Моссад. Тайная война

Мариссель взялся на оконную ручку и вдруг увидел на улице спрятавшегося в кустарнике человека. Он присмотрелся внимательнее. Несомненно, кто-то сидел в кустах в нескольких метрах от дома.

Не включая света, Мариссель быстро оделся. Он раздумывал, не разбудить ли Эдера, но для начала захотел посмотреть, кто же бродит у них под окнами.

После двух загадочных смертей по соседству хладнокровный Мариссель ощутил в себе несвойственную ему прежде подозрительность. Стараясь не шуметь, он спустился вниз и пошел по коридору к гостиной. На первом этаже он опять выглянул в окно, но никого не увидел: незнакомец исчез.

Мариссель подошел к двери, очень тихо повернул ключ и медленно отворил ее. Он вышел на улицу и двинулся вдоль стены. Было очень тепло. Мариссель вглядывался в каждую тень. Он обошел вокруг дома и оказался у кустов, где несколько минут назад кто-то стоял. Теперь здесь было пусто.

Где-то по соседству дежурил полицейский. Мариссель подавил в себе желание наведаться к нему и спросить, не заметил ли он что-нибудь подозрительное. Он решил еще раз обойти вокруг дома. Теперь он уже шел увереннее, не пугаясь хрустнувшей ветки или шороха листьев.

Приблизился к пристройке, где находился гараж, и в этот миг услышал шум у себя за спиной. Мариссель стремительно повернулся, но его ударили по голове чем-то тяжелым, и он без сознания рухнул на землю.

«Ничего не взяли», – это была мысль, с которой к Марисселю вернулось сознание. Открыв глаза, он увидел свою руку с золотыми часами и подумал, что нападавший не собирался его грабить. Он потрогал затылок – крови не было. «Уже хорошо», – решил Мариссель. Приподняв голову, он осмотрелся: вокруг никого. Вдруг в доме вспыхнул свет! Сквозь неплотно задернутые занавески Мариссель увидел, что по лестнице поднимается одетый Эдер. Он вошел в свою комнату, и свет сразу потух.

Откуда шел Эдер? Почему он был одет? Неужели это милый и доброжелательный хозяин стукнул его по голове?.. Куда ходил Эдер ночью? От кого прятался в кустах? Мариссель вспомнил об одежде с пятнами крови в корзине.

Мариссель добрел до крыльца. Дверь оставалась незапертой. Он прошел в ванную, умылся. До затылка больно было дотрагиваться. Он растерся полотенцем, застегнул рубашку, собираясь выйти из ванной, и замер. За окном взвыла полицейская сирена, брызнул свет фар. Кто-то забарабанил в дверь:

– Откройте, полиция!

Мариссель стоял в нерешительности. Вниз спустился Эдер в халате. Он словно и не удивился, увидев Марисселя одетым, с полотенцем в руках.

Эдер спокойно открыл дверь и спросил:

– Что случилось?

На крыльце стояли следователь Вессель, а за ним двое полицейских в форме. Еще один полицейский остался возле машины. Полицейские держали в руках автоматы, и вид у них был очень решительный.

– Господин Эдер, вы не хотели бы сделать добровольное признание? – в тоне следователя была уверенность. Эдер по-прежнему стоял на пороге, не позволяя ночным гостям войти в дом.

– Я надеюсь, господин следователь, что у вас есть достаточно веские основания для того, чтобы врываться ночью в дом, – сказал он. – И вы завтра сможете изложить их прокурору, поскольку я намерен утром подать жалобу. Хочу напомнить вам, господин следователь, что мы сегодня беседовали два с лишним часа, и я подробнейшим образом ответил на все ваши вопросы. Мы можем продолжить наш разговор, если вы будете действовать в рамках уголовнопроцессуального кодекса и вызовете меня должным образом оформленной повесткой.

– А если я попрошу у вас разрешения войти и осмотреть дом? – спросил сквозь зубы следователь.

– Вы получите отказ, – холодно ответил Эдер.

Минуту или две они смотрели друг на друга. Полицейские так же молча сжимали свои автоматы. В какой-то миг Марисселю показалось, что следователь Вессель прикажет полицейским войти в дом, но боязнь неприятностей пересилила.

– Утром я вернусь с ордером, – предупредил Вессель. – Во избежание недоразумений оставляю возле вашего дома полицейский пост. У вас нет оснований протестовать: это мера безопасности. Смысл ее – уберечь вас от преступника, который, по моим сведениям, находится здесь… Я советую вам хорошенько подумать, господин Эдер, над последствиями вашего поведения. Тут уж не просто ваша репутация пострадает…

– Вы угрожаете мне? – тем же ровным голосом поинтересовался Эдер.

Вессель отвернулся от него и обратился к Марисселю:

– Господин Мариссель, у вас нет, надеюсь, оснований занимать такую же негативную по отношению к органам правопорядка позицию. Скажите мне честно, что вы знаете о скрывающемся преступнике?

Мариссель ответил с максимальной искренностью:

– Ничего, кроме того, что известно всем.

Следователь Вессель приблизил свое лицо к нему.

– У меня есть сведения, что беглый преступник скрывается в доме господина Эдера. Что вы можете об этом сказать? – произнес он, четко отделяя одно слово от другого, и тут же жестом остановил Марисселя. – Прежде чем отвечать, решите, стоит ли вам фигурировать на судебном процессе в качестве сообщника убийцы.

Мысли стремительно неслись в голове Марисселя. Похоже, следователь не ошибся. Одежда с пятнами крови в комнате Эдера… Неизвестный под окнами… Сказать? Ведь этот человек чуть не убил самого Марисселя. Им с Черил не нужны неприятности с полицией…

Но он вдруг вспомнил слова Эдера: «Я никогда ни на кого не донесу полиции».

Эдер стоял в той же позе, равнодушно наблюдая за действиями следователя. Он и не подумал вмешаться в его разговор с Марисселем.

– Мне ничего не известно о скрывающемся преступнике, – ответил Мариссель.

Следователь повернулся на каблуках и спустился с крыльца. Полицейские следовали за ним. Они уехали на одной из двух машин. Вторая осталась.

Эдер запер дверь и без сил опустился на скамеечку, вырубленную из старого пня. Его лицо побелело, он тяжело дышал. Мариссель побежал за сердечными препаратами. Когда Эдера отпустило, он сказал:

– Как только началось все это, мне следовало сразу же посоветовать вам с Черил возвращаться домой.

– Боитесь свидетелей? – вырвалось у Марисселя.

Эдер с удивлением посмотрел на гостя.

– Я свое отбоялся. Однажды ко мне уже приходили. В отличие от нашего следователя, сотрудники гестапо сразу же меня забрали. Но на следующий день после моего ареста гауляйтеру понадобился наш епископ – что-то попросить у него. Епископ взамен попросил, чтобы меня отпустили. Гестаповец, возвращая отобранные при аресте деньги и документы, предупредил: «Прощаемся ненадолго». Тогда я мысленно уже приготовился к смерти, но все-таки успел уехать в Швейцарию. Чем же теперь может напугать меня следователь?

– Простите, – Мариссель действительно раскаивался. – Я сказал глупость. Но объясните: зачем вы или ваш… знакомый ударили меня полчаса назад возле дома?

– Я вас ударил?! – изумился Эдер. – Чушь какая-то. Как это может быть? Я не выходил из дома и уж в любом случае не причинил бы вам зла.

– Я видел с улицы вас одетого и подумал, что вы только что вошли в дом.

– Я был в гараже, – объяснил Эдер. – Из коридора можно попасть в пристройку, не выходя на улицу.

– Но кто же в таком случае ударил меня? – Мариссель совсем запутался.

Эдер раздумывал недолго.

– Это мог быть только полицейский шпик. Они следят за домом, и, видимо, не первую ночь…

Мариссель присел на стул рядом с ним.

– Простите… Но мне придется задать этот вопрос.

– Конечно, – Эдер кивнул. – Я вам все расскажу. Собственно говоря, следовало это сделать раньше. Но я не хотел втягивать вас во все это…

– Он в гараже? – осторожно спросил Мариссель.

– Да. Он пришел ко мне в тот день, когда на него устроили охоту. Он упал и распорол руку о сук. Я перевязал его и отдал свой костюм.

– Зачем вы это сделали? Ведь он преступник, убийца.

Эдер ответил не сразу.

– Я не мог поступить иначе. Его преследовали и гнали, как бешеную собаку. На всем белом свете у него был только один человек, к которому он мог обратиться за помощью. И он пришел ко мне.