Легенды Пятиречья

- Рот закрой, - спокойно сказал Тамиладу, глядя строго перед собой, на бесконечную дорогу.

- Неужто отца? Старшего брата? Сестру? Пса домашнего?

- Мои страхи – не твое дело, - попытался отмахнуться от нее Тамиладу. - И раз уж так охота рассуждать, могла бы обратить внимание, что мои волосы острижены.

- Ага. Острижены. Значит, никак мне не узнать, сколько тебе лет. Но уж точно больше шестнадцати. А значит, дело в жене. Я угадала? У тебя дурная жена?

Тамиладу промолчал. Пленница явно нарывалась, чувствуя, что до тех пор, пока правитель Элвы не решит ее судьбу, граничники ей ничего не сделают. Она зудела как муха, и все больше крепло желание прихлопнуть ее, но… беседовать с этой деревенщиной было в чем-то даже интересно. За долгие годы службы воины речного отряда рассказали о себе все, что могли. А Тамиладу не был из числа наделенных мудростью и не мог занять себя достойными размышлениями. Если же учесть при этом, что особой цели в его жизни не было, то становилось понятным его стремление ехать рядом с пленницей и слушать ее бредни: как ни крути, а это все ж веселей любого другого занятия.

- Так я угадала? Дело в жене? – не унималась девица. - Наверно, она ругает тебя за то, что ты не можешь обеспечить ее как следует. Или ты не мил ей, и у нее есть другой. Или ты ребеночка не можешь ей сделать?

- Да нет у меня никакой жены, - не сдержался Тамиладу. – Нет и не было.

- А-а, - протянула она, перекатываясь на бок, чтобы удобнее было болтать, и без предупреждения сменила тему:

- Куда мы едем?

- В Ламнискату – столицу Элвы, - вздохнул Тамиладу, про себя удивляясь ее тупости.

- Элва - это ваша страна? – уточнила девушка.

- Ты и этого не знаешь? А как твою-то страну называют, знаешь?

- Эмм… Солмень? – предположила она.

- Дура. Солмень – это река ваша, - просветил ее Тамиладу.

- Нет, - возразила пленница. - Река называется Тихая.

- Так две их, реки-то, - пояснил Тамиладу. - Тихая – это пограничная река. Поля за нею уже наши, эльвам принадлежат. Вон она, Тихая, внизу блестит. Солмень же прямо посреди вашей страны течет. Страна, по которой мы едем, называется Лисс, а жители ее зовутся лиссами. Или лиссанами, как некоторые говорят.

- Хм. Лиссы, значит. Я думала, мы просто Люди.

- Люди? А мы кто – не люди?

- Вы – эльвы, - уверенно постановила девушка.

- Ну ты даешь, - фыркнул Тамиладу, тряхнув белой шевелюрой. - Люди – значит, говорить умеют, мыслить то есть. Лиссы – люди, эльвы – люди, армары – люди, кварки – люди. Русалки – тоже люди!

- «Русалки – тоже люди!», - повторила она. – Смешно звучит. И откуда вас так много взялось? Рассказал бы что ли, пока едем, а, белобрысик?

- Попросишь по-человечески, расскажу.

На языке у девушки тут же затрепыхался язвительный ответ, но, по некотором размышлении, она проглотила его и вполне вежливо, без всякой издевки в голосе, попросила:

- Господин Тамиладу, расскажите, пожалуйста, о других народах.

Она впервые назвала эльва по имени. Тамиладу это почему-то показалось приятным, словно прохладной ладонью огладили напеченную солнцем голову. Он даже вздрогнул от удовольствия. Поворчав для виду, он решил начать издалека:

- Ты в Создательницу веришь?

- Это ваша Богиня? – тут же предположила девушка, переворачиваясь на живот и подпирая руками подбородок.

- Не знаю про Богинь, но Создательница – та, что дала жизнь нашему миру, - пояснил Тамиладу. - Наши легенды гласят, что она родилась в другом мире. Тамошний создатель не слишком интересовался судьбой своих творений, и они погрязли в вечных войнах. Как гласит легенда, Создательница была обычной девушкой – тихой, миролюбивой и совершенно неподходящей миру, в котором правила алчность и жестокость. Однажды великий Ветер снизошел до беседы с ней, и так она ему понравилась, что он назвал ее своей невестой.

Ведьма хихикнула, но перебивать не стала, хотя рассказчик из Тамиладу получился тот еще.

- В качестве свадебного дара Ветер наделил ее силой созидания, - с легкой ноткой пафоса в голосе продолжил эльв. - Тогда она создала себе мир: не такой огромный и могучий, как остальные, но маленький и уютный. Он не вошел в Великое Кольцо, а прикрепился снизу сразу ко всем Мирам, отчего другие Создатели не могли найти его и уничтожить. Правда, несколько тысяч лет назад они попытались, но Хранительница – прямой потомок Создательницы - защитила нас.

Тамиладу улыбнулся своим мыслям: он любил древние легенды, хотя никогда специально ими не интеросовался.

- Почему в легенде одни женщины? – подумав минутку, спросила пленница. - Хранительница, Создательница. И если главные боги - женщины, то почему на этой земле главенствуют князья, а не княжны?

- Ты бы лучше слушала, а не перебивала, - Тамиладу поджал губы: она сбила его с мыли.

- Ладно. Молчу, - послушно отозвалась девушка.

- Вот и молчи… На чем я остановился? Ну вот, перебила меня… - эльв потер нагретый солнцем загорелый лоб. - Так, Создательница сотворила наш мир. Поначалу это был пустой мир, в нем не было ни воды, ни деревьев, ни людей. Но Создательница приложила левую ладонь, и потекли из-под ее пальцев пять рек: Черная Нéва, Элва, Тихая, Солмень и Пятая.

- На Пятую, похоже, фантазии не хватило… - хохотнула девушка. - Молчу-молчу!

Она крепко сжала губы под укоризненным взглядом эльва, изобразив на редкость шкодную мордашку.

- А под ее ладонью скопилось целое море, - продолжил Тамиладу, для эффектности водя руками ввоздухе. - Затем она вырастила леса, создала поля, болота и озера, а где ничего не было, там остались пустыни и горы. Посмотрела она на плоды трудов своих, захотелось ей с кем-нибудь ими поделиться. Но Ветер, хоть и следовал повсюду за ней, все ж таки не был человеком и не мог разделить ее восторга. Тогда ей стало одиноко, и сотворила она первых Людей, и поселила их у истоков Элвы. С тех пор мы зовем себя эльвами – в честь нашей реки. Когда первые эльвы открыли глаза, в них хлынул голубой свет – свет неба. Он наполнил наши глаза и остался в них. Солнце вызолотило наши волосы, а северный ветер выбелил кожу. И потому все эльвы – светлые и голубоглазые. Мы должны были жить долго, чтобы не огорчать Создательницу своей смертью, и она дала нам вечную жизнь, но не бессмертие. И чтобы народ наш не иссяк, она дала нам женщин.

- Во как, - девушка аж приподнялась. - То есть, по своему образу и подобию она слепила только мужиков? Ты как себе это представляешь?

- Это же легенда! – возмутился ее непочтительности Тамиладу. - Не знаю я, как оно было на самом деле. А вот женщин она слепила другими – пышными и пухлыми, слабыми и неуклюжими. Чтобы не тягали тяжести, не махали мечами, а любили мужей и рожали детей. И не дала им голоса для пения, чтобы не могли колдовать.

«Ведьма» задумалась на секунду, и хотела было что-то спросить… но спросила явно другое:

- А другие народы она зачем слепила?

- Так пять рек, вот и народов должно было быть пять, - снисходительно улыбнувшись, пояснил Тамиладу. - Лиссы у нее вышли коренастее, смуглее, с глазами цвета травы и темно-русыми волосами. И жизнь она им дала короткую, зато женщин – плодовитых. Оттого семьи у них всегда большие и шумные. От лиссов отделились унагийцы – те же лиссы, только совсем уж смуглые. Да еще у них волосы растут на подбородке, под мышками и… между ног, в общем. В холмах Пятой реки она поселила армаров – низких, круглых, заросших волосом и с четырьмя пальцами на каждой руке. Говорят, у них еще хвостик наподобие свиного имеется, но я не проверял. В море она поселила Русалок – говорящих рыб, на суше обращающихся в людей вроде эльвов, только уж больно диковинных расцветок волос и кожи. У русалок в глазах – одна вода, аж зрачков не видать – сплошная синь. Но вот самые удивительные глаза – у кварков. Большие такие, совиные, пронзительно-желтые. Носы тонкие, с одной дырочкой, губы сухие и ороговевшие – клюв да и только. Сами кварки волосом не обрастают, лысые по всему телу. Пальцы у них сухие, длинные и когтистые, будто птичьи, тела жилистые. Увидишь такого на ярмарке - отшатнешься. Говорят, и другие народы были…