыденно, будто ничего не случилось. — Себе, пожалуйста, тоже закажите.

Увидев, что она кивнула, так и не подняв головы, я стащил себя с кровати и поплелся в дальний угол, к умывальнику.

Устройство медблока — какие-то приборы, камеры, странного вида лампы — скрыли ее от меня, но я услышал, как она поднялась и, быстро собрав упавшее, вышла. Ох. Спокойно, Кайло, спокойно. Ты сможешь. Только включи мозг, а не как в прошлый раз.

Слава Силе, в заветном уголке оказался не только умывальник, но и полноценный санузел, что оказалось весьма кстати. Я умылся, кое-как освежив незабинтованные участки тела, пытаясь параллельно вспомнить, когда в последний раз принимал душ. Получалось так давно, что лучше об этом не думать. Рядом с умывальником не оказалось зеркала, чему я был несказанно рад. Боюсь, не узнал бы свое отражение и завизжал от увиденного, как перепуганная маленькая девочка.

Вытерев лицо и, как бы сказала Рей, прикрывшись хоть чем-нибудь, — докторской туникой, которая оказалась размера на три меньше и на груди не сходилась, спасало лишь то, что забинтован я был чуть ли не от бедер до шеи, — я, как мог, привел в порядок волосы и вернулся к кровати, забираясь с ногами. Верховный лидер готов к аудиенции. И это то, во что превратилась моя жизнь. Мда.

Угнездившись, я заметил, что Рита не взяла с собой шлем, а оставила его вместе с инструментами на той самой злосчастной полке.

Не успел я об этом подумать, как дверь снова открылась, пропуская дроида с едой. Следом за ним зашла капитан. Видно было, что она уже справилась с собой. Хорошо.

Она молча остановилась на прежнем месте, в то время как дроид принялся сервировать…обед? Или ужин? Я понятия не имел, который сейчас час.

— Капитан, проследите, пожалуйста, чтобы мне до прибытия на Превосходство подобрали какую-то одежду, — я неловко взглянул на нее и пожал плечами, — я же не могу в таком виде показаться на торжественной встрече с победителями.

— Слушаюсь, Верховный лидер!

Она усмехнулась и, достав датапад, начала в нем что-то клацать, похоже, отдавая распоряжения. Кроме того, я заметил, что она рада была занять чем-то руки.

Дроид укатил, оставив еду, один прибор, но две чашки и термокувшин. Ладно, хоть так. От вида и запаха еды у меня едва не потекли слюни, но я приказал себе держаться и разлил каф по кружкам. Вздохнув, слез с кровати и нашел второй стул, сел, опершись спиной на тумбочку, где до этого восседал Энакин.

— Рита, присаживайтесь.

Она немного замялась, краснея, но села рядом со столом, напротив и чуть справа от меня. Я понадеялся, что принятых мер достаточно, чтобы она почувствовала себя более-менее комфортно — я не нависал над ней с высоты кровати, не лежал, как до этого, нас разделало метра два — вся длина медицинской койки… Больше я ничего не мог придумать, чтобы хоть немного разрядить зависшее в воздухе напряжение и неловкость. О Сила, как мне с этим справиться?!

Я вздохнул и отхлебнул из чашки. О. Это просто восхитительно! Я едва сдержался, чтобы не застонать от удовольствия.

— Капитан, я хотел поблагодарить вас за ваш вклад в исход битвы. Я говорил с рыцарем Рен, он охарактеризовал ваши заслуги во взятии под контроль флагмана генерала Френа, как впечатляющие.

Похоже, она первый раз выдохнула с тех пор, как села на этот чертов стул. Рита подняла на меня глаза и тут же опустила, спрятавшись за челкой.

— Это мой долг, сэр.

Ну же, Кайло, разговори ее.

— Возможно, вы хотели бы, чтобы кто-то из ваших людей был награжден или повышен?

— Сэр, я бы хотела вас просить, — она вскинула взгляд, — чтобы вы, — она запнулась, — рассмотрели возможность амнистии для служащих флагмана и оставили их на службе, сэр.

Я глотнул кафа и внимательно посмотрел на капитана. Я не собирался казнить людей, что работали на Френа. Но оставлять их на корабле? А если там остались лояльные синему фашисту люди или шпионы Немзи? Хотя…

— Хорошо. Но при одном условии, капитан.

Она подняла на меня глаза.

— Вы станете командиром корабля.

Она выпрямилась и побледнела.

— Н-но… Сэр…

— Капитан, если вы просите за этих людей, значит, вы можете за них ручаться. Они знают и уважают вас. Свою лояльность и профессионализм вы доказали в бою. Я не вижу лучшей кандидатуры на вакантное место командира, — я сделал паузу, — кроме того, вместе с этим местом вы получите чин генерала.

Она выглядела почти так же жалко, как Хакс, когда я сказал ему, что он станет Верховным лидером в случае моей смерти. Да что со мной такое? Я людей повышаю, а они разве что в обморок не падают!

Я поднялся и, повернувшись к ней спиной, прошелся по комнате. Она сначала сидела, остолбенев, но потом дернулась было встать. Я, нахмурившись, взглянул на нее, и она села на место.

— Рита. Послушайте меня внимательно сейчас. У вас есть два пути. Первый — схватить в охапку этот ваш шлем и свои страхи и снова сбежать куда-то на Внешнее кольцо. Я не собираюсь вас ни к чему принуждать. Ни к чину, ни к должности, ни к… чему-то другому. Могу вам сказать, что люди с вашего флагмана получат амнистию и будут направлены на переаттестацию — кто пройдет, будет служить дальше, нет — уйдет на покой, со всеми полагающимися социальными гарантиями. Вы получите то назначение, какое захотите — хоть на внешний рубеж, хоть к черту на кулички. Если вы действительно этого хотите, Рита, — я сделал паузу и пристально посмотрел на нее. — Вы можете продолжать жить прошлым с его страхами и кошмарами, а можете позволить себе жить дальше. Не отвечайте сейчас. Подумайте. У вас трое суток. По прибытию на Превосходство я соберу командование для разработки дальнейшей стратегии по борьбе с Немзи, мирных переговоров с Сопротивлением и так далее.

Она снова вскинула на меня глаза, не веря своим ушам. Я усмехнулся.

— Я хочу закончить эту войну, Рита. Хватит смертей и противостояний. Немзи — наш общий враг. Я хочу, чтобы вы были рядом со мной в этой борьбе. Я хочу, чтобы вы вошли на собрание Командования, как генерал Рита Нимер, ответственная за силы Первого Ордена на Внешнем кольце — ведь никто, кроме вас, не знает эти регионы лучше. Никто не знает Немзи так хорошо, как вы. Вы нужны мне, Рита, чтобы закончить эту войну.

Я пристально на нее взглянул.

— Подумайте, капитан. У вас три дня.

Я отвернулся от нее и снова прошелся по комнате.

— Рита, я прошу вас рассказать мне, почему вы вышли замуж.

Она подняла руку, нервно убирая челку, и помотала головой, не глядя на меня. Я вздохнул и сел на свой стул, вытягивая ноги. Допил остатки кафа, откинул голову назад, упираясь затылком в крышку тумбочки, и закрыл глаза.

— Тогда, позвольте, я расскажу вам одну историю. Некоторое время назад жизнь свела меня с девушкой. Я достаточно ужасный человек, Рита, я делал многое, чего стыжусь, многое, что нельзя ни простить, ни понять. Не то чтобы у меня не было причин быть тем, кем я был, но ведь никто в детстве не мечтает стать монстром, когда вырастет. У всех есть причины. Так вот, когда я ее встретил, я находился на самом темном этапе своей жизни. Я думал, что я уже там, откуда нет возврата. Но она почему-то поверила в меня, несмотря на всё, что я совершил. Настолько, что, жертвуя собой, выступила в мою защиту. Я был поражен ее благородством и наделал очередных глупостей, вместо того чтобы сказать ей о своих настоящих чувствах. Когда наваждение схлынуло, я понял, что натворил. Мне казалось, я потерял ее навсегда, что она никогда не простит меня за мой промах, за то, что я никогда не стану тем, кем она хотела меня видеть.