Бессмертные земли (ЛП)

- Ничего страшного, - заверила она его, - Мне жаль, что я не заметила тебя. Я… задумалась.

- Сдаётся мне, в последнее время ты делаешь это слишком часто.

- Мне очень жаль! - искренне повторила она, - Ты мой друг и родич и заслуживаешь от меня гораздо лучшего отношения.

- Не беспокойся, - добродушно ответил гном и взял её под руку, - На самом деле мне очень приятно, что ты до сих пор так любишь кузена Кили.

- Ох, Гимли! - Тауриэль едва не плакала. Она замерла, и Гимли остановился рядом с ней, - Боюсь, мы с ним никогда больше не будем счастливы, пока не изменится мир, - она судорожно вздохнула и продолжила, - Я исцелилась от горя, вызванного его потерей. Я верила в то, что он вместе с родными, и всеми своими деяниями чтила память о нём. Но теперь… боюсь, что здесь мне не будет жизни, потому что сейчас я ни с ним, ни без него.

- Моя дорогая, ты не должна так говорить. Не сегодня.

- Сегодня?

На румяном, довольном лице гнома засияла лучезарная улыбка.

- Сам Махал призывает тебя.

- Призывает? - Тауриэль чувствовала, как в ней борются надежда и страх.

- Не надо так бояться, дорогая. Я уверен, что Создатель желает тебе только добра.

- Гимли, - продолжила она дрожащим голосом, - Он прикажет мне больше не видеться с ним. Кили задержался здесь слишком долго; Махал прикажет мне забыть о нём, а я не могу! Не могу!

Слёзы обильно текли по её лицу. Гимли достал носовой платок и протянул ей.

- Может быть, - сказал он, когда Тауриэль вытерла глаза, - Но лично я в этом сомневаюсь. Дух Кили-это забота Махала, а не твоя. И если Создатель хочет, чтобы Кили двигался дальше, он сам позаботится об этом.

- Ты так думаешь?

Эльфийка сложила платок и вернула его Гимли, но гном жестом предложил ей оставить его.

- Ага, - он взял её под руку и опять повёл вперёд, - Я провожу тебя, хорошо?

Хоть страхи её и не улеглись, но как она могла отвергнуть доброту друга?

- Да; я пойду, если ты будешь со мной.

* hadhodeg - мой маленький гном( уменьш. форма)

hadhod nín - мой гном (обычная притяжательная форма)

========== Воссоединение ==========

Тауриэль помнила громадные рабочие залы Эребора, но мастерские Ауле были куда больше и несоизмеримо прекраснее. Потолки здесь простирались гораздо выше, чем в любой из пещер Одинокой горы, выше любого из деревьев в Эрин Ласгален. Каждая колонна, каждая стена и даже потолок были изукрашены многочисленными замысловатыми узорами, однако в них не было ничего лишнего или неуместного. Напротив, всё здесь было создано точной и аккуратной рукой мудрого мастера, который мог охватить взором полную картину, идеально соединяя друг с другом все её части, но в то же время не жертвуя красотой ни одной из них.

- Это прекрасно, - выдохнула Тауриэль, обращаясь к стоящему рядом гному, великолепие этого места на время развеяло все её страхи.

- Да, - ответил он тоже шёпотом, - Это зрелище до сих пор каждый раз ошеломляет меня.

Оторвав взгляд от высокого потолка, эльфийка увидела, что перед ними стоит сам Великий кузнец, в этом не было никаких сомнений. Он был гораздо выше эльфа и так же мускулист, как и любой гном, в его тёмных волосах и бороде поблёскивали золотые украшения. Тауриэль опустилась на одно колено и склонила голову.

- Ваша милость, - прошептала она, не уверенная в том, как обращаться к одному из Валар в его владениях.

Рядом с ней Гимли забормотал что-то на кхуздуле.

- Добро пожаловать, дочь леса, - большие, тёплые и сильные ладони, так похожие на ладони её Кили, взяли её за руки и подняли с колен.

Тауриэль подняла голову, увидев, что Ауле улыбается ей, и теперь она и сама не могла понять, как совсем недавно могла бояться его. Широкое лицо было добрым, тёмные глаза блестели, и хоть обликом он совсем не походил на её любимого гнома, в его глазах эльфийка видела ту же живую энергию и любовь к жизни.

- М-махал, - запинаясь, проговорила она, - Это был ты. Ты вернул его мне много лет назад.

- Да, это сделал я, - его глубокий голос звенел от удовольствия, то ли от воспоминаний об этих событиях, то ли оттого, что она сейчас заговорила о них.

- Благодарю тебя, - сказала Тауриэль, жалея, что не может лучше выразить то, что означала для неё эта давняя услышанная им молитва, - Я никогда в жизни не получала более прекрасного дара.

Вала улыбнулся, сверкая белыми зубами на фоне тёмной бороды.

- Ты любишь одного из моих сыновей так, как ни один эльф никогда не любил гнома, - ответил он, и Тауриэль почувствовала себя неудобно, смутно понимая, что сейчас он благодарил её.

- Это так.

- И судя по всему, он в равной степени предан тебе, ведь он отказался войти в залы своих предков, - продолжил Ауле, и она не могла понять, доволен он или рассержен.

- Мой господин, я прошу прощения, но я не могу… - она умолкла, не желая проявлять неуважение, споря с Валой.

И всё же это была правда, она не могла ни заставить Кили уйти, ни оставить его. Но Ауле удивил её, склонив голову в почтительном жесте.

- Не ты, а я создал его таким, каков он есть.

Не находя слов, Тауриэль издала тихий вопросительный звук.

- Это я дал народу Кхазад сильную волю и непоколебимые сердца, дабы могли они противостоять влиянию Врага. Но я и помыслить не мог, что один из моих детей откажется повиноваться моим приказам и отдаться на волю своей судьбы.

Он криво улыбнулся, и эльфийка задумалась, на самом ли деле ни он сам, ни кто-либо другой из Валар не мог ничего противопоставить упорству Кили.

- Я не мог предвидеть подобного упрямства, - говорил Вала, - Ни один гном никогда не связывал себя с кем-то за пределами своей расы. Тем более с одним из перворождённых. С тем, кто не сможет соединиться с ним после смерти.

Тауриэль непроизвольно ахнула, она вдруг осознала, что нынешнее состояние Кили-это её вина.

- Нет, дочь, я тебя не виню, - Ауле с мягкой улыбкой приподнял её лицо, чтобы она могла встретиться с ним взглядом, - Это моя вина, и я должен всё исправить.

По щекам Тауриэль струились слёзы. Значит, в конце концов им с Кили придётся расстаться?

- Не плачь, дитя, ты обрела милость в моих глазах. Я тронут любовью, которую ты разделяешь с одним из моих сыновей, - он улыбнулся, развеивая её последние опасения, - Я добился для него освобождения из залов Мандоса.

- Ох, - она пошатнулась, и Гимли схватил её за руку, чтобы поддержать.

- Осталось только одно, - продолжил Ауле, - Прежде, чем ему будет позволено покинуть чертоги Мандоса, духу Кили нужно новое пристанище, потому что его тело нельзя восстановить.

Тауриэль изо всех сил старалась сдерживать ликование. Но разве Махал не собирался одарить Кили новым телом? Неужели же её возлюбленный так и останется бесплотным духом даже за пределами Залов Мёртвых?

- Я могу сделать его из камня. Это подойдёт? - с готовностью предложил Гимли.

Махал широко улыбнулся, и его глаза заблестели весельем.

- Да, это будет очень кстати.

**********

По возвращении домой Тауриэль сразу же последовала за Гимли в его мастерскую, где выбрала кусок мрамора тёплого золотистого оттенка. Гном мелом сделал первые грубые наброски начальных стадий резьбы и посмотрел на неё с задорным блеском в глазах.

- Я мог бы сделать его повыше, если хочешь, - сказал он.

- О, нет, - эльфийка рассмеялась, но глаза её были убийственно серьёзны, - Голова Кили должна быть здесь, - она коснулась рукой ключицы над сердцем, - И не дюймом выше.

Гимли с ухмылкой снял мерку. Все последующие недели Тауриэль провела, наблюдая, как из камня рождается новое тело для Кили.

- Добавь больше изгиба его плечам.

- Слишком полные губы.

- Моя рука должна обхватывать его талию вот так.

Гимли с готовностью следовал её указаниям и казался скорее довольным, чем расстроенным, что у него такой требовательный критик. Конечно же, он хорошо помнил, как выглядел его родич, но не стал бы притворяться, что знает Кили лучше, чем его собственная жена.