Страница 17 из 29
Мое сердце бешено билось в груди, когда воспоминания о том вечере вернулись с яркой ясностью.
— С чего бы мне ревновать к парню, Олли?
— Я и не догадывался, что ты тогда ревновал.
— Тогда? Что это значит?
— Это значит, что мы были... близкими.
Это был как удар.
— Близкими? Близкими как лучшие друзья?
Я покачал головой.
— Не только как лучшие друзья, нет, — Рид уставился на меня, и я не мог определить, понимал ли он меня или был в шоке. — Ты понимаешь, что я тебе говорю?
— Нет, — прошептал он, но его лицо выдавало ложь.
— Ты еще что-нибудь помнишь? Обо мне? О нас?
— Нас, — повторил он, сжимая челюсти. — Нет, не могу сказать, что помню что-то о нас. Есть что-нибудь, о чем ты хотел бы мне рассказать?
Я уже чувствовал, как поднимаются защитные стены Рида, как от них отталкивается волна, даже когда он слушал. Однако открытого понимания не было, что означало, что независимо от того, что я скажу, это не будет хорошо.
С тошнотворным чувством страха в животе я сказал:
— Позволь мне сначала сказать, что я всегда действовал в твоих интересах, Рид. Клянусь Богом. Я бы никогда не причинил тебе боли и не заставил бы делать то, чего ты не хочешь. Я никогда этого не делал и никогда не сделаю.
— Правда. Конечно. Может, перейдем к той части, где есть «мы»? Поскольку я действительно хотел бы понять то, что, черт возьми, ты говоришь, что я принял решение сделать, в то время как был временно не в себе.
Дерьмо. Он был расстроен. Смущен. Встревожен. И очень сильно зол. Я хотел показать ему записку, которую носил с собой в кармане, но не мог же я подарить ему сегодня этот священный кусочек головоломки. Не тогда, когда он был в таком состоянии.
— Ты мне небезразличен, Рид. И какое-то время... ты тоже заботился обо мне. Это все, что имеет значение.
Его ноздри дернулись, когда он уставился на меня, его челюсть сжалась так сильно, что я подумал, что он может раскрошить свои зубы.
— Я не... верю тебе, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
— Окей, — я не знал, что еще сказать, потому что все было бессмысленно. Он мог выбрать, верить мне или нет, но что-то подсказывало мне, что он уже знает правду и просто не хочет смотреть этой правде в глаза. Это было чертовски много, чтобы понять, я знал это и поэтому держал рот на замке, хотя хотел опровергнуть его слова. Я хотел сказать ему, как много он для меня значит, как сильно изменил мою жизнь этот период, когда мы были вместе. Я хотел, чтобы он вспомнил дни, когда смеялся со мной, и ночи, проведенные в моей постели. Больше всего на свете я хотел, чтобы он снова вспомнил нас. Вспомнил мелодию, которую он играл только для меня, и чувствовать, как он прикасается ко мне снова только потому, что хочет быть рядом. Но я уже однажды поймал удачу за хвост. Я не предполагал, что у нас будет этот разговор с Ридом, и тот факт, что он вообще что-то помнил о нашем времени вместе, был подарком, даже если он не чувствовал себя так в данный момент.
— Ты пытаешься сказать, что был моим... — выругался он, не в силах произнести ни слова.
— Парнем? — предположил я. — Любовником?
Его глаза расширились, и он вскочил на ноги.
— Это безумие. Ты сумасшедший. Не думаю, что это я здесь сошел с ума, — он споткнулся о кофейный столик, споткнулся о ковер, торопясь уйти.
— Рид, пожалуйста, не уходи. Просто останься, чтобы мы могли это обсудить…
— Уверен, мы закончили этот разговор.
— Рид… — я последовал за ним по коридору и догнал его, когда он распахнул дверь. — Подожди, пожалуйста.
Он развернулся и вытянул руку, жестом останавливая меня и, если бы взгляд мог убить, его глаза разрезали бы меня пополам.
— Отвали от меня. Я не хочу, чтобы ты подходил ближе. И я не хочу, чтобы ты следовал за мной. Я серьезно. Просто оставь меня в покое.
— Ты знаешь меня, Рид. Я не плохой парень. Просто позволь мне объяснить…
— Нет, — сказал он, качая головой. — Ты ошибаешься. Я тебя совсем не знаю. Я даже себя больше не знаю. И более того, я не думаю, что хочу этого.
Затем он отступил назад, а потом повернулся и побежал из моего дома и из моей жизни. И на этот раз у меня было чувство, что это навсегда.
Глава 10
Рид
Ветер обдувал мою кожу, когда я лежал на одеяле в густой траве, вытянув ноги и положив голову на колени Олли. Он хотел поработать над кое-какими вещами по дому, починить или покрасить ставни, или еще что-нибудь, но я не дал ему сегодня много сделать.
— Правда или действие? — спросил я, и рука Олли замерла там, где он перебирал пальцами мои волосы.
— Серьезно?
— Да, серьезно. Правда или действие?
— Я немного боюсь того, что ты заставишь меня сделать, если я решусь, так что... правда.
— Значит правда, — сказал я и закусил губу, обдумывая вопрос. — Хорошо, понял. Ты когда-нибудь был влюблен?
— Это сложный вопрос, — он приподнял бровь.
— Мне просто любопытно.
— А что, если тебе не понравится ответ?
— Олли…
— Ладно, — вздохнул он и посмотрел на двор, а его пальцы снова начали перебирать мои волосы. — Когда-то, давным-давно, я думал, что влюблен.
— Ты «думал»? Почему я слышу там «но»?
— Теперь я точно уверен, что это было простое увлечение. Или, может быть, любовь, но в меньших масштабах. Например, быть влюбленным в человека, но не любить его.
— И как ты определяешь разницу?
Он посмотрел на меня.
— Потому что, когда появляется кто-то другой и захватывает все твои мечты и желания, ничто больше не является для тебя значимым. Прошлое, настоящее или будущее.
Мое сердце разбухло в груди, и я спросил:
— Как думаешь, ты мог бы полюбить кого-то вроде меня?
— Да. Мог, — он улыбнулся и убрал мои волосы со лба.
Невысказанные слова витали в воздухе, но я сдержался, чтобы не сказать их, вместо этого сел и толкнул Олли на землю. Он удивленно рассмеялся, когда я оседлал его бедра.
— Что ты хочешь? — спросил он с дразнящей улыбкой на губах.
Моя эрекция упиралась в штаны, когда я наклонился к Олли, потираясь об него и чувствуя, как его член увеличивается в ответ на мои движения.
— Ммммм… — сказал я, слегка прикусив его нижнюю губу.
— Скажи мне, — прошептал он мне в губы.
— Мне кажется, ты знаешь.
Он откинул голову, и я провалился в его теплый зеленый взгляд.
— Все равно скажи мне.
— Я хочу тебя, Олли, — я поцеловал его в губы и прошептал: — Я всегда буду хотеть тебя.
Я проснулся как от толчка, тяжело дыша, и сел на кровати. Пот стекал по моей шее, когда я поднес пальцы ко рту, все еще ощущая бархат мягких губ Олли на моих. Мой член дернулся под тонким материалом трусов, мое тело положительно реагировало на воспоминания. Потому что так оно и было, не так ли? Воспоминание. Не сон. Не галлюцинация. Гребаное воспоминание.
Я был с Олли. Я был с Олли. Олли. Не имело значения, как я буду произносить это, я не мог уложить в мозгах всю эту правду, которую теперь знал. Все, что я делал в течение последних семидесяти двух часов, это лежал и пытался отфильтровать куски и фрагменты, которые я вспоминал, чтобы понять смысл вещей. Ну, я чередовал кровать и диван, в какой-то момент я заказал пиццу, чтобы мне не пришлось никуда выходить, но и не голодать, но кроме этого, единственное, что, не переставая двигалось, был мой разум.
Мои мысли перемешались между воспоминаниями, имеющими смысл и не имеющими смысла. То, что я не сошел с ума, было облегчением, но было таким шоком для моей системы то, что я, по-видимому, был влюблен в мужчину. Я не предполагал, что такое возможно, и моя семья, черт возьми, не делала никаких намеков на то, что они что-то знали. Но знали ли они? Или я полностью скрывал это? Но Олли сказал, что разговаривал с моей матерью, что она недавно к нему приходила, и это заставило меня поверить, что она что-то знает. Она должна знать. Она одобряла? А мой отец? «Господи, это слишком сюрреалистично для понимания», — подумал я, положив голову на руки.