Перемены

Мы проглотили таблетки. Дерек подошел к Хаксу и помог ему подняться. Он отвел шатающегося генерала в комнату, а я просто сидел и смотрел в одну точку, потому что каюта кружилась то в одну, то в другую сторону, а мне нужно было как-то умудриться не кружиться вместе с ней.

Закончив с Хаксом, Дерек пришел за мной.

— Хорошая работа.

Я попытался сфокусировать на нем взгляд. Он хохотнул.

— Пойдем, я помогу тебе, а то ты что-то подустал.

========== Всё, как на самом деле ==========

Мы вышли от Хакса и медленно побрели по коридорам корабля. Медленно, потому что мой расслабленный вес был трудноподъемным, как для моих заплетающихся ходуль, так и для Дерека, который принял на себя большую его часть. Так или иначе, зрелище мы являли собой весьма потешное, учитывая то, кем мы были: пьяный полуодетый Верховный лидер и из последних сил волочащий его рыцарь Рен.

На выходе из Хаксовой комнаты Дерек укрыл нас обоих от посторонних взглядов, но это было излишним — до самой моей каюты мы не встретили ни одной живой души. Однако записи камер видеонаблюдения стоит все-таки изъять. И как у меня получается думать о таких вещах, когда я и ноги-то с трудом переставляю?

У дверей каюты я изобразил вялый протест.

— Д-д-дерек, там же… я не…

— Успокойся, Ромео, она уже давно улетела. Хакс лично ее в TIE сопроводил и отправил восвояси.

Мы ввалились внутрь, и Дерек, как и пять дней назад, практически поволок меня из коридора в жилую часть. Он свалил меня на койку, а сам буквально упал на рядом стоящий стул.

— Ну ты и кабан, Бен. Вымахал, черт.

Я только икнул в ответ. Хмель уже начал отпускать, но икота изрядно портила мне самоощущение.

— Дерек, будь другом, принеси воды.

Он кивнул и ушел на кухню. Пока его не было, я принял более или менее сидячее положение, прислонился к стене, подобрав ноги в подобии позы лотоса, и закрыл глаза, собираясь с мыслями. Рыцарь вернулся с графином воды и стаканом, наполнив его, протянул мне. Я выпил половину, половину выплеснул на лицо.

— Присядь, Дерек, нам нужно поговорить.

Я не смотрел на него, но почувствовал, что он хочет возразить.

— Прости, но дальше тянуть нельзя. Расскажи мне, что решили рыцари.

Он глубоко вздохнул и опустился на стул. Я открыл глаза и посмотрел на него. По его лицу нельзя было прочесть ничего, кроме того, что он очень устал. Я невольно задумался, когда он спал в последний раз.

— Да уж, это ты, спящая красавица, только и делаешь, что валяешься в отрубе, пока другие вкалывают.

Я мысленно послал сам себя к черту. Дерек помолчал немного и сказал:

— Это был тяжелый разговор, Бен…

— Я так и думал. Дерек, я тебе уже говорил…

В голове как-то механически и обреченно начал формироваться план моей последней встречи с рыцарями, но после того, как…

— Ой, да заткнись ты! Бен, я знаю, о чем ты думал, рассказывая мне про Сноука, про Свет. Вижу, о чем ты думаешь сейчас!

Дерек раздраженно взглянул на меня.

— Ты думал, что я расскажу об этом рыцарям Рен, и мы всей компанией оскорбимся настолько, что придем тебя линчевать! Да как ты вообще додумался до такого — после всего, что было?!

Я решительно не понимал, что он имеет в виду. Всё же ясно, я предал то, во что они верили. Они имеют право требовать сатисфакции. Видимо, это отобразилось на моем лице, потому что он только всплеснул руками от возмущения. Однако, восстановив контроль над эмоциями, продолжил уже более спокойным, но не менее жестким тоном.

— Выслушай меня, не перебивая, Бен. Да, это был тяжелый разговор. Для многих этот разговор станет отправной точкой для переосмысления всей жизни. Но ни один, ты слышишь меня, ни один из них, после того, как они увидели то, что ты мне показал, ни один не посчитал, что ты поступил неправильно.

Он помолчал, позволяя мне переварить эту мысль.

— Неужели ты считаешь нас беспомощными щенками, которых ты за шкирку приволок к Сноуку? Или безвольными тряпками, которые всю ответственность за свои поступки перекладывают на лидера? Кайло Рен, ты считаешь своих рыцарей дураками и трусами?!

Он снова разошелся не на шутку. Дерек сверкал на меня глазами так, будто я сильно оскорбил его.

— Нет, Дерек, ты что, конечно, нет…

— Так вспомни, мать твою, как это было! Вспомни, почему мы пошли за тобой, и поймешь, почему готовы идти до конца!

В лагере у новосозданного Храма джедаев была какая-то гнетущая атмосфера. А может, мне просто так казалось, потому что у меня целый день немилосердно болела голова.

Как сомнамбула, я ходил с медитации на занятия, с занятий на тренировку, с тренировки на медитацию, натыкаясь на людей и предметы, не замечая привычных косых взглядов и усилившихся шепотков за спиной.

Наконец, Люк понял мою бесполезность и отправил меня спать, за что я был ему несказанно благодарен, поскольку на тот момент уже практически ослеп от боли. Я упал на койку и забылся в полудреме-полубреду с какими-то обрывочными кошмарами — картинки сменяли друг друга, но ни за одну я не мог ухватиться, оставались только ощущения — страх, ярость, кровь, дым…

Что-то внезапно выдернуло меня из водоворота сновидений, и краем пробуждающегося сознания я ощутил, как где-то поблизости активировался световой меч. Я распахнул глаза и, обернувшись, увидел Люка со страшным, в зеленом отсвете его меча, лицом. Это лицо с тех пор не покидало мои кошмары. Как и его меч, занесенный надо мной.

Он попятился и что-то сказал, но я не слышал его слов. Из одного лишь чувства самосохранения я призвал Силу, меч и, блокируя его оружие, обрушил здание. Выбравшись из завалов, я начал понимать, что произошло. Я стоял с мечом в руках над разрушенным домом, что похоронил под собой Люка Скайуокера — мастера-джедая, легенду Галактики, моего дядю, который только что пытался меня убить. Но вместо этого я убил его.

— Вейдерово отродье! — только сейчас я увидел, что стою в окружении соучеников, которые в шоке смотрят на меня и на разрушенный дом за моей спиной. Кричал один из старших Люковых падаванов, который, как я знал, уже долгое время подбивал против меня других. — Ублюдок убил мастера Скайуокера!

С этими словами он кинулся на меня, активируя меч. Только в самую последнюю секунду я успел среагировать. На чистых рефлексах отбил его первую атаку. Мой мир рушился на глазах, боль и ярость от предательства самого близкого человека удушающим валом поднимались откуда-то изнутри, угрожая напрочь затопить сознание.

Он бросился на меня во второй раз, я парировал и ударил в ответ. Когда он упал мертвым к моим ногам, вокруг меня начали по одному зажигаться световые мечи. Они кричали что-то, но я ничего не слышал. «Вейдерово отродье!» всё еще звенело в ушах. Я попятился, чтобы меня не окружили, и вдруг почувствовал рядом чье-то плечо. Я дернулся, но услышал голос Дерека.

— Спокойно, это я. Ты не один.

С ним было еще шестеро, тех, кого, как и меня, хотя в намного меньшей мере, травили за «неправильность»: двое были влюблены (Люк угрожал выгнать их, если они не откажутся от своих чувств), у других были детские травмы, которые затрудняли становление беззаветной веры в Свет, а у самого Дерека на тот момент был уже приличный военный опыт, который сам по себе опровергал ту черно-белую картинку, которую нам навязывал Люк. Мы были париями и теперь стояли плечом к плечу против тех, кто считал нас заразой, которую нужно искоренить и побыстрее забыть.

Когда всё закончилось, я рассказал им, что произошло. Рассказал им про Сноука. Про то, что есть другой путь. Место, где мы не будем изгоями. С планеты, где полыхал Храм джедаев, мы улетели все вместе.

Я очнулся от воспоминаний, резанувших душу застарелой болью, и поднял глаза на Дерека. Он внимательно смотрел на меня и, встретив мой взгляд, кивнул.

— Да, Бен. Мы пошли за тобой, потому что ты дал нам надежду на то, что где-то в этом мире есть место, где нас не будут считать порченными, нечистыми, заслуживающими лишь уничтожения уродами, за то, что мы не верим в черно-белый мир. За то, что мы видели Тьму. За то, что мы любим.