Страница 79 из 116
Чудом оставшись в живых после разгрома его под Ирином, Андроник уже не мог относиться к противнику бесстрастно, как это положено стратигу. Им владел почти неуправляемый страх, который он глушил вином и яростью. Никакой осады, он это уже знал, не будет: только штурм. Послезавтра.
У него было семнадцать тысяч войска, в том числе тысяча степных богатырей. Военные машины подтягивались со скоростью обозов, их собирали со всей возможной поспешностью...
Решено, повторил он. Послезавтра.
Первые две тысячи гвардии Аркадия Филомена, мятежного правителя конкордийской южной провинции Мра, высадились ночью в порту Петронелла и теперь маршировали на север. Терентий Вендимиан готовился встретить их в городке Миррина неподалеку от границы с кесарийской областью. Там уже стояли наготове полторы сотни крестьянских телег, готовые отправиться к Кузне за обусловленной платой...
За стеной Бориополя путь доместику преградил огромный гончар Илья с чем-то лоснящимся чернокрасным на руках, и Арий не сразу понял, что это ребенок.
- Вот, глянь... - только и сказал Илья. - Внучкуто... а?
Девочка, сожженная конкордийским воспламеняющим снарядом, вздрагивала и часто-часто дышала, свистя каждым вдохом. На лице Ильи застыло тупое изумление. И Арий торопливо огляделся, будто искал взглядом того, кто сейчас придет - и поможет, обязательно поможет.
Но не нашел.
Глава седьмая
Подобраться удалось на бросок копья, а дальше бьию совершенно открытое место, вырубка, и Валентин махнул рукой: вперед! Бросились волками. Их заметили, конечно, но сделать уже ничего не смогли: трое проскочили за ворота до того, как створки захлопнулись, и этим было решено все. Валентин видел, как у подножия башни стражники вздымают коней. Он вдруг понял, что их много больше, чем есть бойцов у него.
Класс, все решал класс.
Стоящих у ворот изрубили в полминуты. Деревенские парни, впервые взявшие в руки меч, а не палку, - они умирали с недоумением на лице: что, это уже всерьез?
Конные не строились, неслись редким роем. Их выбивали из седел стрелами, даже не подпуская вплотную.
Потом кто-то принял команду. Валентий видел, как крутился, горяча коня, воин в красной шапке. К нему стекались. Сорок только конных, определил Валентий, и пеших чуть меньше.
По команде его моментально выстроился клин. Раз-и-два, раз-и-два - славы разгоняли ход. Лучники, подошва клина, останавливались на миг, выпускали по стреле и занимали свое место. Раз-и-два... раз-два... раз-два... быстрее. Почти бегом. Бегом.
Отряд стражи еще до соприкосновения с клином как бы подался назад, поджался. Конные натянули седельные луки, готовые грянуть залпом.
Сарвил остановился и быстро произнес одно старое, знакомое ему слово. Все, что было из жил животных: шнуры панцирей, шитье рантов сапог, а главное - тетивы луков, - сократилось лихорадочно. Натянутые луки - лопнули, не выдержав натуги, или бросили стрелы черт знает куда...
Выиграна была главная секунда.
Славы ударили в клинки.
Ржанули кони, но их никто не услышал.
Конные, попавшие под прямой удар, грянулись с маху - всадники и лошади одним существом.
Прочие - раздались в стороны, разворачиваясь для сдачи.
Когда они поняли, что так и было задумано, вышло поздно. Две шеренги спиной к спине стояли против них, не помышляя о маневре бегства. И несколько человек, будто брызги воды, вылетевшие из-под быстро сведенных ладоней, неслись к основанию башни, уже недостижимые даже для конных. Даже для стрел, ибо еще не совсем расслабились жилы, к которым обратился чародей...
Венедим проводил их взглядом, не поворачивая головы. Напротив него заворачивал рыжего коня смуглый, без шлема, усатый воин с кривым мечом в опущенной руке. Сейчас он отъедет - и пошлет коня в прыжок.
Венедим приподнял и чуть занес влево меч чтобы защититься от удара чужого клинка и успеть ударить вдогон. И-не попасть под грудь и копыта коня...
Она будто бы шла, ощупывая руками стену и находя неровности там, где взгляд видел лишь сытый блеск мрамора. Эта стена называлась "течением времени". Вот-вот она должна была закончиться, и тогда, может быть, начнется что-то другое...
Саня очнулась. Солнце слепило глаза. Оно наконец нашло прогалину в слоисто-войлочных облаках - и теперь слепило глаза. Солнце было отчаянное. Оно обжигало.
Алексей лежал лицом вниз. Не дотрагиваясь, Саня провела рукой над его правой лопаткой - зубчатый синий рубец от удара степняковской боевой плетью, потом над поясницей - две белые звезды там, откуда вышли стрелы... Правое предплечье, перевитое толстыми венами, - семь косых и поперечных шрамов...
Она беззвучно встала. Ноги казались далекими. Потерла языком нёбо, пытаясь соскрести налет. Подошла к окну и сплюнула густую тягучую слизь.
Обезьяны внизу сидели замерев - и все, как одна, смотрели на нее. Она усмехнулась. Потрескавшиеся губы отметили эту усмешку.
Последний день - третий день, со странным значением подумала Саня. Больше мы не выдержим.
Я не выдержу.
Они не голодали, но ели очень мало: еда не лезла в горло. Страх того, что соленая колбаса только усилит жажду, пересиливал чувство голода.
Обезьяны смотрели на нее, а она на них. Конец вам, сказал кто-то, но Саня не поняла, кто сказал - и кому конец.
Алексей застонал и повернулся на бок. Он стонал и ночью, когда засыпал, проваливался... ах, какой беззащитный он был тогда, какой мягкий, хотелось взять его в ладони, прижать к груди и спрятать...
Без дневных лат он становился просто человеком. Не рыцарем, не суперменом... сильным, но местами очень уязвимым и податливым... нежным. Нежным во всех смыслах.
И потом, когда он проснулся и сел, улыбаясь ей, она сказала:
- Давай пойдем сегодня. Пока есть силы. Он долго молчал и смотрел на нее - и не мог насмотреться.
- Да, - сказал он. - Пойдем сегодня. ..."Интипехтъ. Винное товарщество. Существуеть с
1776 года. Коллекцш отборныхъ красныхь винъ..." Саня долго смотрела на этикетку.
- У нас будет так же, как здесь? - вдруг спросила она.
Алексей помедлил.
- "У нас" - это где?
- Где я росла. В Краснокаменске. В России. На Земле... Ведь получается: куда ни сунься, везде какието твари... по ту сторону, по эту...