Эльфийские огни

Когда он поднял голову, то увидел на лице Аладора сочувствие, и от этого почему-то стало еще поганее. Он не хотел, чтобы его жалели.

— Я могу о себе позаботиться, — жестко сказал Кинарис. — Лучше, чем многие из вас думали.

Он всегда был младшим из трех принцев. Их старший брат и наследник престола, Дерион, всегда был хорошим воином и неплохим стратегом. Все знали, что однажды он займет престол, его готовили к этому. Кончики его ушей всегда украшали золотистые цепочки с фиолетовыми камнями, знак будущего короля. Он сидел по правую руку от отца, иногда вместо него выводил мать на званые приемы.

Дерион был неплохим воином, иногда слишком резким, но легко управляющимся с зачарованными клинками. Он учил этому и братьев. И ему хватало мудрости прислушиваться к отцу или Аладору.

Средний брат, Аладор, оружие не любил. Он предпочитал заниматься ездовыми пардами, а баллады, которые слагал, исполняли во всех уголках королевства. Если наследник был воином, то его младший брат — мудрым поэтом, который мог посоветовать, и Дерион его слушал.

Кинарис не был настолько уж младше, но всегда ощущал себя лишним. В слаженном механизме старших братьев ему как будто не было места, хотя они никогда не прогоняли его и не относились снисходительно. Просто Кин сам это ощущал.

Долгое время он предпочитал заниматься исключительно развлечениями. И, получив приличествующее принцу образование, большую часть времени проводил в загулах, от которых шумела вся молодежь столицы.

Пока однажды не увлекся магией.

Она струилась по всему Эльранду, защищала их границы, помогала выращивать те растения и создавать ткани и украшения, которые так нравились империи. Которые она так хотела получить. Теперь Кинарис со злорадством думал, что имперцев ждет сюрприз: без самих эльфов эта магия так просто не работает. Да и ее источник, священная эльфийская реликвия Древа, людям не достанется. Об этом они позаботились, когда уходили.

Кинариса всегда считали младшим и… не очень опытным. Но в итоге отец и мать мертвы, благородный наследник Дерион покачивался вместе с ними, и кто знает, что сделали имперцы с их телами?

Здесь только они, Аладор, который мечтал быть поэтом и заниматься животными, и Кинарис, который только начал обучаться магии.

— Кин, — негромко позвал Аладор. — Оно… у тебя?

Кинарис кивнул.

— Имперцы не должны знать, — сказал Аладор. — Ни в коем случае. Они вообще не должны знать, что ты жив.

— Они не в курсе, кто я. И что унес с собой из дома.

Младший принц, никто из имперцев не придавал ему значения, когда они ворвались во дворец, чтобы выдать свой ультиматум. Когда «вежливо просили» королевскую семью отправиться с ними, оставляя наместницей единственную принцессу под присмотром империи.

Следили за монархом и наследником. Даже за средним братом следили. А вот Кина в расчет не принимали, так что он успел улизнуть. Положить ладони на гладкую и теплую поверхность их сияющей реликвии, произнести несколько слов… магия почувствовала королевскую кровь и скользнула к нему.

Их великий артефакт погас, а его мощь Кинарис унес с собой. На себе.

Тэлана никогда не видела эту сторону Валагара. Грязные подворотни, так что приходилось поднимать юбку повыше. Темные закоулки, из которых стоило выбраться побыстрее и вернуться домой. Ее, конечно, вряд ли хватятся до утра, решив, что она спит… но Тэлана всё больше думала, что ввязалась не в то, что следует.

Даже в отблесках огня из каких-то жестянок Кинарис и Аладор выглядели принцами. Расправленные плечи, прямые взгляды. Сейчас оба казались намного старше самой Тэланы, и она вспомнила, что даже юный Кинарис наверняка раза в два старше нее самой.

А вот другие эльфы вокруг не выглядели благородными. В старой потрепанной одежде, многие из них не очень чистые. Понятно, что здесь были скорее всего те, кто скрывался, как и Аладор. Но Тэлана всё равно старалась не приближаться к этим фигурам.

Даже тот эльф, что говорил с ужасным акцентом и просто показывал травы, что у него есть, вселял уныние. Тэлана сосредоточилась на том, чтобы отобрать травы, которые нужны от кашля — по крайней мере, те, что могла вспомнить. Но то и дело косилась на потемневшую кожу на руках эльфа.

Потом, правда, сообразила, что это не от грязи, а от трав, которые тот растирал. Девушке даже стало чуточку стыдно.

А после этого Кинарис начал раздеваться.

Разговор эльфийские братья вели вполголоса и на своем языке, так что она мало что могла понять. Но вот Кинарис поднялся со своего места и медленно вытащил рубашку из штанов, потянул за завязки, а потом быстро стянул ее через голову.

Даже в полумраке и огненных тенях было видно, что узоры его татуировки слабо светятся сине-фиолетовым светом. И будто пульсируют… как будто в такт биению сердца.

Завитки украшали плечи, спускались на грудь, где складывались в схематичное изображение какой-то птицы. Шли ниже, но на животе будто постепенно таяли. То ли сами по себе, то ли потому что натыкались на уродливый и явно свежий шрам на боку.

Тэлана моргнула. Она никогда не видела ничего подобного этой будто бы живой эльфийской татуировке. И не могла не признать, что в ее отблесках фигура Кинариса выглядит особенно привлекательно.

Особенно когда он стоял таким, гордым, поднявшим голову, ничуть не смущающимся.

Его брат наклонился вперед, вытянул руку, будто хотел коснуться знаков татуировки, но в последний момент отдернул ладонь. Поднял голову и что-то спросил по-эльфийски. Кинарис покачал головой.

Он показывал, поняла Тэлана. Он показывал татуировку! И почему-то Аладор относился к этому… с трепетом? Тэлана никак не могла понять. И не знала, что у этих эльфов считается нормой.

Рука Аладора снова взметнулась, кончики его пальцев коснулись шрама на боку брата. Он что-то отрывисто сказала, и это звучало похоже на вопрос, но вместо ответа Кинарис только пренебрежительно фыркнул.

А потом что-то изменилось. Глаза эльфа будто заволокло, они стали темными… как его татуировка. И он сказал, почему-то на имперском, так что поняла и Тэлана:

— Об этом месте знают. Надо уходить.

Кинарис моргнул, его глаза стали обычными, он смотрел с удивлением, как будто не мог понять, что это такое он только что сказал. Снова закашлялся, так сильно, что пришлось опуститься на бочку.

Тэлана вспомнила, что вообще-то собиралась сделать отвар от кашля, пока не засмотрелась на раздевшегося эльфёныша. Она огляделась, пытаясь понять, есть ли здесь чистая посуда, а старый эльф рядом уже исчез.

Аладор торопливо натягивал на сидящего Кинариса рубаху, а тот сидел, уставившись в землю, как будто у него резко закончились силы. Тэлана услышала, как он пробормотал:

— Опять бежать…

— Я найду тебя, — быстро сказал Аладор. — Но сейчас лучше разделиться. Кин? Ты меня слышишь?

Тот рассеянно кивнул:

— Древо показывало дом.

Он был как будто не до конца проснувшимся, отчаянно потер глаза и вывернулся из рук брата, чтобы самому завязать рубаху. Кинарис явно мог сам о себе позаботиться.

Аладор выпрямился и посмотрел прямо на Тэлану. В несколько шагов оказался около нее, так что девушка даже испугалась и собрала в кулак волю, чтобы не отшатнуться.

— Вы можете уйти туда, где прятались? — спросил он. — Здесь небезопасно. Я верю предсказанию Древа.

Он говорил на имперском, но Тэлана смутно его понимала. Видимо, та самая разница культур… а еще она подумала о том, что стоит почитать книги, которые хоть немного расскажут об эльфах.

Но Тэлана прекрасно поняла, что стоит уходить. Она кивнула.

Кинарис уже был на ногах. Он как будто замешкался на мгновение, потом порывисто обнял брата, прошептал ему несколько слов на эльфийском — может, как их найти. Бесцеремонно схватил Тэлану за руку и потащил в сторону. Как будто они направлялись к нему домой, а не к ней.

========== 3. ==========