Страница 43 из 56
— А как же вторая часть договора? Мой контракт никто не отменял, — спросил Тейн уже который раз.
— Насколько я помню, вы обещались помочь только взамен на вашу же жизнь, а не на жизни ещё троих клоунов. Ваш военный гений будет вознаграждён после войны. Если сдержим врага.., — на мгновение Эйден призадумался.
— Удержим-удержим.., — повторил Тейн.
Они вдвоём подошли поближе. Внезапные гости не стреляли, а шли к разрушенной стене с поднятыми руками, в одной из которых было нечто, похожее на свёрток. Они ежеминутно говорили:
— Не стреляйте! Не стреляйте! — жалобным, почти умоляющим голосом.
— Пошли к ним десять человек. Пускай узнают, чего хотят эти люди, — приказал Эйден соседнему солдату.
Через десять минут на той стороне рва по опущенному мосту вышли нублийцы. Вооружённые на случай внезапного удара, напряжённые, готовые ко всему.
— Чего хочет ваш царёк? — грубо спросил возглавляющий миссию.
— Мы не хотим навредить вам, — с акцентом сказал майнариец, — Мы лишь хотим понять: вы хотите сдаться или погибнуть под руинами?
— Вы нам уже и так навредили. Убирайтесь отсюда, коль ничего у вас нет больше.
Нублийцы развернулись и пошли прочь. Но тут майнариец крикнул им в спину:
— Вы разрушаете собственную судьбу вашим безответственным решением!
Тот обернулся и сказал только одно лишь незыблемое:
— Война. До победного конца. Никакой капитуляции.
Они вернулись в крепость, мост за ними поднялся.
— Вы ещё пожалеете! Наши пушки сотрут Нублибург с лица Майнарии! — прокричал отчаянно майнарский солдат, и тут они все втроём рухнули наземь, словно подкошенные.
В стороне задымил пулемёт. Он выпустил ровно три пули. И ни одна не промахнулась.
***
Магнелл ждал смертников доброй воли целых пять часов. Всё-таки где-то в его душе была надежда, что нублийцы образумятся и выбросят белый флаг. Но каждый потеряный впустую час приближал майнарского генерала к неизбежному: послы не вернутся уже никогда. Звуков выстрела Магнелл не слышал, греясь в своём штабе после почти семи часов наблюдений за врагом из окопа. Он задумчиво выглядывал в окно своего домика с красивым флагом с позолоченым орлом, рядом его ждала штабная карта, где уже обозначены места, куда следовало послать бесчисленные силы Королевства, размещены позиции нублийцев, что удалось увидеть. А рядом с ней лежал пистолет.
— Господин, они наверняка уже мертвы, — сказал после долгого молчания ещё один генерал, что заскочил к Магнеллу.
Наконец его терпение не выдержало.
— Да, ты прав. Эти туземцы действительно сошли с ума. Они не жалеют даже своих жён и детей ради победы, они готовы умереть все вместе…
На самом деле, этот итог шокировал Магнелла ещё давно. Просто сейчас он признал это крепче, чем тогда. Ведь ему не доводилось воевать с врагом, который готов погибнуть всем народом ради своей мечты, к которой шли столетиями. Обычно враг ломался и сдавался на милость победителям, а вот нублийцы никому сдаваться не хотят.
— Каковы ваши распоряжения? — спросил мрачно подчинёный Магнелла.
Главнокомандующий долго колебался, стоя во весь рост посреди помещения, поглядывая на карту боевых действий, на своё боевое знамя, вывешенное на стене, на портрет короля Александра Ренклина, что грозно свысока смотрит на своих подчинённых, на себя в зеркало и на генерала, что завис в напряжённом ожидании.
— Огонь по этому городу… Из всех орудий.., — сказал он, и его голос едва заметно дрогнул. Генерал молча кивнул, решив не обращать внимание на эту мелочь.
— Понимаю. Будет выполнено, — и он медленно, накинув куртку, вышел из штаба, направившись разносить приказ. Магнелл остался один.
“Ещё никогда мне не приходилось уничтожать города… Но тянуть больше нет смысла”, — пронеслось у него в голове, — “Собакам собачья смерть — под руинами. Они сами её выбрали.”
Рассказчик — Рен.
***
Жуткие каменные стены бараков, окружённых толстыми стенами с колючей проволокой навевали тоску и безысходность. Серое небо над головой, дует сильный горный ветер, но это никакого значения не имеет — сказано перекладывать ящики непонятно с чем, значит перекладывать.
Нас было не так много, человек двести — столько “Культ Нублиана” насобирал в своём городе “неверных” заветам первого лидера нублиан, хотя прямо не скажешь, чем эти заветы помогут наладить нормалньую жизнь в этой дыре.
Мы работали с Коником, моим, не сказать прямо, что другом м скорее “напарником по несчастью”. У нас было общее несчастье — встреча неподалёку от Горных Врат, столицы земель Тайганов. Нас там и поймали за воровство — а жаль, такой мог получиться удачный рейд на посёлок… Так мы и познакомились с Тейном — той ещё хитрющей занозой, любящей поиздеваться даже в лицо направленному в лоб стволу вражеской винтовки. Он не боится ни смерти, ни разоблачения, ни страха провала или даже плена. Глядя на него, я всегда думал, что у этого типа во всех ситуациях хорошее настроение, либо он его так тщательно скрывает.
В итоге, туда пришли Последователи, которые обещали Тайганам военную помощь в восстании и возвращении трона взамен на уничтожение другого богатого дома — Балабаров, которым покровительствует Орден Луны, проще говоря, майнаристы. Но войне не суждено было случится: Горные Врата разгромила армия короля — якобы из-за подозрений в неуплате налогов, а нам вчетвером пришлось бежать туда, куда бегут все государственные преступники — в Нублию, конечно же!
Но, что самое замечательное, связь с Последователями мы не потеряли. Они тайно прислали помощь, и мы вскоре основали здесь в подпольи свой штаб. Который нублийцы легко вычислили и лихо разгромили. А мы попали в плен.
Я ведь всё ещё помню, что мне пообещал Тейн: “Скоро вас освободят. Доверьтесь мне.” Злость до сих пор не угасла — он так и не выручил нас из лагеря! Ушёл к Эйдену и был таков!
— Тейн… Не жить ему, если окажусь я на свободе! — прорычал я.
— Тихо ты! — прошипел Коник, — Будешь хорошо себя вести, может и свезёт.
— Надейся-надейся. Надо действовать — не зря же мы.., — я перешёл на язык жестов. Коник, вроде, меня нормально понял. Ведь нельзя орать на весь лагерь для военнопленных, что вы вступили в подполье лагеря, и со дня на день готовите восстание. Судя по словам организатора этого бунта, они готовили этот план полгода. А скоро начнётся “час-икс.”
— И то верно…
Тут наше внимание привлёк стук колёс об каменную дорогу, а также скрип ворот. Мы были очень удивлены, когда увидели, как лагерь покинули ещё четыре повозки, набитые солдатами. Они уходили на север, к стене. У меня это место ассоциируется только со странным грохотом и гулом, который доносится до сюда эхом. А также ночные вспышки и клубы дыма.
— Нублийцы всех отправляют к стене! — восторженно проговорил Коник.
— Думаешь, “шеф” знает?
— Должен знать. Такое пропустить сложно. Ладно, вернись к работе, а то подозрения вызовешь, — шепнул Коник и взял очередной ящик. Я последовал его примеру.
Охрана уже уходила отсюда ещё позавчера, но меня больше смутило то, что всё настолько серьёзно, что до нас уже нет никакого дела. Все силы на фронт. Там явно готовится что-то грандиозное — интересно, а майнарцы освободят нас? Это было бы очень кстати.
Ну ничего! Завтра всё решится. Мои руки уже чешутся — они жаждут взяться за винтовку и пристрелить кого-нибудь из наших заточителей! И таких тут уже почти весь лагерь!
***
Рано утром по лагерю разлетелась новость, которую так сильно ждали на протяжении этих месяцев — для нас пары дней. Все были готовы в любой момент нанести удар, и бдительная охрана, которая ослабела после ухода половины своего личного состава, не спит ночами. Но дальше тянуть нельзя…
— …Если майнарцы захватят город, мы не будем знать, что они с нами сделают. Большинство из вас они просто уьбют или уведут в Ренклинск! — говорил нам глава мятежа, — Наши скоро ворвутся в штаб и ликвидируют коменданта лагеря. После этого мы должны побежать на улицу с оружим в руках и попытаться пробиться к выходу. Сразу говорю, выживут не все. Но те, кто сумеет прорваться, уже точно сбегут и затеряются в городе. Вместе нам не сбежать из города, поэтому сразу после разгрома лагеря мы разбегаемся до прихода основных сил врага. План готов, придерживаемся только его, иначе мы не сбежим и подохнем!