Эльфийские огни

Со стороны улицы сверкали огни, бросая причудливые тени на двоих на балконе. Но даже в этих бликах Тэлана увидела, что выражение лица Кинариса походит на то, какое было у него после казни семьи.

— Хватит! — быстрее, чем Тэлана сообразила, что делает, она шагнула вперед. — Это мой секретарь. Нам пора.

Кинарис распахнул глаза, с удивлением глядя на Тэлану. Женщина зашипела раздраженно:

— Что, боишься попорчу твою игрушку? Тебя не звали, девка!

— Не смей ее оскорблять, — ровно сказал Кинарис. — Или я убью тебя.

Женщина пробормотала еще что-то нелицеприятное, но уже обоим. Правда, в этот момент предпочла сделать несколько шагов от эльфа. А после и вовсе уйти, гордо задрав голову. Об эльфийской магии ходили легенды, будто она могла сдирать кожу, оставляя человека живым. Мало кто задумывался, что обладай они такой мощью, никогда бы не покорились империи и не стали простыми рабочими в Валагаре.

Жнщина решила не рисковать.

Растерянно проведя по светлым волосам, Кинарис повернулся к Тэлане:

— Что ты делаешь? Ты должна была уйти. Вернуться домой.

— Вот так ты решил искать брата? — Тэлану почему-то задело то, что она увидела. — Подставляясь под какую-то дворянку? Я прервала удовольствие?

Лицо Кинариса снова стало каменным, почти как с той женщиной:

— У меня есть только мое тело. Она его хотела. Когда-то она забрала меня с улицы, я жил с ней недолго.

— А она тобой пользовалась!

— Всё имеет свою цену. И я готов заплатить, если это поможет моему народу и брату.

— Вряд ли он у нее под юбкой!

— Ее муж — важный вельможа. Она сказала, эльфийский принц «в гостях» у императора. Но подробности только позже.

Кинарис отвернулся, так что Тэлана могла видеть его спину, напряженную, будто натянутую. Если Аладор действительно у императора… только что Тэлана, вполне возможно, лишила Кинариса возможности узнать, что с ним, где он.

Тэлана надеялась, что не лишила Кинариса брата. Она всего лишь хотела помочь!

— Извини, — Тэлана опустила голову. — Я не должна была вмешиваться.

— Я был избалованным принцем. Пил и веселился. Никто от меня ничего не требовал. Потом стал учиться магии. Стал серьезнее. Но никогда не думал, на что я способен ради семьи или своего народа.

Он неожиданно повернулся, и то ли свет с улицы так ложился, то ли из-за того, что Кинарис эльф, а не человек, но Тэлане показалось, он гораздо старше нее.

— Мой отец был хорошим королем. Мягким, но хорошим. Моя мать владела магией. Старший брат был воином. Крепким, словно столетнее дерево, сильным. Он бы стал хорошим королем. Но люди убили их. Аладор похож на отца, он мягче, тонкие ветви кустарника. Как думаешь, быстро ли империя сломает его, если захочет?

Тэлане захотелось узнать, а с чем бы Кинарис сравнил себя? Ей самой он казался крепким молодым деревцем, которое сгибается, но не ломается. Или огоньком, который сияет над остальными.

— Извини, — тихо сказала она. — Я понимаю, что ты хочешь помочь брату.

— И своему народу. Им нужен владыка.

— Есть же ты.

Кинарис покачал головой:

— Меня воспитывали иначе. Я не умею… управлять. И не хочу этого. У меня не хватит мудрости. И народ не будет воспринимать меня всерьез.

— Мы найдем способ помочь твоему брату. Обещаю.

Кинарис улыбнулся:

— Вы, люди, часто даете обещания, которых не можете исполнить. Империя тоже обещала только торговлю. А теперь мы, эльфы, здесь, ютимся в Приютах или продаем свои тела. Служим вам. Или остались на разоренной родине в не проходящем страхе.

До этого интонации Кинариса казались почти имперскими, но сейчас его речь снова лилась на эльфийский певучий манер. И в словах сквозила такая горечь, что Тэлана не знала, как ему помочь — но очень хотела.

— Никто не должен уничтожать чужие земли ради сокровищ.

Плечи Кинариса опустились, как и голова, белые волосы упали на лицо. Тэлана подалась вперед и крепко обняла его. Ей хотелось дать эльфу хоть чуточку обычного человеческого тепла.

Он стоял неподвижно.

Тэлана уже успела подумать, что совершила огромную глупость, когда Кинарис заговорил, и в его голосе чувствовалась улыбка:

— Ты говорила не трогать тебя. Никогда.

— Пока не попрошу.

— Так сейчас можно?

— Если хочешь.

Он обнял ее в ответ, мягко, бережно. Что-то пробормотал по-эльфийски, а потом сказал на имперском:

— Спасибо. Я рад, что не все люди одинаковы.

— Мы очень разные! — порывисто сказал Тэлана, отстраняясь.

Кинарис мягко улыбался. Он обхватил ее лицо ладонями и осторожно притянул, целуя. Всё было не совсем так, как представляла Тэлана: губы эльфа оказались податливыми, его движения бережными, даже когда его язык скользнул к ее, это было осторожно.

Тэлане показалось, по ее коже пробегает легкий приятный зуд, стало очень тепло и запахло луговыми цветами. Открыв глаза, она отстранилась и с удивлением поняла, что ей вовсе не показалось.

Их окутывало мягкое сияние сине-фиолетового цвета — оно пульсировало, будто в такт биению сердца. А потом втянулось, облачками дыма сложилось в причудливые узоры и прильнуло обратно к татуировке Кинариса.

Он казался удивленным, а потом задорно рассмеялся, не отпуская рук Тэланы:

— У нас есть магия и мы. Этого достаточно!

========== 5. ==========

— Это неправда.

Кинарис ожидал, что одной фразы хватит, чтобы Загкар перестал утверждать свои бредни, но эльф только почтительно опустил голову. Не прекратил.

— При всем уважении, ваше высочество, это правда. Неужели вы не задумывались, каким образом захватчики сумели преодолеть магическую защиту Эльранда?

— Она оказалась несовершенна, — с раздражением пожал плечами Кинарис.

— Наверняка. И у людей есть сильные маги. Но чтобы пройти защиту Эльранда, надо знать, куда смотреть.

— Моя сестра не могла предать свой народ.

— Но теперь именно она наместница империи. Не удочеренная принцесса, которая никогда не будет иметь прав, а местная владыка.

Иногда Кинарис почти ненавидел Загкара — примерно за то же, за что и уважал. И прекрасно понимал, почему тот снова завел этот разговор именно сейчас. Загкар никогда не был мечтателем. Он воин, который трезво оценивает все вероятности, исходя из того, что ему известно.

Он прекрасно понимал, что сегодняшний риск оправдан — как и понимал, что при неудаче может лишиться обоих принцев.

— Ваша сестра впустила их, — твердо сказал Загкар. — Леди Фалади договорилась с захватчиками. И я должен знать. Что ей ответить?

Весточка от сестры из Эльранда пришла утром, и Кинарис растерялся. Его мысли были заняты предстоящим вечером, и он не представлял, что делать — особенно после того, как Загкар настойчиво повторил, что падению родины сильно способствовала принцесса.

Она послала весточку в Валагар через эльфов. Пыталась связаться с братьями. Кинарису хотелось верить, что она скучала и желала помочь. Загкар утверждал, она доложит империи, что Кинарис жив и может знать об угасании магии Эльранда.

Кинарис колебался.

И счел за лучшее попросту усилить подготовку к вечеру. Но перед самым выходом Загкар всё-таки потребовал ответа. Конечно, он ведь должен знать, что делать, если этим вечером оба принца окажутся в руках империи!

Кинарис злился и понимал, что это бессмысленно. Просто любое решение казалось ему неправильным. Он наверняка ошибется, но не имел на этого права.

Вздохнул и покосился на Тэлану. Он бы предпочел, чтобы она оставалась дома, а не торчала на Площадке, но едва Тэлана услышала о предприятии, как твердо сказала, что будет ждать здесь.

— А родители не хватятся? — подмигнул ей Кинарис. Он тогда сидел в ее комнате, скрестив ноги и рассказывая. Как часто делал в последнее время.

— Совру, что лягу спать пораньше и улизну.

Кинарис не стал отговаривать: в конце концов, кто он такой, чтобы ей приказывать или удерживать. К тому же, ему было приятно, что она будет ждать.