Перемены

Какого черта эта долбаная каюта расплывается перед глазами? Я провел рукой по глазам, убирая предательскую влагу. Он продолжил:

— Ты никогда не прятался за нашими спинами. Сноук издевался над нами всеми, но то, что пережил ты за эти годы, нам и не снилось. И когда ты пришел к пониманию Баланса тем трудным путем, который не каждый из нас смог бы выдержать, ты рассказал об этом, ничего не скрывая. Ты привел нас к Сноуку, думая, что это следующий этап. Мы пошли за тобой добровольно. Что ж, этот этап пройден. И мы все идем за тобой дальше, Кайло Рен, потому что знаем, что ты нас никогда не предашь. Так что не смей предполагать, что мы можем повернуться против тебя.

Он закончил, а я не мог проглотить ком в горле, чтобы заставить себя ответить ему. Наконец я взял себя в руки.

— Спасибо, Дерек, друг. Я бы никогда не справился со всем этим один. С той самой ночи. Я надеюсь только, что сейчас я смогу оправдать вашу веру. Вы вложили в нее слишком много, чтобы я подвел вас еще раз.

Я помолчал. Вдруг навалилась какая-то вселенская усталость, замешанная на чувстве огромного облегчения: будто бы я годами держал на плечах гору, и вот только что сбросил ее к чертям.

— Завтра у нас день планов. Закончим со стратегией против синего, и я расскажу тебе, что задумал по поводу нашего нового учения. Даже если мы с тобой не переживем этот день, я хочу, чтобы выжившие рыцари встали на этот путь.

— Учения? — Дерек усмехнулся. — Так, может, ты себе фамилию Скайуокер возьмешь, раз уж ты новое учение предлагаешь?

Я фыркнул.

— У меня и без этого имен многовато, ты не считаешь?

— Да, есть такое. Но мне, например, Мэтт очень понравился…

— Так, я попрошу без оскорблений!

— Ну ладно, ладно, Кайло. Всё, хватит на сегодня трагических бесед. Поспи час, приведи себя в порядок… Побрейся, что ли… Через два часа нужно начинать строить планы по спасению Галактики.

Он поднялся и вышел.

— Чур, не опаздывать.

Я кивнул ему и сполз по стеночке на койку. Сквозь сон я услышал, как за рыцарем Дереком Реном, моим другом, закрылась дверь.

***

Я погрузился в калейдоскоп сновидений, сотканных из картинок последних дней: Сноук, преторианцы, красно-белые пейзажи Крейта, визгливая бригадирша с кальцинатором, Дерек с Хаксом постоянно рядом, и Рей, Рей, Рей… Постепенно картинки перестают кружиться, и я обнаруживаю себя в собственной каюте, смотрящим в черный потолок. Рядом явственно ощущается чье-то присутствие. Я поворачиваюсь и замираю. Она, Рей, спит рядом, на боку, спиной ко мне. На ней майка с чужого плеча и старые пижамные штаны. Она ёжится от холода, покрепче обхватывая себя руками, и я, не задумываясь ни на секунду, набрасываю на нее простынь. Ее силуэт мягко подсвечивает рассеянный свет из общей комнаты, кажется, будто от нее исходит какое-то неземное сияние. До одури хочется прикоснуться, удостовериться, что это не мираж, но я не решаюсь, просто смотрю. Просто считаю веснушки на худеньких плечах, просто любуюсь линией шеи… Рука, будто бы обретая собственную волю, тянется и, не дотрагиваясь, повторяет контур скулы, прочерчивая невидимую линию по лицу и шее вниз, до начала ключицы, пальцы пронизывает тепло её кожи, и тончайшие волоски плеча, словно наэлектризованные, тянутся навстречу невесомому прикосновению. Это совершенная магия, я готов лежать так вечно, но вдруг до исступления, до безумия захотелось зарыться в ворох ее волос, вдохнуть хоть на секунду запах, чтобы запомнить, унести частичку с собой. Я осторожно приподнимаюсь на локте и перемещаю тело вниз, одновременно придвигаясь ближе, ближе, но не касаясь. Замираю на секунду, не разбудил ли? Нет, дыхание ровное, не сбилось. Наклоняю голову, слегка зарываясь носом в волосы… Ох… Она пахнет мылом и чем-то пряным, головокружительным, похожим на имбирь. Так бы и растворился в этих ощущениях, в этом запахе. Пытаюсь запомнить каждую нотку, каждый оттенок, шелковистость ее волос на своей коже. От моего дыхания по ее шее бегут мурашки. Я бы всё отдал, чтобы поцеловать ее сейчас. Легонько прикасаюсь губами туда, где заканчивается линия волос и начинается позвоночник. От этого простого касания, тело пронизывают волны удовольствия. Я готов купаться в этих ощущениях бесконечно, но моя эйфория моментально улетучивается, когда Рей резко открывает глаза и оглядывается через плечо. Сила, пусть этот сон закончится сейчас! Я, будто застигнутый за чем-то постыдным, молюсь, чтобы наваждение пропало. О, пожалуйста! Ведь сейчас она закричит, оттолкнет меня! Нет! Только не это! Сила, прошу! Я замер. Я перестал дышать. Время остановилось. Она дернулась, резко поворачиваясь ко мне, и в необъяснимо неудержимом порыве обняла меня так, будто хотела растворить в себе, перепутывая ноги, сжимая-разжимая кулаки где-то под моими лопатками. Она то колотила меня, с силой сжимая собственные ладони, то гладила, как сокровище. Начала плакать, тяжело, навзрыд, уткнувшись куда-то в основание шеи. Три удара сердца спустя я смог обнять ее в ответ. Гладил ее по голове, успокаивая самыми нежными словами, что приходили на ум, распутывал непокорные прядки каштановых волос, изредка целуя в макушку. “Тише, тише, малыш. Не плачь”. Она заходилась рыданиями, не могла дышать. Ее судорожные всхлипы отдавались в моей груди болью. “Успокойся, всё хорошо. Дыши, дыши, пожалуйста”. Гладил ее по спине, чувствуя, что она просто не может вдохнуть — слезы душат. “Успокойся, любимая, я рядом. Всё хорошо”. При этих словах она вздрогнула, но я почувствовал, что она снова может дышать. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Я понял, что испугался так же, как тогда, когда она решилась утонуть. “Любовь моя, прошу, не плачь, всё будет хорошо”. Она отстранилась, взглянула мне прямо в глаза. Я задохнулся от той тоски, что в них плескалась, бесконечного чувства вины, ярости, боли, обиды… любви. Она смотрела на меня, будто бы пыталась запечатлеть в памяти мои черты, а я… я просто купался в ее взгляде. Видел, что слезы текут, не переставая, что глаза красные, а лицо пошло пятнами, но это не важно. Моя Рей. Мой Свет. Самая красивая женщина в мире. Я неосознанно протянул руку к ее лицу. Вытирал слезы, убирал прилипшие пряди со лба. Она была такая живая, такая настоящая. Как же я хотел успокоить, укрыть, защитить… Чтобы больше никогда, никогда она не плакала так, как сейчас. Она высвободила руку, положила на мою щеку, вытирая мои слезы всей ладонью. Заправила прядь волос за ухо и… поцеловала меня. Всего лишь легкое касание губ к уголку моего рта, но оно перевернуло мой мир. По телу побежали электрические разряды, мозг начал отключаться. Она отстранилась, разглядывая как-то виновато, будто она сделала что-то запретное. Мой разум окончательно вырубился, освобождая место голым инстинктам. Я ринулся к ней так, будто нас разделяли тысячи миль, а не пара сантиметров. Я лихорадочно целовал ее везде, где мог достать, и она отвечала тем же. Мы путались носами, сталкивались зубами, пробовали на вкус слезы и волосы друг друга, пока не нашли губы друг друга и не слились в поцелуе, таком страстном и безысходном, будто это был наш последний в жизни поступок. Мы вталкивали невысказанное в уста друг друга, зная, что, сорвавшись с губ, сакральное потеряет свой смысл, оскудеет и опошлится. Но когда мы прервали поцелуй, пытаясь отдышаться, я выдохнул клятву, которая уже давно определила мою линию жизни:

— Я люблю тебя, Рей. Я буду любить тебя вечно.

И она ответила. Ответила, вторя мне:

— Я люблю тебя, Бен. Люблю навсегда и беззаветно.

Она растаяла в моих объятиях, а я, проснувшись, не в силах был сдержать стон.

Моя Рей. Моя. Во сне такая реальная и любящая. Ушла, заставив вспомнить. Она же теперь с Дэмероном. Потеряна навсегда.

— Странный сон.

— Да, раньше я таких не видел. Я всё это подавлял?

— Да, но я не об этом. Всё было как-то чересчур реально. Ладно, проехали. Тебе через полчаса нужно встретиться с Дереком и Хаксом. Пора привести себя в порядок. Помыться, побриться… И это, чувак, если ты не хочешь, чтобы Хакс подумал, что ты о-о-очень рад его видеть, я бы советовал тебе начать с холодного душа.