Страница 44 из 56
На группу заключённых накатила волна мрака. Несколько человек засомневались в этой авантюре, но отступить они уже не могли: долг перед товарищами звал всех решиться на побег. Мы с Коником волновались больше всех: как ни крути, мы ещё не успели тут освоиться и казались чужими для лагеря. Страх первым лечь костьми под ногами беглецов в толпе под градом пуль. Я успокаивал себя тем, что нас много, и мы нападаем внезапно, а значит мы победим, но страх в груди разрывал её, и у меня вырвался тяжёлый вздох. На меня не обратили внимания.
— А теперь, чтобы не вызывать лишних подозрений, разойдитесь по местам и ожидайте сигнала, — приказал организатор и свернул план лагеря, который они так долго по крупицам составляли.
Мы сразу же сели на свободную жёсткую кровать, ещё четверо уселись за маленький столик, остальные просто встали у стенки и расположились прямо на полу. Свет погас, организатор расположился у окна.
Прошло около часа, уже начинало светать, как вдруг в одном из домиков загорелся свет. А потом из этого домика выбежали трое человек. У одного из них был пистолет, остальные, как и до этого, с ножами.
Организатор довольно улыбнулся и лопнул в ладоши:
— Пора!
Сигнал был понят мгновенно, и все двадцать человек, что были в нашем домике, похватали первое, что попалось под руку, и высыпали на улицу. Многие были с голыми руками, как мы.
— Коник, надо затеряться в толпе, — шепнул я ему, пригнувшись за выбегавшей толпой. Он молча кивнул, внимательно глядя вперёд.
Мы знали, что за этим порогом нас может ожидать смерть. Здесь безопасно, нам не хотелось уходить. Но зов свободы говорил нам идти вперёд.
“Клянусь зарезать этого предателя Тейна, как только убегу отсюда!” — пообещал я себе и, дождавшись, когда все вышли, мы с Коником побежали следом за толпой.
Я огляделся. Из соседних домиков тлже высыпали на улицу пленные. Объединившись, мы начали бежаль к главным воротам, чтобы снести их. Это был единственный выход, и мы знали, что там сосредоточена основная охрана. Но деватсья нам было некуда — нас две сотни, а их всего двадцать.
— Где Глория?! — спросил я сквозь шум толпы, и в этов ремя на нас направился мощный прожектор, который прорезал тьму и подсветил толпу восставших.
А что началось дальше, никак не описать иначе, как не словом “смерть”.
Заметив нас, охрана открыла по нам огонь из всего, что было под рукой. Впереди толпы массово начали замертво падать люди, пули прошивали сразу несколько. Кто был с чем, но никто не отвечал огнём — ни у кого не было ничего огнестрельного. Поднялась паника, крики, узники бросились врассыпную, назад, в стороны, но смерть достигала всех — нублийцы метко стреляли.
— Где она?! — крикнул я, бросившись за одно из зданий от огня врага. Коник побежал за мной — слава Ордену, в нас не попали.
— Да не о ней сейчас думать! Надо думать, как выжить! — ответил он, — Они засели за мешками и ящиками, мы не прорвёмся просто так! Надо спасаться, забудь о Глории!
От обиды я со всей силы ударил его по лицу. Коник перехватил мою руку и заломил её за спину так, что я не мог дёрнуться.
— Надо уходить! Либо ты идёшь со мной, но без неё, либо мы сдыхаем тут оба! И никакому Тейну не отомстим!
Он ударил меня по щеке, чтобы я пришёл в чувства, но я пришёл только в гнев.
— Мы не уйдём без неё! — твёрдо ответил я, — Мы не для этого столько пережили, чтобы бросать своих!
Я выглянул из-за угла и заметил, что площадь вся была усеяна десятками трупов мятежников. Но кто-то ещё умудрялся выживать в этом хаосе и даже пытаться наступать, но тут меня привлекло нечто другое.
Там, за оградой, из темноты рздались выстрелы, которые положили двух нублийцев. Враги отвлеклись на них, но не могли вычислить неизвестных стрелков. Лагерная охрана продолжала умирать. один солдат за другим.
— ВПЕРЁД! — прокричал знакомый голос, воодушевивший нас на побег. Он первый из выживших побежал с голыми руками на врага и, схватив трофейное ружьё, вступил в схватку с остальной охраной. За ним побежали остальные, стихийной толпой, сквозь выстрелы, прогрызаясь к победе, к свободе, ломая собой баррикады и проламывая ворота.
Коник посмотрел на меня, потом на прорыв через ворота и сказал:
— Ты идёшь?
Искать Глорию среди этого бардака было бы неразумно, оставалось предположить, что она мертва. Как не хотелось мириться с этим, но в глубине души сохранялась надежда, что мы сможем найти её позже. А сейчас…
Я было поднялся с земли и выпрыгнул из-за угла, но тут я встретился взглядом со выспышкой, которая раздалась с вышки. Рядом просвистела пуля, котоаря стала для меня роковой. В глазах потемнело…
Закричав от боли и схватившись за правую руку, я упал на землю. Я попробовал отползти назад, но не мог — слишком далеко! Коник смотрел на меня из темноты. В его глазах отражалась горечь, потом его глаза забегали, и тут он накинул куртку на голову и скрылся в темноте.
— КОНИК! ПОМОГИ МНЕ! — заорал я во тьму, но никто не пришёл.
Я постепенно терял силы. С вышки больше не стреляли, наверно потому что я слился с темнотой и меня было не видно. В глазах мутнело, и скоро темнота в них слилась с предрассветными сумерками. Кровь лилась по руке, унося вместе с собой и драгоценную энергию жизни.
Я попытался привстать, но тут же упал. Решив не сопротивляться неизбежному, я закрыл глаза и расслабился. Последнее, что я увидел, это был пожар, охвативший вышку. Ту самую, откуда стреляли по мне…
“Глория… Г-Глория… М-о-оя-я…”
Рассказчица — Некки.
***
Протолкнувшись через толпу сбежавших, мы протиснулись в лагерь.
Он почти не пострадал, за исключением объятой огнём вышки. Можно сказать, восставшие очень бережно обошлись с местом, которое лишило их свободы. Ничего не пострадало, совсем.
Йонгор остановился около большой кучи трупов — павших людей, что поднялись ради свободы против всевластного “Культа Нублиана”. Кровь словно затопила всю площадь, куда ни глянь — повсюду смерть. Он начал перебирать убитых, но увидеть их лиц он не мог. Он проверял на ощупь, словно прикосновения должны почувствовать ту родную энергию его семьи.
— Идите и ищите своего брата. Быстрее, — сказал он, глядя в пустоту, — С минуты на минуту придут нублийцы — торопитесь!
Стив и Марк бросились к первму попавшемуся бараку, а я осталась наедине с Йонгором. Он был напряжён и взволнован. Дрожащими от страха руками он “осматривал” прикосновениями очередное тело. Его руки уже были перепачканы кровью, но останавливатсья он не собирался.
— Я могу помочь, — я всё ещё чувствовала себя неуверенно с ним после того разговора в день прихода. Я не могла понять то, что он хотел, опиравшись только на свои личные желания. Может, его смысл жизни и был в любви к семье? Мне было очень обидно, что я не смогла этого понять и поддержать своего друга. Йонгор из-за этого со мной почти не общался. Но на этот вопрос он неожиданно ответил:
— Помоги, — в его голосе чувствовалась настойчивость.
— А как они выглядят? — спросила я.
— Узнаешь их. Ты их видела, — кратко ответил он. На этот раз с каким-то недовольством.
Пересилив себя, я взглянула на первый труп. Небольшая рана в голове оказалась смертельной, оттуда непрерывно сочилась кровь. Я вгляделась в лицо, но это оказались не те. Я примерно помнила семью Йонгора, и смогла бы их найти.
Через какое-то время мои силы вышли. Я просто не могла больше смотреть смерти в лицо, мне уже стало плохо, и я сказала:
— Я больше не могу видеть это… Прости.., — я тяжело вздохнула.
— Понимаю. Иди к своим, — как ни в чём не бывало ответил Йонгор.
Я послушалась и побежала прочь отсюда. Это ужасное место ни в одном кошмаре не приснится…
Обыскав опустевший лагерь, я отыскала Стива и Марка.
— Ну что, нашли его? — спросила я тихо, всё ещё не отойдя от поисков.
Внезапно за спиной Стива появился наш весёлый приятель. Но веселья в нём практически не было, да и сам Стив с Марком были очень мрачные.