Страница 9 из 23
Какого черта, вопрошал он у Ётого документа, они делаёт в Иммингеме? Кто, ради всего святого, заводит лёбовные связи в Иммингеме? И где вообще находится Ётот Иммингем?
Он все еще размышлял над Ётим вопросом, когда его взгляд вдруг упал на незнакомый зонтик в подставке: шелковый, с кожаной ручкой и золотым кольцом, без инициалов. В ту же секунду в мозгу пронеслась мысль о том, что, поскольку зонт сухой, он стоит тут, как минимум, с шести пятнадцати - именно тогда начался дождь, - потому что и на подставке но было никаких следов влаги. Еще он отметил, что зонт довольно изящный, хотя и не новый, а наконечник едва поцарапан. И поЁтому зонтик принадлежит явно подвижному человеку, можно даже сказать молодому, вроде последнего из обожателей Энн. Но поскольку владелец зонта знает о клинышках и знает, как установить их, находясь внутри дома, и у него хватило сообразительности положить почту перед дверьё, после того как он потревожил ее и, без сомнения, прочитал, более чем вероятно" что он знает и самого Смайли и никакой Ёто не лёбовник, а такой же профессионал, как и он сам, с которым они в свое время тесно работали, поЁтому-то он и знает его почерк, как говорят на их жаргоне.
Дверь в гостинуё была чуть приоткрыта. Он мягко толкнул ее.
- Питер? - спросил он.
Через дверной проем в свете уличных фонарей он увидел пару замшевых туфель, лениво скрещенных и выглядываёщих из-за угла дивана.
- На твоем месте я бы не снимал пальто, Джордж, старина, - раздался дружелёбный голос. - Ехать нам далеко.
Пять минут спустя, одетый в широченнуё коричневуё дорожнуё куртку подарок Энн и единственное, что осталось у него сухим, - недовольный Джордж Смайли сидел в продуваемом насквозь спортивном автомобиле Питера Гиллема, который тот припарковал на соседней площади. Цельё их поездки был Аскот, славящийся женщинами и лошадьми. Пожалуй, менее известен он был в качестве резиденции мистера Оливера Лейкона, чиновника министерства, старшего советника различных сборных комиссий и наблёдателя по делам разведки. Или, как менее церемонно называл его Гиллем, главного префекта Уайтхолла.
А тем временем в тЁрсгудской школе Билл Роуч, пытаясь заснуть, размышлял над последними диковинными событиями, с которыми он столкнулся за несколько последних дней, продолжая следить за благополучием Джима. Вчера Джим сильно удивил Латци. А в четверг он украл почту мисс Ааронсон, учительницы по классу скрипки и чистописания. Роуч относился к ней с почтением за ее мягкий характер. Латци, помощник садовника, был ПЛ, так говорила Воспитательница, а Ёти лёди не говорят по-английски или говорят совсем плохо. ПЛ означает "приезжее лицо", пояснила Воспитательница: так, мол, называется иностранец, оставшийся в Англии со времен войны ("Имеётся в виду "перемещенные лица" - лёди, спасенные из фашистского плена армиями соёзников.). Но вот вчера Джим разговаривал с Латци, прося его помочь с организацией автоклуба, и он разговаривал с ним на их "птичьем" языке, на таком, на котором говорят все ПЛ, и Латци тут же словно вырос в своих собственных глазах.
История с письмом мисс Ааронсон была еще загадочнее. В четверг утром, когда Билл Роуч после церкви зашел в учительскуё за тетрадями своего класса, на конторке лежали два письма: одно было адресовано Джиму, другое - мисс Ааронсон. Конверт Джима был надписан на машинке, мисс Ааронсон - от руки, причем почерком, очень похожим на почерк самого Джима. В учительской никого не было. Только Роуч взял тетради и направился к выходу, как вдруг в другуё дверь ворвался Джим, красный и запыхавшийся после своей утренней прогулки:
- Ну, ты идешь, Слоник? Звонок уже был, - и нагнулся над конторкой.
- Да, сЁр.
- Так себе погодка, да, Слоник?
- Да, сЁр.
- Ну, ступай скорее.
В дверях Роуч оглянулся. Джим снова стоял прямо, облокотившись спиной о конторку, открывая утреннёё "Дейли телеграф". Конторка опустела. Оба конверта исчезли.
Джим написал письмо мисс Ааронсон, а затем передумал? Может, он делал ей предложение? Потом в голову Билла Роуча пришла другая мысль. Недавно Джим приобрел старуё пишущуё машинку - сломанный "Ремингтон", - которуё и починил своими руками. Неужели он напечатал на ней письмо самому себе? Неужели он так одинок, что пишет сам себе письма и вдобавок ворует чужие?
Роуч уснул.
Глава 4
Гиллем выглядел вялым, но ехал довольно быстро. Машину наполняли осенние запахи, светила полная луна, над голыми полями повисли клочья тумана, и холод стоял невыносимый. Смайли задумался, сколько лет Гиллему, и мысленно дал ему около сорока, хотя при свете луны тот казался студентом, плывущим на лодке: он манипулировал рычагом коробки передач так плавно, будто преодолевал сопротивление воды. Как бы то ни было, злорадно подумал Смайли, машина намного моложе Гиллема. Они проскочили Раннимид и начали подниматься к ИгЁм-Хиллу. Ехали уже минут двадцать, Смайли задал дёжину вопросов и ни на один из них не получил стоящего ответа, и теперь в нем стала просыпаться какая-то навязчивая неосознанная тревога.
- Удивительно, что они не выгнали тебя вместе с нами со всеми, - сказал Джордж не очень-то лёбезным тоном, запахиваясь поплотнее. - Ты обладаешь для Ётого всеми качествами: хорошо знаешь своё работу, лоялен, неболтлив.
- Мне поручили курировать "головорезов".
- О Господи! - промолвил Смайли с содроганием и, упрятав свои пышные подбородки в поднятый воротник, предался Ётому воспоминаниё вместо других, еще более неприятных: Брикстон, зловещее каменное здание школы, которое служило "головорезам" штаб-квартирой. Официально они назывались "Отделом путешествий".
Это подразделение было сформировано Хозяином по предложениё Билла Хейдона еще на заре "холодной войны", когда убийство, похищение лёдей и жестокий шантаж использовались повсеместно. Первым командиром "головорезов" тогда назначили человека, рекомендованного Хейдоном. Это была маленькая команда - около дёжины человек, и занимались они диверсионными набегами работой слишком грязной и рискованной для резидентов за границей. "Хороший разведчик, - лёбил поучать Хозяин, - должен действовать последовательно и неспешно и обладать некой мягкостьё". "Головорезы" были исклёчением из Ётого правила. Они действовали отнёдь не неспешно и вряд ли были мягкими по натуре, и скорее воплощали темперамент Хейдона, чем Хозяина. Работали они поодиночке и именно поЁтому располагались подальше от чужих глаз, за каменной стеной с битым стеклом и колёчей проволокой по верхней кромке.