Милосердие

Таким он себя и чувствовал. Мёртвым, без права на жизнь. Умереть бы по настоящему. Быстро. И главное без боли, к которой он никак не мог привыкнуть. Найти покой и упасть в блаженное забытье. Но когда это его желания были учтены. Хочешь игрушку — держи подзатыльник. Хочешь друга — держи пинок под зад. Хочешь волшебства — стань убийцей. Хочешь девушку — умри. Но умереть ему не дадут, это он уже понял. Каждый раз после падения в обморок от болевого шока, его тут же приводили в чувство и по возможности залечивали раны, для новой гонки со смертью. Пока он лидировал, но желания жить почти не осталось.

Спустя три часа Гарри в отчаянии подумал, что не выберется отсюда никогда. Он мог лишь радоваться, что здесь не оказалась Гермиона. Что он сумел сообразить в экстренной ситуации, как её спасти.

Гермиона — это звучное имя стало его молитвой. Он мысленно взывал к небесам, чтобы они позволили к ней вернуться. Ему. Такому ненормальному — изувеченному внутри и снаружи.

Гарри в который раз ощутил, как тёплые волны магии омывают его тело, одаривая сверх наслаждением, которое он начинал ненавидеть, потому что следом всегда шла боль.

Круцио.

Первое он даже не почувствовал, и на удивление и последующие два тоже, но как только на него направили палочку в третий раз, крик шоковой боли эхом разбился о стены огромного зала. Все внутренности словно скрутило, а кости как будто раздробило огромным молотом.

Всё быстро закончилось. Резкая боль ушла, и он даже смог сделать вдох.

— Что?! — услышал он вопль Беллатриссы, сквозь пелену боли и ужаса. — Я занята, разве ты не видишь?!

Второй голос он не услышал, но вдруг раздался хлёсткий удар и всхлип. Он открыл глаза и увидел Долохова, полностью обмотанного хлыстом, который сдавливал ему шею. Лицо наполовину обожжённое вздулось и резко начало краснеть. Крика было не слышно, только лишь мычание человека держащегося за жизнь двумя руками, которыми он пытался ослабить давлении удавки.

Даже лёжа в луже собственной крови Гарри злорадно усмехнулся, и тут же выдал себе мысленную пощёчину. Неужели и его психика повредилась настолько, что его радуют страдания других людей, пусть даже это и Пожиратели смерти.

— Я сама решу, что с ним делать.

«Уж она-то решит», — подумал Гарри и внутренне простонал, когда Беллатриса отпустила Долохова, повернулась к нему и молча с безумной улыбкой на уродливом лице подняла палочку.

Она вообще всё время молчала, только истерично смеясь. Из её кривой тёмной палочки выскочил кроваво-красный луч и сразу же резкая боль пронзила всё его существо, заставив забыть обо всём, кроме молитвы, которую он шептал пересохшими губами. Гермиона.

* * *

Снейп проклинал мальчишескую глупость, которой подвергся Поттер. Додумался же. Выйти из-под кровной защиты дома. Идиот. Все проблески уважения возросшего к нему, разом рухнули. Он просто мальчишка, в крови которого играют гормоны. Снейпу было интересно прочитал он хоть одну из книг, которые он ему прислал, или был слишком занят прелестями мисс Грейнджер? Эти же прелести он чуть не подверг осквернению, когда вынудил её встретиться с ним, да ещё и в открытом поле вдали от маггловских домов. Благо, додумался спрятать её. Хорошо, что хоть зачатки разума у него остались. Да и отбивался он надо признать неплохо. А их двойная защита была просто бесподобной. Сдерживать такой натиск не каждому под силу, даже с помощью Снейпа. Вот, что значит настоящая любовь.

Он тоже любил, только потерял. Потерял по своей глупости, отдавшись во власть когда-то харизматичного лидера Тома Реддла, впоследствии ставшего Волдемортом.

Крестражи.

Вся мерзкая неестественность его поступка просто не укладывалась в голове. Интересно, знал ли кто-нибудь ещё? Люциус, конечно, знал. Ведь он подкинул дневник Лорда девчонке Уизли. Беллатриса, та знала почти обо всём, кроме того как удовлетворить своего хозяина. Невозможность получить от него желаемое сделали её нервной и дикой в своём сумасшествии.

Снейп прекрасно понимал, что Поттеру сейчас мягко говоря не сладко, и успокаивало лишь то, что его не убьют. Теперь и спасут — Снейп в этом не сомневался, но вот каким он вернётся из дома Малфоев, это был другой вопрос. Люди менялись — переживая и меньшее. Если Поттер не сломается, то станет сильнее. Станет солдатом. Таким же как Снейп.

Лёгкая тень страха и недовольства накрыла его лицо. Он ускорил шаг, наконец достигнув ворот Хогвартса, чтобы связаться с Дамблдором, где бы он ни был, и задать несколько наводящих вопросов. То, что он может быть связан с похищением Гарри беспокоило Снейпа, но выяснить что-то у выдающегося окклюмента почти невозможно.

Методы Дамблдора часто пугали двойного шпиона: ни светлый ли маг шантажом вынудил Снейпа служить ему практически так же, как и Волдеморт когда-то. Вот только Волдеморт сохранил жизнь Лили Эванс до того момента пока не узнал про пророчество о её сыне, а великий светлый маг — нет. Слово своё он не сдержал и до сих пор давил на больное место.

Снейп поднялся по парадной лестнице и наткнулся на взволнованный взгляд Минервы Макгонагалл в её привычном строгом одеянии, с узлом стянутых волос на затылке.

Снейп пообещал себе, что как только закончится суматоха с Гарри, он в очередной раз попросит разрешения распустить этот узел своими руками и почувствовать шёлковую тяжесть прямых локонов таких же упрямых, как сама хозяйка.

— Северус.

— Минерва. Дамблдор в школе? — Её взгляд стал затравленным, и она достала платок, который начала перебирать в руках. — Что произошло? — устало спросил Снейп, расстёгивая две верхние пуговицы чёрного сюртука, что не укрылось от взгляда женщины и заставило её покраснеть.

— Минерва?

— Столько всего произошло, а учебный год ещё даже не начался. Гарри и Альбус, — всхлипнула она совсем не по-профессорски. — Альбус получил проклятие, — прошептала она. — Его рука. Я ничего не смогла сделать, а к Помфри он идти отказывается…

Снейп чертыхнулся. Дамблдор всегда был подвержен любопытству и многим другим соблазнам. Очевидно он сам отправился в дом Гонтов, из рода которых происходил Тёмный Лорд и попытался уничтожить кольцо — крестраж, о котором они недавно говорили. Директор хотел сделать это с Гарри в сентябре, но что-то изменило его планы. Снейп только лишь надеялся, что директор не догадался надеть кольцо.

— Ясно. Я посмотрю, — сказал Снейп, и обойдя МакГонагалл, двинулся в сторону лестницы, окрашенной закатным сиянием солнца.

— Северус. Что с Гарри Поттером? — воскликнула Минерва и поднялась за ним, потянувшись ладонью к его руке, но тут же одёрнула себя.

— Гарри Поттер, — медленно ответил Снейп, повернув только голову. — Платит сейчас за свои ошибки. Но не всё так плохо, его сегодня должны вытащить люди из Министерства.

— Его будут пытать? — практически прошептала Минерва, которой от беспокойства пора было пить ромашковый чай.

— Будем надеяться, — обернулся Снейп.

— Северус! Как ты можешь?

— Альтернатива — смерть.

— Северус, мне не нравится, что ты там появляешься. Я волнуюсь за тебя.

Снейп стоял на ступеньку выше и смотрел в глаза взрослой женщины, профессора, но ещё такой по сути девочки. Что она видела в своей жизни? Стены замка и сотни бестолковых учеников. Она, как мать всегда за всех переживает, готовая принять в себя чужую боль. Она даже за него волнуется, хотя он не раз приносил ей страдания.

Он вдруг понял, что кроме неё за него никто никогда не переживал, даже в то время, когда он был студентом. И позже, когда он лёг к ней в постель, из которой, впрочем, всегда сбегал посреди ночи. Она никогда его ни в чём не упрекала, а он ненавидел себя за такую подлость и за то, что по сути изменял своей Лили.

— К вечеру он будет в Мунго, не волнуйся пожалуйста, — вдруг заговорил он на удивление мягким тоном. — Я пойду, попробую понять, что опять натворил наш мудрый директор.

Макгонагалл печально усмехнулась и кивнула.

Снейп стремительно стал подниматься наверх. Он дошёл до Гаргульи, которая с высокомерным видом сразу же отъехала в сторону. Очевидно сегодня он гость желанный.