Лик

Кулон.

Достав его из комода, я повертел украшение в руках, понаблюдал за его блеском под лучами туманного солнца. Но вряд ли в этом кулоне была еще какая-то ценность, помимо той, что в нём какое-то время назад я нашел ключ.

Еще один. И в этот раз смутно вырисовались идеи, для каких же целей тот предназначался.

Я только хмыкнул в ответ на собственные размышления. Как раз в это самое время тишину разрушил телефонный звонок.

Наконец-то. Я мог сделать еще один шаг к своей цели.

***

Стивен с широкой улыбкой на лице вручил мне ключи и похлопал по плечу, добавив:

— Ну, брат, я уже и забыть успел, как она ревет. Со стороны твоих мамы с папой очень жестоко лишать тебя этого чуда.

Тут нельзя было не согласиться. Щедрый подарок на моё семнадцатилетие, когда права были у меня уже в кармане, запомнился надолго. Сильвия, моя бывшая девушка, иной раз не могла сдержать радостного визга при виде и при звуке авто.

До сих пор в памяти, как я возил Сильвию до школы, и она с такой счастливой улыбкой оглядывала улицы, магазины, которые мы проезжали, часто проводила рукой по кожаному сиденью, по стеклу, оставляя на чистой поверхности отпечатки пальцев. И порой казалось, что она едва сдерживалась, чтобы не хлопнуть в ладоши и не рассмеяться. Я жал на газ, и машина яростно ревела, устремляясь вперёд. Мне нравились такие моменты. Во время них можно было ощутить себя впереди всех, впереди всего мира, словно он гнался за тобой и едва успевал, даже кончиком пальца дотронуться не мог. Это было опьяняющее чувство, а сейчас я просто посмотрел на свою машину. Серый кузов, он блестит под солнцем, авто вроде бы быстрое, и куда делся мой восторг? Сейчас бы Сильвию, что завизжала мне прямо на ухо.

Охотно поблагодарив Стивена и распрощавшись с ним, я уселся в водительское кресло. В салоне витал сладковатый запах, немного даже приторный — наверняка это постарались на мойке.

***

За окном вновь сменялись улицы, одна за другой — витрины. Одни яркие вывески за другими, а в воздухе летали листья, отчего чувствовалось, что осень действительно вступила в свои права, но и зима не тормозила. Этот лёгкий морозец на вывесках в виде еле заметных снежинок и на витринах, а на них как всегда были их лица: везде Саванна, вот Эдди, Саванна, Саванна, Саванна, а также Эдди и снова Саванна, и снова она. Только успевай смотреть в зеркало заднего вида. Похоже было, что весь город превратился в её лицо. Повсюду были и желтые кошачьи глаза, и очки, покатые плечи, эта улыбка, эта очаровательная улыбка, говорившая: «О да, я сейчас на курорте, со мной всё прекрасно. Зачем вы обо мне и беспокоитесь? Здесь светит солнце, здесь поют птицы, здесь прекрасно настолько, что вы даже не можете представить».

Какая глупость.

Хорошо, что в машине было радио, и можно было просто включить его и отвлечься на какие-то попсовые песенки. Какие из них в данный момент были на пике популярности, я и понятия не имел — так давно не слушал это всё. Слишком многое сменило свою направленность в моей жизни. Возможно, что я преувеличивал, но только не в этом — многое изменилось, и не изменился только город, бывший по-прежнему маленьким, по-прежнему тихим, только теперь с лицом Саванны на каждом углу.

И вновь эти каналы. Проезжая по мосту, отвлекся, смотря не в зеркало заднего вида, а в окно, надеясь, что позади не было машин. Тут мне пришлось сбавить скорость, ведь кого я видел! Да, по воде, оставляя за собой серебристую водную рябь, плыла лодка — похожая на ту, какая проплывала обычно битком набитая людьми, у каждого из которых были огромные фотоаппараты в руках, на шее подвешенные на веревочке, а ещё магнитики в сумках, как можно было предполагать. Но это была не туристическая лодка, а самая обыкновенная. На подобных местные жители рассекали водную гладь просто так. Кому-то нравилось рыбачить, кто-то любил смотреть на улицу, наблюдать за людьми в окнах. Занятие довольно интересное, но, пожалуй, не совсем для меня.

И вот в этот раз я видел свою знакомую, точнее, даже больше, чем знакомую — конечно, Рейн. Не совсем ожидаемо было её здесь встретить. Она держала в руках весло, осторожно подплывая к берегу, до которого оставалась, буквально, парочка метров. Рейн, возможно, успела заметить моё лицо в окне машины, но я не был в этом уверен. Пока мне это было на руку. Можно было наблюдать за ней с за приличного расстояния, но стоило бы ей только поглядеть чуть выше её взгляда, она бы лицезрела моё застывшее недоумение.

Рейн сидела в лодке и гребла так уверенно, будто делала это всю свою сознательную жизнь. Это могла быть и правда, но я у неё не спрашивал. Ведь все вопросы, которые исходили от меня и были направлены в её адрес, с легкостью отметались, как назойливые мухи. Что произошло с Дарреллом и с Саванной, рассказала Клео, а Рейн, даже узнав, что я не был причастен к пропаже Саванны, продолжала свою молчанку. На каждой из общих встреч игнорировала, делала вид, что меня не существует, я — пустое место.

Рейн плыла в совсем непримечательной деревянной лодке — таких полно. Наверняка, они составляли половину всех лодок нашего города. На них можно было просто плыть, смотреть по сторонам и, впрочем, ничего более. А ещё нужно было быть довольно сильным, чтобы не устать уже через парочку метров после гребли.

Когда Рейн, наконец, причалила, то попыталась встать в полный рост, аккуратно и медленно повернуть лодку. Стивенс была в какой-то широкой куртке, похожей на спортивную, в которой её худоба была видна не с такой силой, как это происходило обычно. Волосы у Рейн лежали сзади и казались похожими на смолу, — особенно в эту слабо-светлую погоду, туманную погоду — такую переливчатую смолу. Девушка ещё долгое время меня не замечала. Только спустя секунды посмотрела в мою сторону. Не знаю, хорошее зрение у неё было или нет, но прошло еще две или три секунды, я не знаю, но её взгляд с равнодушного сменился на холодный.

О да, цель Рейн для убийства посредством глаз найдена!

Я продолжал сидеть в машине прямо на мосту и надеялся, что никто не начнет сигналить сзади.

Мне повезло, и позади меня была тишина. Выключил радио. Вокруг ни души, все закрылись в своих домах и ждали, что же произойдет в следующую секунду.

А произошло вот что.

Я проехался чуть назад, остановился возле чьего-то высокого серого дома и, заглушив двигатель, покинул салон. К Рейн теперь я был чуть ближе, мог ощущать на себе её взгляд с ещё большей силой. Да уж, она явно не была счастлива меня видеть. Возможно, сыграл тот факт, что теперь я знал одно её увлечение или, по крайней мере, знал, где её можно искать.

Девушка стала нехотя выбираться из лодки Ох, как будто я ее оттуда вытаскивал насильно.

Когда Рейн снова взглянула на меня, солнце светило прямо на её лицо, и глаза — глаза показались какими-то светлыми и чистыми.

Может, мне показалось. Да, скорее всего. К Рейн такие понятия относиться не могли — уж слишком неприязненно она на меня смотрела сегодня.

— Ну, неужели нельзя было притвориться, что ты рада меня видеть? — сказал я, усмехаясь и одновременно надеясь разрядить обстановку. Рейн только закатила глаза. Естественно, это было ожидаемо. Она бросила мне короткое «привет». Вот мне показалось, что на этом наш долгий разговор был закончен.

— Ты ведь в курсе, что детективы уже не знают, что делать? — начал я издалека. В тот момент Рейн отложила весло, аккуратно прошлась вперёд и, подняв ногу, пыталась подняться на причал. Может быть, кто-то другой на моём месте попытался бы помочь. Только я прекрасно ощущал, что в моей помощи Стивенс не нуждалась. И действительно — очень ловко и бодро взобралась, да и вероятно, попадись я ей под руку, она посчитала бы лучшей идеей сбросить меня в канал. Спасибо.

— Странно, что полицейские сообщили, что в хижине всего лишь забитые доски и вроде того.

— Да я прекрасно это знаю. Если помнишь, я смотрела репортаж вместе с вами. И что с того? — ответила она, но по голосу было непонятно, что за эмоции её сейчас одолевали. Вероятнее всего, равнодушие.