Милосердие

В кабинете Дамблдора, как всегда что-то крутилось и жужжало, и мерцало яркими огнями. Феникс сидел на своём месте и не сводил подозрительного взгляда со Снейпа. Они с этой фантастической птицей всегда друг друга недолюбливали. Снейп поднял голову вверх и посмотрел на мини модель солнечной системы, планеты в которой кружились вокруг солнца с той же скоростью, что и в космосе. Если эта удивительная магия ещё действует, то директор в порядке.

— Северус, мой мальчик, — поздоровался Дамблдор, сидя за своим столом. — Я слышал про Гарри. Как же так вышло? — спросил он добродушным тоном, в котором чувствовалось фальшивое беспокойство, но Снейп всё же надеялся, что это ему лишь показалось.

Снейп внимательно взглянул на директора и в который раз пожалел о невозможности проникнуть в эту светлую голову. Его поступки и мотивы поступков до сих пор оставались для Снейпа загадкой. Он по глазам пытался прочитать о его причастности к инциденту, но лишь увидел внимательность и любопытство.

— Мисс Грейнджер согласилась встретится с ним вне защитного поля, — объяснил Снейп в конце концов.

Директор кивнул, как будто такого ответа и ожидал.

— Юные сердца такие горячие. Она уже в министерстве? — спросил он, зная о деятельной натуре мисс Грейнджер.

— Да, почти сразу же отправилась туда, даже в себя прийти не успела.

— Ну и хорошо. У Фаджа появится возможность спасти мальчика и вновь заслужить доверие общества.

Снейп скривился. На политической арене всегда любую беду можно было обернуть на пользу бюрократам.

— Как быстро он сможет достать оттуда Гарри, — спросил он.

— Думаю уже завтра утром он будет в безопасности, — проговорил спокойно директор. — Главное, чтобы Том не прибыл раньше времени.

Иллюзорная безопасность, в которой Гарри Поттер не был с самого рождения и неизвестно будет ли. Дамблдору он нужен лишь до того времени пока все крестражи не будут найдены, ведь Поттер слышит их, практически чувствует. И если Снейп или Гермиона не найдут способ извлечь крестраж из головы Гарри, то его убедят пойти на встречу смерти.

— Вы были в доме Гонтов? — спросил Снейп, решив сменить тему и сразу подошёл к директорскому столу, на котором лежала рука, наполовину почерневшая.

— Да, заходил и нашёл кольцо, — ответил Дамблдор и левой рукой достал из кармана золотое кольцо, чёрный камень в котором был расколот надвое. По окружности сплетались две змеи. Снейп видел это кольцо — кольцо Салазара Слизерина. Оно когда-то красовалось на пальце Тёмного Лорда.

— Значит, ещё два крестража — это символы основателей Хогвартса, гриффиндор он никогда не воспринимал, как что-то стоящее, — сделал вывод Снейп.

С этими словами он достал из рукава палочку и нарисовал в воздухе над почерневшей рукой Дамблдора несколько рун.

* * *

Гарри очнулся и понял, что чувствует себя хорошо, и это испугало его ещё больше. Потому что к такому состоянию быстро привыкаешь, и этим Беллатриса непременно воспользуется, одарив его новой порцией адской боли.

Он сидел в глубоком кресле и впервые у него появилась возможность получше осмотреть тёмное помещение. С пола пропала вся кровь, но стойкий металлический запах напоминал, что ещё недавно она была повсюду, вытекая из его раненного тела. Несколько окон были занавешены тяжёлыми портьерами, и Гарри вдруг подумал, а нельзя ли просто выпрыгнуть в окно. Там как раз стояло несколько кушеток, по которым удобно было бы взобраться до подоконников. Возможность сломанной ноги его не пугала.

Ему нужна палочка. Любая. Свою он уже не рассчитывал увидеть.

За дверью послышались голоса, и он напряг все чувства, чтобы понять каждое слово. Сейчас не знаешь, что могло пригодится. Злость на самого себя, что так и не занялся продвинутой магией взяла вверх и он зарычал от досады. Единственным возможным занятием было слушать визгливый голос Беллатрисы. На её фоне все остальные звуки казались глухим фоном.

— Ты проверил?

— Я каждый день проверяю. Гоблины уже подозрительно смотрят на меня, — прошелестел мужской голос.

— Я не спрашивала о твоём самочувствии. Я приказываю, ты выполняешь!

— Я понял, понял, — голос стал глуше.

— Вот и отлично. Найди Долохова. Он достаточно отдохнул и нужен мне. Прямо сейчас.

Не успел Гарри подумать, что они говорили про банк Гринготтс, как дверь с треском открылась, впуская тёмный вихрь по имени Беллатриса Лестрейндж. Гарри опешил от её вида: длинное бордовое платье с глубоким вырезом, открывающим большой участок её иссохшей кожи. Она, по её мнению, томно улыбнулась и практически подплыла к Гарри. К его горлу подступила тошнота. Спазм сдавил желудок, и он надеялся, что его не вырвет прямо ей на платье, которое при близком осмотре оказалось явно с чужого плеча.

— Гарри Поттер, — она обошла его кругом и встала прямо перед ним. — Посмотри на меня. Скажи, я красива? — Гарри поднял немигающий взгляд и сквозь разбитые очки попытался не скривить лицо. — Конечно красива, уж получше твоей грязнокровной подружки.

Гарри дёрнулся при упоминании Гермионы. Он хотел прокричать в лицо этой сумасшедшей, чтобы она не смела произносить своим грязным ртом сакральное имя.

Но его рот был заклеен заклинанием и Беллатриса, словно поняв, чего он хочет, громко расхохоталась и коснулась тонким коленом его ноги.

— Я надеюсь ты мне продемонстрируешь, чему научился между ног этой зубрилки.

«Заткнись!»

То, откуда она знает это прозвище не вызывало сомнений. Малфой! В списке Гарри появилось ещё одно имя. Только хорёк мог рассказать, что Гарри стал парнем Гермионы, только он мог поступить так бесчестно… Даже если не осознавал последствий.

Гарри снова дёрнулся, когда почувствовал её тощую руку исполосованную венами в своих волосах. Ещё немного и его стошнит, но злить он её не хотел. Он не хотел боли, тем более, если она его развяжет у него появится возможность воспользоваться её палочкой. Но она не развязала, а просто наклонилась опаляя лицо Гарри своим зловонным дыханием.

— Я тоже многому могу тебя научить… И тебе больше не будет больно, — соблазняла она, за много времени впервые понизив голос до шёпота.

Страх сковал внутренности Гарри, когда он понял, что сейчас эти тонкие губы коснутся его рта.

Злость и отвращение поднялись в нём и он сделал то, что не было самым умным поступком. То, что при рассмотрении со стороны было поступком, повлекшим за собой не очень приятные последствия.

Гарри напряг шею, и резко дёрнул головой. Удар пришёлся прямо в нос, и Беллатриса взвыла от боли и ярости.

Магия пут ослабла, и Гарри вырвавшись, упал на пол, но резко поднялся на негнущихся ногах и подорвался в сторону двери. Он пробежал ровно десять секунд, как вдруг его резко подкинуло и также резко бросило об пол. Он застонал от боли в ноге, которая скорее всего сломалась, если вообще осталась на месте.

— Тварь, да как ты смеешь!

— Тварь это ты, — просипел опрометчиво Гарри, за что и поплатился.

— Круцио! Круцио! Круцио! — запустила она тройным заклинанием в Гарри и, пока он корчился от боли, поправляла себе сломанный нос.

— Долохов, сюда! Иди сюда, я сказала! — её трясло. Она, как маленькая девочка, топала ногами, снова и снова пуская в Гарри лучи пыточного, пока в дверях не появился Долохов, взъерошенный после восстанавливающего сна. — Меня, значит, он не захотел, посмотрим захочет ли он после этого трахать свою грязнокровку. Начинай!

* * *

Сквозь сон он снова слышал ненавистный голос перетекающий в ещё более ненавистный смех. Гарри снова не чувствовал той жестокой боли, ломающей все кости и выворачивающей все внутренности. Он снова был здоров, но не хотел жить, тем более не хотел открывать глаз — боялся того, что ещё ему приготовила его проводница по кругам ада. Не зря боялся.

Внезапно он услышал смех, отличавшейся от привычного визга и много разных приглушенных голосов. А главное, среди всего этого балагана звук. Тихий, знакомый, родной.

Всхлип.