Дом мертвых бабочек

Половицы поскрипывали под ногами, из-за этого пола всегда казалось, что за стенкой или в коридоре кто-то ходит.

Выйдя в коридор, Нейтан сразу всё понял. Между дверьми комнат располагалась ниша с окном, в которой стоял маленький диванчик. На нем и спал Лин, свернувшись и постоянно ворочаясь. Когда он снова издал сдавленный стон, Нейтан понял, что не ему одному снятся кошмары этой ночью.

Он присел возле дивана и тихонько потряс брата за плечо:

— Эй, Лин, просыпайся.

Тот распахнул глаза и уставился на Нейтана, кажется, сразу его не узнав. И в глазах Лина было столько беспомощного страха, дикого первозданного ужаса, что Нейтану захотелось просто обнять его и сказать, что всё хорошо.

Он никогда не делал ничего подобного, поэтому сказал:

— Просто сон. Всё в порядке.

Взгляд Лина просветлел, он зажмурился, а когда снова открыл глаза, выглядел гораздо спокойнее.

— Почему ты здесь? — спросил Нейтан.

— Просто не смог войти в бабушкину комнату, — пробормотал Лин. — Она и так мне в кошмарах снится.

— Мне тоже, — нервно усмехнулся Нейтан. — Как я ей ужины носил.

— Ага. Только ты потом сбежал, а она еще пару лет жива была.

В голосе звучали отголоски того ужаса, что еще недавно плескался в глазах Лина, и Нейтан внезапно всё понял. Но не мог поверить.

— Ты… потом ты ей носил? Но ты же был совсем маленьким! Не могла же мать тебя заставлять!

— Могла, — буркнул Лин. — А ты просто взял и сбежал. Ты бросил меня здесь!

В голосе Лина прорезалась горечь, такая искренняя, что Нейтан ошалело уселся на пол. Лину было лет десять или одиннадцать, когда Нейтан уехал, он и подумать не мог, что тому будет плохо в этом доме. Что мать не станет, например, ходить к бабушке сама, а заставит младшего сына.

Гаденький внутренний голос нашептывал, что если Нейтану здесь было плохо, почему должно было быть хорошо Лину? Только из-за того, что его гордо именовали «любимым сыном»?

Коротко выругавшись, Лин сел на диване, явно не желая продолжать тему. Потянулся к рюкзаку, который лежал у ног, порылся в кармашке и вытащил таблетки. Выдавил одну и быстро сунул ее в рот, даже не потрудившись отыскать воду. Потер грудь, явно непроизвольно, не обращая на это внимания.

Его брат с хрупким сердцем, которого он бросил в доме, полном мертвых мотыльков.

— А другие комнаты? — как-то беспомощно спросил Нейтан.

— Мать их заперла.

— Пойдем, — Нейтан решительно поднялся. — Поспишь у нас. Там хоть диван побольше.

К его удивлению, Лин не стал возражать. Только устало подхватил рюкзак и потер глаза. Внезапно серьезно посмотрел на Нейтана:

— Ты ведь знаешь, что говорят о смерти Брендона?

— Нет. Я даже не знаю, как он умер. Мать не сказала.

— Говорят, он сделал это сам.

— Что? — Нейтан искренне удивился. Тот Брендон, которого он помнил, всегда был слишком жизнелюбивым. Он бы никогда не стал убивать себя. — Ерунда какая-то.

Лин кивнул:

— Вот и я так думаю.

========== 3. ==========

Нейтан проснулся с адской головной болью. Она вгрызалась изнутри, давила на виски.

Выключив будильник, которым весело играл телефон на тумбочке, Нейтан пробормотал что-то пошевелившейся рядом Тейлор, хотя и сам не знал толком, что именно. Сев на постели, потер глаза и виски. Глянул на брата: Лин спал на диване, завернувшись в одеяло. Тоже пошевелился.

Все они медленно и нехотя просыпались, чтобы пойти на похороны Брендона.

Для начала Нейтан отправился в ванную, прихватив телефон. Достал из сумки, с которой они приехали, таблетку и проглотил ее, не запивая водой. Пока чистил зубы и брился, подумал, что его сейчас стошнит от боли, но после душа стало гораздо легче. Нейтан специально поставил будильник пораньше, чтобы не бежать в последний момент. Тейлор знала и вставать наверняка не торопилась, а вот Лина стоило предупредить.

Телефон завибрировал новым сообщением. Когда Нейтан не удосужился посмотреть, завибрировал снова. С раздражением усевшись на закрытый унитаз, Нейтан прочитал сообщение от редактора и настрочил ей короткий ответ. Сам виноват, стоило предупредить, что он уедет.

Раньше Нейтан каждый день ездил в редакцию, писал статьи. Теперь большую часть времени он занимался книгой, а в редакции просто подрабатывал. Надо было сообщить, что его не будет.

Известие о смерти Брендона выбило из колеи. Нейтан даже не подумал о таких насущных мелочах вроде работы.

Одевшись, Нейтан сунул телефон в карман и вышел из ванной.

Тейлор уже проснулась, но еще оставалась податливо-сонной, нежилась в постели и приоткрыла один глаз:

— Пора?

— У тебя есть полчаса. Если не хочешь пробовать завтрак моей матери, можешь не торопиться.

Тейлор сморщила нос: завтраки она игнорировала. Но сейчас всё-таки стала выбираться из постели. Нейтан глянул на диван, но там валялось только небрежно кинутое одеяло. Рюкзак Лина, как и он сам, исчез.

— Он вскочил сразу за тобой, — Тейлор проследила за взглядом. — Очень мило поблагодарил и сказал, что в доме есть другие ванные. Кажется, он был смущен, я не стала его задерживать.

Проскользнув мимо Нейтана, Тейлор заняла ванную, а он решил, что ему нужна чашка кофе, иначе он не сможет пережить этот длинный день. Думать о похоронах не хотелось. Хотя об этом напоминал каждый жест, каждый шаг. Даже неудобная черная одежда: Нейтан не любил брюки, предпочитая джинсы, но сегодня мероприятие обязывало. Он понадеялся, что простой темной рубашки будет достаточно.

Половицы скрипели под ногами, когда Нейтан вышел в коридор, утопающий в утреннем полумраке. Окон тут было мало, через них сочился болезненный сумрачный свет. День обещал быть пасмурным и дождливым.

Всё здесь пахло пылью и прошлым. Нейтан в нерешительности остановился, провел ладонью по стене. Деревянные панели казались прохладными, солнце сюда вообще не заглядывало. В детстве Нейтан любил воображать, что если найти нужную панель, то откроется тайный ход.

Краем глаза он заметил темный силуэт, прямо у окна в конце коридора. Слишком высокий для Лина, широкоплечий, в красно-черной рубашке… как Брендон. Точно как Брендон.

Резко повернувшись, Нейтан увидел пустоту. Да из-за неплотно прикрытой двери слышался шум воды Тейлор.

Никого. Да и как тут мог быть Брендон, если сегодня его будут хоронить?

Лин говорил, что дом полон призраков. Брендон всегда снисходительно улыбался, что главные призраки тут — они сами. Ну, или его мать, когда возвращалась из психушки в моменты просветления. Лин обижался и заявлял, что они ничего не понимают. Он верил в призраков.

Нейтан никогда не возражал Брендону. Ему хотелось видеть одобрение в глазах Брендона, хоть в чьих-то глазах, ощущать, что кто-то на его стороне. И ровесник Брендон казался более надежной кандидатурой, нежели брат, который на целых семь лет младше. В детстве это целая пропасть!

Теперь Нейтан жалел, что никогда не говорил Лину: он тоже верит в призраков. Может, Лин тоже жаждал поддержки и одобрения.

Нейтан тоже слышал шаги гулкими ночами, замечал силуэты краем глаза. Наверное, у него слишком богатое воображение. Оно, конечно, теперь позволяло писать книги и создавать «леденящие душу триллеры», как писали в газетах, но сейчас явно сыграло дурную шутку.

Рассеянно проведя рукой по волосам, Нейтан отвернулся от окна и зашагал вниз.

Кухня всегда была самым уютным местом Эшмор-хауса. Небольшая, почти уютная, всегда очень теплая. Родители не экономили на отоплении, но в воспоминаниях Нейтана дом всегда оставался прохладным. Да и сегодня ему так казалось: по полу гуляли сквозняки, так что даже установленная современная система отопления не справлялась.

А вот маленькое пространство кухни прогревалось. Старый потертый стол из настоящего дерева будто остался с прошлого века, как и многочисленные шкафчики и развешенные связки чеснока и специй. А вот техника была вполне новой, даже кофе-машина стояла.