Моссад. Тайная война

Следователь развел руками. Эдер взялся за салат. Мариссель последовал его примеру. Зеленый салат понравился и Черил.

– Скажите, господин директор, – следователь обратился к Эдеру. – Что вы сами думаете о смерти госпожи Шарф?

Неофициально, разумеется. Мне сказали, что вы старожил, знаете каждого, а половина поселка еще и училась у вас. У вас и вашей жены, – счел он необходимым добавить, выказав знакомство с биографией Эдера.

Эдер был не расположен к долгим разговорам.

– То, что произошло в доме Герды Шарф, в любом случае подлежит суду не земному, а высшему, – сказал Эдер.

Следователь Вессель насторожился.

– Герду Шарф никто не убивал, – пояснил Эдер. – Она ушла из жизни по собственному желанию. Тот, кто помог ей, мог руководствоваться разными мотивами – возвышенными или низменными. Но уголовного преступления он не совершал.

– Вот тут вы ошибаетесь, господин директор, – бодро заметил следователь. – Есть статья уголовного кодекса, предусматривающая наказание за такую, как вы изволили выразиться, гуманную помощь.

– Ну, этой статьей в последнее время почти не пользуются, – возразил Эдер. – Достаточное число врачей в Федеративной Республике избавляет неизлечимо больных пациентов от ненужных мучений.

– Уголовная ответственность не отменена, – настаивал следователь. – Другое дело, что прокурор, изучив обстоятельства дела, вправе не передавать дело в суд, а суд вправе не выносить обвинительного приговора. Но расследование должно быть проведено. И потом, господин директор, я слышал о вас как об исключительно справедливом человеке. Неужели ваша совесть может мириться с тем, что кто-то спровадил госпожу Шарф на тот свет ради материальной выгоды?

– Людям свойственно даже к благим делам примешивать личный интерес, – философски заметил Эдер.

– Доктор Гебхард всех лечит в округе? – вдруг спросил следователь.

– Теперьуже нет. Став главным врачом клиники, он вынужден был сократить практику, но кому-то, большей частью старым пациентам, продолжает оказывать услуги.

Мужчинам принесли свиную отбивную с жареным картофелем и красной капустой. Черил предпочла запеченную на углях рыбу. Мариссель налил ей белого вина, а себе минеральной воды. Следователь и Лотар Эдер пили местное темное пиво и с сочувствием смотрели на Марисселя, который отказался от пива, и тем самым лишил себя главного удовольствия в жизни.

– По какому принципу доктор Гебхард выбирает себе пациентов? – поинтересовался следователь.

Он энергично жевал, но даже отбивная не могла отвлечь его от дела. Его маленькие глаза-буравчики поочередно осматривали Эдера, Марисселя и Черил.

– Думаю, по меркантильным соображениям, – подумав, сказал Эдер. – Как главному врачу, ему важно сохранять контакты с людьми, имеющими вес в Кельне. Ну и богатый пациент лучше бедного.

– Разве Герда Шарф относилась к числу влиятельных людей?

– Ее муж пользовался в свое время большим авторитетом… Но в данном случае, скорее, размер гонорара решил дело.

Следователь Вессель вытащил из портфеля блокнот и после каждого ответа Эдера делал себе какие-то пометки. Хотя Черил сидела рядом и позволила себе нескромно заглянуть в блокнот, она ничего не разобрала: худшего почерка она еще не видела.

– А какие отношения связывали доктора Берфельде с госпожой Шарф? – задал новый вопрос следователь.

– Когда-то очень хорошие. Ее сын, как вы уже наверняка знаете, женат на племяннице доктора Берфельде. Потом, когда Герда отказалась давать деньги сыну-оболтусу, Берфельде, говорят, попробовал закатить ей скандал. Но Герда была женщина резкая и своенравная. Она выставила Берфельде. С тех пор они не здоровались, даже в церкви.

– Ночью вы что-нибудь особенное слышали?

Эдер покачал головой.

– А вы? – следователь внимательно посмотрел на Черил и Марисселя.

– Я спала как сурок, – ответила Черил.

– Засыпая, я слышал шум подъезжающих автомобилей, – добавил Мариссель. – И больше ничего. Проснулся, когда пришел полицейский.

Следователь вновь вернулся к Эдеру. Разговаривая с гостями, он лишь выполнял необходимые формальности. На показания Эдера он рассчитывал всерьез.

– Вы прожили здесь столько лет, господин директор. Были ли у госпожи Шарф враги?

Эдер задумался.

– Герда, повторяю, была женщина жесткая, властная. Ее муж только у себя в конторе был хозяином. Дома всем руководила она. Но жесткость уживалась в ней с чувством справедливости. Нет, я не могу представить себе, что у нее были настоящие враги.

Следователь доел кусок шоколадного торта, допил чай, расплатился, оставил на блюдечке мелочь и, несмотря на сытный обед, неожиданно легко поднялся.

– Я не прощаюсь. Мы еще увидимся.

Проводив его глазами, Мариссель обратился к Эдеру:

– Вы подозреваете доктора Берфельде? Считаете, что он уговорил Гебхарда дать Герде яд? Почему же вы прямо не сказали об этом следователю?

Лицо Эдера осталось невозмутимым.

– Сколько вам лет, Мариссель? – неожиданно спросил он.

– Сорок.

Эдер чуть улыбнулся.

– Вы родились и живете в демократической стране. Вы можете не любить полицию, но в целом относитесь к ней с пониманием. Она нужна, она защищает общество от преступников… А меня с юности полиция пугает. Полиция в рейхе охотилась за теми, кого я никак не мог считать врагом общества. Я боялся полиции и никогда по своей воле не стал бы ей помогать.

– Я понимаю, – сказал Мариссель. – Но прошло столько лет. Вы живете в другой стране. И полиция в Германии другая.

– Но я-то остался тем же, – в глазах Эдера не было ничего, кроме грусти.

Когда Черил и Мариссель остались одни, она спросила: «Ты не думаешь, что нам следовало бы отсюда уехать?» Мариссель покачал головой:

– Если мы уедем, будет еще хуже, нас еще и заподозрят в чем-нибудь.

Глава третья

Появление призрака

После обеда они опять гуляли часа два, пока Мариссель не заметил, что Эдер устал. Эдер не хотел, чтобы из-за него Мариссель и Черил прекращали прогулку, но Мариссель уверил его, что жаждет обосноваться в облюбованном кресле, а Черил сказала, что хотела бы переодеться.

Когда они вернулись, Эдер выразил готовность поставить кофейник. Мариссель поддержал эту идею с энтузиазмом, но Черил отвергла появившийся на столе пирог с корицей.

– Я приехала на пять дней, господин Эдер, – взмолилась Черил. – Если я буду неумеренна в еде, то перед отъездом мне придется полностью сменить гардероб.

Стук в дверь заставил их оторваться от кофе.

В дверях стоял толстощекий доктор Гебхард.

– Надеюсь, я не помешал вашему послеобеденному отдыху? – поинтересовался он, разглядывая кухню, из чего Мариссель сделал вывод, что доктор здесь не частый гость.

Эдер поставил на стол еще одну чашку. Мариссель подумал, что теперь пирог не пропадет, и, действительно, доктор Гебхард одобрительно отнесся к большому куску, который положила ему Черил.

– Эта история совершенно выбила меня из колеи, – пожаловался он почему-то Марисселю. – Уже появился следователь. Допросы, суд. Кому все это надо? Даже господина Эдера, который давно находится на отдыхе, и то побеспокоили.

Значит, уже весь поселок знает об обеденном разговоре со следователем, сообразил Мариссель. Доктор старательно жевал пирог и рассказывал.

– Между прочим, этот следователь Бессель с вами первым разговаривал, – выдал Гебхард свою осведомленность. – И все решили, что вы и есть главный подозреваемый.

Гебхард захохотал, но глаза его внимательно ощупывали и Эдера, и Марисселя, и Черил. Эдер не откликнулся на его шутку.

– Как знать, – заметил Эдер. – Может быть, у него есть основания и меня числить среди подозреваемых.

С лица Гебхарда слетела улыбка. Он даже тарелку с пирогом отставил в сторону.

– А он что, и в самом деле ищет преступников? Ведь Герду никто не убивал!

– Во-первых, мне кажется, что следователь далеко не убежден, что происшедшее – самоубийство, – неторопливо рассуждал Эдер. Он видел, что Гебхард болезненно реагирует на его слова, но ему словно нравилось дразнить доктора. – Во-вторых, он придерживается старомодных представлений относительно роли врача, дающего яд больному.