Страница 13 из 26
В свое время М. Вебер причислял к средствам властного принуждения и моральные средства воздействия, относя к ним при определенных условиях «братское предупреждение», принятое в ряде сект, порицание, высказанное цензорами, моральное принуждение церкви [Вебер, 1990, с. 641–642]. Систематизация совокупности приемов, способов и методов принудительного характера воздействия позволяет выделить не только экономическое, политическое, правовое, физическое, но и психологическое, идеологическое и духовное принуждение. В категорию духовного принуждения включается не только идеологическая «обработка», психологическое запугивание, но и воздействие общественного мнения, морали, заставляющие объект власти корректировать свое поведение [Залысин, 1995].
Политическое насилие не тождественно принуждению, они соотносятся как вид и род. Принуждение имеет более широкий смысл, включая экономические, идеологические, психологические и другие формы навязывания воли. Насилие – одна из разновидностей принуждения. Вместе с тем насилие, которое предполагает волевые отношения между субъектом и объектом, не равнозначно физической силе, которая имеет более широкое применение (распространяется на природу, в том числе и неживую) и необязательно связана с принуждением. Это один из параметров сущностного расхождения понятий «принуждение» и «насилие». Пока же мы применяем эти категории как идентичные, а под политическим насилием будем понимать и физическое насилие, используемое как средство навязывания воли субъекта политики с целью овладеть, использовать, приращивать и защищать власть.
Насилие – это применение или угроза применения силы (в прямой или косвенной форме) с целью принудить людей к определенному поведению. Тед Роберт Гарр, американский исследователь в различных сферах социальных наук, пишет: «В большинстве вспышек коллективного насилия среди его участников существует также ясно выраженное чувство цели в том смысле, что они ожидают от насильственных акций улучшения своих ценностных позиций. Революционные лидеры направляют гнев своих последователей для достижения собственной цели – захвата власти; бунтовщики используют преимущества беспорядков, чтобы грабить продовольственные и мебельные склады; демонстранты надеются убедить своих правителей предпринять действия по исправлению существующего положения. Природа и сила этих целей являются основными детерминантами формы и тактики коллективного насилия. Но в большинстве случаев они усиливают или канализируют стимулы к насилию и нечасто выступают в качестве автономного мотива к насилию» [Гарр, 2005, с. 74]. Ученый выдвинул теорию «относительной депривации», предлагая научное объяснение возникновения радикальных и экстремистских движений. Согласно этой теории, люди начинают проявлять наибольшее недовольство и склонность к насилию при расхождении между ценностными ожиданиями группы и ее нереализованными ценностными возможностями.
Насилие проявляется в виде господства одной воли над другой, и часто это связано с угрозой человеческой жизни. В социальном плане насилие – «применение тем или иным классом (социальной группой) различных, вплоть до вооруженного воздействия, форм принуждения в отношении других классов (социальных групп) с целью приобретения или сохранения экономического и политического господства, завоевания тех или иных прав или привилегий» [Философский энциклопедический словарь, 1983, с. 401].
Физический характер насилия означает, что человеку наносятся физические (телесные) повреждения различной степени тяжести вплоть до смерти. Кроме того, имеют место другие последствия, сказывающиеся на состоянии здоровья, физического и морального, и имеющие прямой или побочный эффект. Характер физического насилия определяется также способом взаимодействия субъекта и объекта насилия – использованием возможностей мышц и орудий, усиливающих это воздействие (различных видов оружия, отравляющих веществ, подручных средств, техники и технических механизмов).
Насилие является одним из конституирующих элементов истории. Оно играло существенную роль в завоеваниях, сохранении государственности и образовании империй, а также в их распаде, оказывалось основным средством реализации господствующими элитами репрессивных стратегий. Буквально до середины ХХ столетия политическая власть в различных обществах реализовывалась в основном в форме доминирования правящего субъекта на основе силы, в некоторых обществах это происходит и в настоящее время. Насилие сыграло и продолжает играть существенную роль в процессах образования военных блоков, завоеваниях, сохранении различных форм государственности, политических, социальных и экономических революциях, восстаниях, в процессе реализации господствующими структурами различных, в том числе и репрессивных, стратегий. Насилие, а точнее принуждение, нередко оказывается и условием мира.
Насилие является одним из источников власти, хотя власть не сводится только к насилию. В нормальных условиях власть имеет другие основания, и даже власть, угрожающая насилием, не сводится к насилию в чистом виде. Допустимо предположить, что применение насилия властвующим субъектом является индикатором кризисных тенденций власти. В то же время возмущение лишенных власти людей, проявляющееся в насилии, свидетельствует об их фактическом властвовании, так как способность и возможность применения насилия предполагает наличие власти.
При тоталитарном режиме неравенство в распределении власти между правящей элитой и всем населением блокируется потенциальным насилием со стороны властей. Именно государственная власть создает правовые основы применения силы к участникам протестных движений правоохранительными органами, расширяя их полномочия и разнообразя формы возможного принуждения.
Если же власть имеет демократический характер и все население пользуется гражданскими правами, то насилие носит исключительный характер. В современном развитом демократическом государстве установлены четкие пределы полномочий и возможностей государственных органов и должностных лиц, складывается целая система ответственности населения перед государством, определяемая как гражданский долг. Вместе с тем в либеральных демократиях принуждение может носить весьма завуалированные формы. Поэтому даже пропаганду в ее стратегическом виде специалисты рассматривают как легальное средство принуждения и насилия, так как данный вид опирается не на такие традиционные орудия и средства власти, как суд, административные и политические органы, и уж тем более не на вооруженную организацию государства, а в основном на негосударственные средства массовой информации и коммуникации. «Это приводит к сложной общественной коллизии, когда законное пропагандистское насилие (реализация властью права формировать общественное мнение) требует еще и значительных усилий по легитимации такого рода принуждения, т. е. насилие обязательно должно взаимодополняться добровольным подчинением» [Николайчук и др., 2018, с. 72]. В результате легитимация осложняется, ведь при этом часть общества остается в оппозиции к официальной пропаганде, так как в демократических обществах СМИ традиционно не рассматриваются как аппарат насилия, а индивидуалистические потенции превалируют над коллективистским мнением.
Конкретные формы выражения норм и правил позволяют участникам властных отношений предвидеть варианты поведения как одной, так и другой стороны, вид закона этим нормам придают государственные органы. Государство узаконивает то, что уже имеет место в обществе. Если норма не находит поддержки у населения, ее действие может быть обеспечено только силой или угрозой ее применения.
Сравнение с другими средствами власти показывает, что насилие имеет ряд особенностей. Во-первых, насилие имеет низкий созидательный потенциал, потому что оно изначально нацелено на разрушение существующего, пусть и устаревшего. Оно не может заменить экономических, политических, социальных реформ, последовательно и неуклонно формирующих новое. Во-вторых, механизм функционального воздействия насилия носит ограниченный во времени характер. Подавляемые формы социального поведения восстанавливаются в прежнем качестве после прекращения воздействия насильственных мер, хотя возможно и усиление сопротивления объекта в силу особенностей морально-психологической обстановки. Это связано с тем, что нормы и ценности навязываются индивиду в процессе принуждения с помощью угроз, притязаний, запретов и не могут составить мотивационную поведенческую основу. Эффект внешнего послушания временно компенсирует недостаток внутреннего личностного убеждения. В-третьих, насилие является наиболее дорогостоящим политическим средством. И не только потому, что для его осуществления задействованы значительные людские и материальные ресурсы, а в первую очередь в связи с тем, что конечным результатом насилия являются крупномасштабные человеческие жертвы, разрушения материальных ценностей, негативные явления в духовной жизни. В-четвертых, насилию свойственны инерционность и непредсказуемость результатов его применения. Эффективность первичного применения насилия стимулирует стремление к использованию его во всех других ситуациях. В конечном итоге объективно установившаяся закономерность ведет к формированию авторитарного или тоталитарного режима. И наконец, отличительной негативной особенностью насилия выступает его низкая контролируемость. Весьма высокий элемент риска содержится в насилии, вызванном эмоциональной перегруженностью политических действий, связанных с ним. Непредсказуемость результатов насилия – в изменении состояния политических отношений по ходу его осуществления. Оно обостряет отношения оппонентов, ухудшает взаимопонимание, ведет к ожесточенной конфронтации.