Страница 108 из 185
— Как вы относитесь к этим обвинениям?
Монтгомери отказался отвечать на вопрос.
Наконец МакКоули сказал:
— Мой клиент не признаёт себя виновным, сэр.
Шеридан кивнул полковнику Говарду.
— Тогда, джентльмены, начнём? Полковник Говард, представьте ваше дело.
Говард прочистил горло и заговорил довольно напряжённым голосом. То, что он должен был сделать, было крайне неприятно. Он собирался попросить группу женщин обсудить отвратительное поведение офицера армии США. Просто мысли об изнасиловании обидели этого набожного пресвитерианца; преследовать по суду — это было отвратительно.
— Сэр, я зову доктора Элизабет Уокер.
Элизабет встала и осторожно подошла к креслу свидетеля. Клерк суетился с Библией в руках.
— Ты клянёшься говорить правду, всю правду, и ничего кроме правды, так помогает тебе Бог?
— Насколько позволяет моя клятва Гиппократа и священная привилегия между врачом и пациентом, я допускаю.
Говард вышел вперёд и начал расспрашивать.
— Доктор Уокер, вы лечили майора Монтгомери от травм головы. Не могли бы вы вкратце описать природу травм и какое влияние эти травмы могли оказать на его способность понять ход этого процесса и внести свой вклад в его собственную защиту?
— Майор Монтгомери получил травму головы в результате удара ногой лошади. По прибытии я выполнила хирургическую процедуру, чтобы восстановить расколотый череп и уменьшить давление на мозг. В течение последних нескольких недель было заметно улучшение физических аспектов состояния майора.
— Доктор Уокер, за это время вы регулярно разговаривали со своим пациентом. Нашли ли вы его ясным, осведомлённым и логически нормальным в общении?
— Я ухаживала за ним каждый день. Я обнаружила заметное улучшение. Он осознаёт. Я ожидаю полного восстановления физического тела.
— Доктор Уокер, вы подчеркнули проблемы его физического здоровья. Не могли бы вы прокомментировать свои наблюдения за его психическим здоровьем, помня определение ≪компетентный, чтобы предстать перед судом≫ — это способность понимать закон и проводить различие между правильным и неправильным?
— Он компетентен. Он понимает разницу между ними.
Говард облегчённо вздохнул, снова проверив свои документы и подготовив следующий раунд вопросов для Доктора. Он действительно не думал, что просьба о безумии разумна для этой ситуации, но боялся, что Монтгомери, когда он поймёт, что в конце этого процесса лежит петля, попытается её использовать.
— Доктор Уокер, правда ли, что майор Монтгомери ясно высказал свою точку зрения на жителей юга и публично заявил, что все жители юга должны быть наказаны за результаты этой войны?
Элизабет посмотрела в заднюю часть комнаты, где сидела Ребекка. Они закрыли глаза, и Ребекка предложила своему другу как можно больше молчаливой смелости с искренней улыбкой.
— Он сделал такие комментарии.
— Насколько вам известно, он сделал конкретные комментарии о событиях, в которых он и его люди могли участвовать, которые противоречат Военному кодексу поведения в отношении гражданских некомбатантов?
— Да.
— Не могли бы вы сказать этому суду, какие конкретные заявления вы слышали от майора Монтгомери, которые указывали на такие действия?
— Извините, сэр. Разглашение этих вещей было бы нарушением конфиденциальности пациента-врача.
Говард принял это с ходу, ожидая её ответа.
— Тогда, доктор, вы можете сказать мне, если майор Монтгомери когда-либо упоминал вам о миссис Констанс Адамс в каком-либо контексте, кроме того факта, что она оказывала ему медицинскую помощь, пока он восстанавливался после травм?
— Нет, я не могу.
Говард вздохнул.
— Тогда, доктор, давайте обратимся к другой теме. Была ли у вас миссис Констанс Адамс под вашим лечением в течение последних недель?
— У меня была. — Элизабет вздохнула, а затем выпила из стакана воды, который был предоставлен ей.
— Не могли бы вы описать для нас состояние или условия, по которым вы лечили миссис Адамс, и обстоятельства, которые привели к её нынешнему состоянию?
— Миссис Адамс в настоящее время находится на второй стадии очень тяжёлой беременности. Я уверена, что вы разбираетесь в обстоятельствах, которые привели к этому заболеванию.
— Поскольку обвинения здесь включают изнасилование и подстрекательство к изнасилованию, можете ли вы сообщить суду, есть ли какой-либо физический ущерб или дополнительное напряжение в её состоянии, которое может быть связано или является прямым результатом изнасилования?
— Как вы, наверное, знаете, сэр, я не могла начать лечить миссис Адамс только после момента зачатия. Физическую травму такого происшествия было бы трудно определить.
— Доктор, не могли бы вы сказать нам, каково текущее состояние миссис Адамс? Например, на ваш взгляд, достаточно ли она здорова, чтобы давать показания перед этим судом?
— По моему профессиональному мнению, она, безусловно, не такая. У неё плохое состояние. Она слабая, едва может сесть за еду. Подчинение ей этого вполне может не только убить её, но и ребёнка, которого она носит.
— Это ребёнок результат изнасилования, доктор?
— Что ж, если вы считаете, что её муж умер в течение значительного периода времени и что Непорочное зачатие, без сомнения, может быть исключено, я должна была бы полагать, что это наиболее вероятная причина её беременности.
Генерал Шеридан перебил.
— Доктор Уокер, если миссис Адамс не в состоянии прийти в этот суд, сможет ли она выдержать несколько деликатных вопросов со стороны панели в её комнате? — Он хорошо знал Элизабет; если она становилась кислой, это означало, что Говард подошёл очень близко к её личному чувству этики и логики.
— Сэр, я считаю, что миссис Адамс вообще не следует привлекать к этому вопросу. Однако, учитывая природу и серьёзность обвинений, если вы действительно верите в это, то вы можете задать ей вопросы на несколько минут. Но я бы попросила вас, чтобы миссис Гейнс и я присутствовали в качестве поддержки миссис Адамс. Она пришла, чтобы положиться на нас, и она нам доверяет.
— Группа примет во внимание ваши комментарии, доктор Уокер, и будет прибегать к интервью с миссис Адамс только в том случае, если мы считаем это абсолютно необходимым. — Он повернулся к прокурору. — Полковник Говард, у вас есть ещё вопросы к доктору Уокер?
— Нет, сэр. Доктор Уокер, спасибо за вашу помощь.
Элизабет тихо ждала, когда МакКоули прошепчется со своим клиентом, а затем выглядел расстроенным, когда Монтгомери отказался отвечать ему. Затем он встал и подошёл к ожидающему врачу.
— Доброе утро, доктор. Я хотел бы задать вам несколько вопросов о психическом состоянии майора Монтгомери, если можно. Это правда, что вы положили часы майора на самоубийство?
— Да. Генерал Редмонд и я верили, что это будет лучшим вариантом действий.
— Какие конкретные события, действия, слова или отношения, которые вы наблюдали, побудили вас предпринять такие жёсткие действия?
— Сэр, конкретная информация была бы нарушением моей клятвы. Достаточно сказать, что, по моему мнению, как врача, это были соответствующие профилактические действия.
— Вы бы сказали, что майор Монтгомери был эмоционально нестабилен? Возможно, он проявлял признаки стресса на поле битвы, который привёл его к вспышкам гнева, направленным на него самого или других?
— Майор Монтгомери чувствует себя тяжёлым бременем после такого большого количества времени в поле. Кампания в пустыне оставила его эмоционально раненым.
— Вы могли бы сказать, что он мог быть настолько эмоционально обременён чувством вины и гнева после этой кампании, что его чувство добра и зла было отменено?
— Он осознаёт разницу между добром и злом. Добро и зло.
— Вы бы сказали, что он понимает, что изнасилование это неправильно?
Элизабет вздохнула, чувствуя себя зажатой между камнем и трудным местом.
— Сэр, учитывая отношение майора Монтгомери к представительницам слабого пола, я сомневаюсь, что он поверит в это неправильно при любых условиях.