Эльфийские огни

Сейчас она стояла чуть в стороне, не понимая разговора, который велся на эльфийском. Кинарис попросил Загкара присмотреть за девушкой до его возвращения, и эльф не стал возражать, только почтительно склонил голову.

Что ж, пора принять и последнее решение, прежде чем раствориться в тенях Валагара — оставалось надеяться, что не навсегда.

Он любил названую сестру, гордую и амбициозную. Но в глубине души понимал, что кто-то действительно показал захватчикам, как обойти защиту. Кто-то свой и на высоком уровне. Сейчас он попросту не мог рисковать, это отразится на его народе.

Ошибки будут стоить слишком дорого.

— Не отвечай, — сказал Кинарис. — Не отвечай моей сестре. Пусть продолжает ничего не знать о нас.

Загкар с удовлетворением кивнул. Потом начертил в воздухе древний знак пожелания удачи, который слабо засветился в воздухе. Стоявшие чуть в стороне эльфы повторили жест. И пока знаки светящейся пыльцой осыпались в грязь к их ногам, прошелестел шепот:

— Да хранит Древо вас этим вечером, да освящают звезды ваш путь обратно.

Тэлана просто обняла на удачу.

Удача понадобилась почти сразу.

План был хорош, сведенья подтвердились. Эльфы, которые пошли вместе с Кинарисом, были ему верны. Можно даже считать, что удача улыбалась им.

Вот только никогда не бывает, что всё идет по плану.

Кинарис был готов. Он помнил, как всегда бесило его старшего брата, Дериона, когда что-то шло не по плану. Прирожденный воин, он действовал четко и прямо, искренне не понимая, как что-то может пойти не так — и раздражаясь, если это происходило.

Интересно, он был раздражен, когда его вели на казнь? Под предлогом, будто бы королевская чета и их старший брат организуют восстание. А может, и правда организовали, это было в характере Дериона, да и отец бы его поддержал.

Кинарис не мог представить старшего брата испуганным. Скорее уж, тот и на эшафот восходил, гордо вскинув голову, как и родители.

Аладор обычно отвечал за стратегию, строил несколько планов и спокойно воспринимал, когда что-то шло не так. Красиво говорил об этом и легко перестраивался. Пожимал плечами, что из любой ситуации можно извлечь выгоду.

Кинарис не отвечал ни за что. Но теперь от него зависело, сумеет ли он помочь Аладору.

Эльфы знали, по каким улицам последует императорский кортеж. В этот раз без броской охраны, всё очень скромно, ведь это не официальный пышный выезд, а короткий в церковь, где они молились своим богам. И наверняка обсуждали с церковниками политику. Возможно, и отъезд императора, его возвращение в столицу.

Эльфы никогда бы не рискнули напасть, даже с выторгованным оружием и четким знанием времени. Они бы не решились. А если б рискнули, были обречены на неудачу. Но теперь с ними был Кинарис, и одно присутствие юного принца воодушевляло воинов.

А еще он был сильным магом, куда сильнее остальных. И это они еще не знали о том, что на его коже пульсирует вывезенное из Эльранда Древо.

Поэтому Загкар не хотел, чтобы Кинарис лично во всем участвовал. Но тот решительно напомнил, кто здесь принц и отдает приказы. Без его магии у эльфов нет шанса.

Всё было просто: подкараулить на самом не охраняемом участке дороги, остановить зачарованную карету и поговорить с императором. Кинарис больше всего боялся именно этой части. Он мог быть уверенным принцем с эльфами, но они и так готовы воспринимать его главным. А вот человеческий император, который старше и опытнее, будет смотреть на него как на мальчишку из побежденной страны.

Всё пошло не по плану еще в переулке, где подготовили засаду эльфы. Кинарис без труда остановил зачарованный экипаж императора: даже своей магией ему было бы не так просто, но стоило вызвать Древо, как оно зашевелилось на его коже и разломало чары.

Экипаж, двигавшийся над улицей, резко встал, накренился, а потом рухнул.

Только стражников вокруг оказалось куда больше, чем рассчитывали эльфы. И оборонялись они прекрасно. Более того, среди них оказался даже маг, который быстро сообразил, что происходит, и ответил собственным выпадом.

Кинарис крикнул какую-то воодушевляющую чушь на эльфийском и едва успел выставить щит. Оставалось только удивляться, как сильна магия Древа, и как охотно отвечает принцу. Она ощущалась, как разбухшая от дождей река, которая переливалась из берегов, но пока что под контролем Кинариса. Вскоре это могло стать проблемой, всё-таки носить Древо на коже можно, но недолго. Потом ему нужно собственное вместилище, как в Эльранде, иначе разорвет на части самого Кинариса.

Об этом он успеет подумать позже.

Пока же магия сыграла им на руку. Помогла обезвредить бойцов в короткой схватке, а в мага Кинарис без сожаления послал сильный заряд, краем сознания ощутив, как тот отключился.

Прекрасно.

— Следите, — коротко бросил Кинарис эльфам. — Нужно успеть до того, как придет подкрепление.

Он почти пожалел, что опытный воин не пошел с ними — но он выполнял приказ своего принца. Кинарис рассудил, что пусть хоть Загкар останется, если сегодняшнее мероприятие не увенчается успехом.

Он уже слышал, как в соседних домах раздавались возгласы, а огней стало гораздо больше. По расчетам Загкара, у них было минут десять. Кинарис решил, что стоит рассчитывать на вдвое меньшее время и быть готовым к сюрпризам.

Первый, конечно же, ожидал его в экипаже, куда он нырнул, захлопнув за собой дверь и одновременно с этим зажигая над плечами по магическому огню.

Император встретил его коротким выпадом, и, если бы предусмотрительно выставленная магия Древа не рассыпала кинжал в пыль, Кинарис получил бы отменный удар в горло. Хотя уверяли, что император стар и немощен.

— Сиди смирно, — усмехнулся Кинарис, не показав ошалелого страха от того, что всё могло закончиться весьма бесславно.

Он уселся напротив главного человека среди людей, ловко приставив к его горлу собственный эльфийский кинжал, тот самый, который смог привезти из Эльранда.

Император действительно оказался старым, но отнюдь не немощным. На его темной одежде сияли в свете магических огней драгоценные камни, как и его глаза. Они сурово смотрели из-под кустистых бровей.

— Тебя выпотрошат за дерзость, мальчишка, — холодно бросил он.

В других обстоятельствах Кинарис мог и дрогнуть. Перед ним сидел истинный владыка, гордый, достойный, не испытывавший страха, в отличие от самого эльфа. Кинарис же боялся, но больше всего — неудачи. Поэтому вспомнил, как на него подобным образом смотрел отец, и как того бесило, когда Кинарис задирал голову и открыто бунтовал.

Эльф чуть надавил на лезвие. Достаточно, чтобы заставить императора приподнять голову.

— Это я могу тебя выпотрошить, пока придут твои люди, — нагло заявил Кинарис. — Но у меня другое предложение.

— Ты смеешь предлагать?

— Я — младший принц Эльранда. И смею многое.

Глаза императора расширились. Едва заметно, он быстро взял себя в руки, но Кинарис заметил, и это внезапно придало уверенности.

— Ты захватил мою землю, но она пуста для тебя. Ни ткани, ни драгоценностей не будет, пока в Эльранд не вернется магия. Для тебя война станет бессмысленной. Твой народ возненавидит за нее. За то, что лишил их тканей и товаров. За то, что поднял налоги ради нее. А в итоге не будет денег, только беженцы.

Император молчал. И это тоже убедило Кинариса, что он на верном пути.

— Магия вернется, только когда в Эльранде воцарятся законные владыки. Мы можем заключить союз.

— Империя не заключает союзов.

— Придется. Иначе тебя убью не я, а собственная страна.

Кинарис понимал, что времени остается всё меньше. Возможно, осознавал это и император, сознательно тянул. Оставалась возможность только одного последнего рывка.

— Я уничтожу половину города и доберусь до твоей семьи, если к утру ты не отпустишь моего брата, живым и здоровым. А когда будешь готов к переговорам о союзе, выпусти зеленые искры в небо.