Держи меня

Не успел договорить, как раздался звонок в дверь. Сиделка, блин, пришла! Только этого мне не хватало! Зачем мне нужна чужая тетка, которая будет на меня, такого, смотреть?

Мама кинулась открывать. Матвей тоже вышел. Из кухни доносились негромкие голоса, причем, голос сиделки показался мне смутно знакомым. Минут через десять возле двери раздались шаги. Я сидел в своём кресле у окна, когда дверь в комнату распахнулась. На пороге стояла та самая девушка, за которой я, как помешанный, наблюдаю вот уже две недели из окна! Она — сиделка!? Как? Этого мне ещё не хватало! Ни за что! Эта девчонка будет стирать мои вещи? Засовывать меня в каталку? Еду мне готовить? Они тронулись?

Я молча смотрел на нее. Вблизи она была еще симпатичнее, чем из окна. Глаза зеленые, темно-русые волосы, прямой маленький носик — косметики практически нет, ресницы только накрашены. Такая маленькая, что мне по плечо, наверное, будет. Ну, да, по плечо, если бы я мог стоять…

Она тоже разглядывала меня, причем без всякого стеснения. Медленно обвела взглядом снизу-вверх: слегка скользнула по коляске, неподвижно стоящим на подножке ногам, почему-то остановилась на руках, а потом — подняла глаза вверх.

И было в ее глазах что-то такое… непонятное… не жалость и смущение, чего я ожидал и боялся, а удивление и…? Не понимаю.

— Мне не нужна сиделка.

— Ну, во-первых, здравствуйте! Меня зовут Аля.

— А во-вторых, еще раз повторяю: мне сиделка не нужна.

— Ваши родственники думают по-другому. Можете считать меня… домработницей, например, если уж сиделка вам не нравится.

— Девушка, вы, что, не понимаете? Я отказываюсь от ваших услуг! Мне не нужна ни сиделка, ни домработница, ни нянька, никто!

— Послушайте….Р-роман! — она так и сказала, особо подчеркнув первую букву. — меня нанял ваш брат, он платит деньги, работа меня устраивает, значит, я буду делать то, что от меня требуется.

— То есть я — ваша работа, и мое мнение вас не интересует?

— Ваш брат предупреждал, что вы примерно так и будете себя вести.

Она была абсолютно спокойна, тогда как я просто выходил из себя.

— И вы согласились, зная, что вам тут не рады?

Она не успела ответить, потому что в комнату зашел Матвей. С порога начал:

— Рома, вы уже познакомились? Аля, пойдемте, мама для вас приготовила целую тетрадь с указаниями, что и как делать. Ну, еще хочет показать, где что лежит…

Девушка улыбнулась брату, посмотрела на него с явной симпатией. Почему-то мне от осознания этого стало неприятно. Он, глядя на нее, чуть слюни не пускал, паршивец! Пропустил ее, оглянулся на меня и, кивнув ей в спину, поднял вверх большой палец — типа, классная девчонка и тебя, братец, уделала!

*** Первый рабочий день закончился очень быстро. Ольга Петровна, действительно, приготовила для меня тетрадь со списком дел, которые нужно делать ежедневно. В принципе, ничего сложного: готовить еду — обычную домашнюю пищу (суп, кашу, котлетки, рыбу, гарниры), похоже, мой подопечный, в еде был непривередлив. Кроме того, уборка, стирка, постель его перестилать через день, продукты покупать — Матвей будет заезжать по вечерам проверять, как дела, купать брата, и давать мне деньги на мелкие расходы и продукты.

Я все это выслушивала, ка во сне. Думала я о встрече с Романом. Нелегко мне придется с ним — вон, как он настроен против меня. Но ради своей цели я все выдержу! Месяц всего потерпеть нужно! Это же ерунда! Ради квартиры своей можно и не такое выдержать! У, чудовище небритое! Грубиян неотесанный! Для него же стараются, а он… глазищами своими черными полыхает…

И как два таких разных человека могут быть сыновьями одной женщины? Брат-то у чудовища какой симпатичный, не чета этому грубияну! Так не думать, не думать об этом!

… Только вечером, лежа в постели, ворочаясь без сна, я все прокручивала в голове тот момент, когда вошла в его комнату и впервые увидела его. Я представляла Романа несчастным, больным человеком. Но в инвалидной коляске сидел красивый молодой мужчина, лет на пять-шесть старше меня…

Нет, не так! В коляске сидел потрясающий мужчина, красивее я видела, разве что в фильмах! Я толком не разглядела ни комнату, ни, собственно, коляску, в которой он находился. Я была поражена, сбита с толку, выбита из седла, причем все это — одновременно!

Несмотря на то, что он сидел, а я стояла перед ним, он подавлял своей силой, своей мощью. А какие у него широкие, мощные плечи! Какие мускулы на груди под тонкой футболкой! А руки, лежащие на колёсах — просто произведение искусства: длинные пальцы, вены выступающие на запястьях… И лицо — просто мечта фотографа! Глаза темные, почти черные…И щетина эта его не портит совсем, даже наоборот, еще красивее делает…

Как? Как я буду работать в этом доме, если смотрю на него и забываю, как меня зовут? Хотя, в принципе, есть одно средство: поменьше на него глазеть, побольше слушать. Да, когда он открывал рот, мне жутко хотелось бросить в него что-нибудь, да потяжелее…

Не смотреть на него, не смотреть… с этими мыслями я заснула.

6. День второй

— Сыночек, пожалуйста, не молчи! Тебе снова этот кошмар снился? Миленький мой, никуда не поеду. С тобой останусь!

Мама плакала, прижимаясь губами к моей щеке. Меня трясло сильнее обычного. Это было не так, как всегда. А еще… я не помнил сна, не помнил кошмара, который обычно по утрам могу пересказать по-секундно, так четко он отпечатывается в моей голове, и такой острой болью разрывает сердце.

Мне снилось что-то, но что? Я не помнил совершенно. Только тело помнило…

Я подумал, что матери, наверное, очень нелегко видеть меня в таком состоянии каждый день. А я, сволочь, вообще, не забочусь о ней. И правда, ей просто необходимо отдохнуть.

— Мама, нет, ты поезжай! Правда! — голос был хриплым, но он был! Обычно утром я не мог разговаривать, потому что некоторое время ещё находился там, в машине…

— Рома, вчера ты говорил совсем другое.

Да, вчера я просто метал молнии, когда Аля ушла. Я был настолько зол на Матвея и мать, что не мог сдержаться и практически орал на всю квартиру:

— Мама, ты можешь ехать, куда угодно! Я тебя не держу! Но зачем вы притащили сюда эту девку — не понимаю!

— Но, сынок, Матвей не сможет проводить с тобой все время, а ты один…

Мать не могла выжать из себя единственно правильные сейчас слова: "Сынок, ты — инвалид, и один ты беспомощен, как ребенок!"

— Я справлюсь без вас, и уж точно обойдусь без этой, как ее там…

— Ее зовут Аля, и она — очень милая девушка!

Милая? Эта нахалка, которая с порога заявила, что музыку заказывает тот, кто платит? Я понял, что все уже решили без меня, и сиделка у меня все-таки будет. Но ничто, ведь, не помешает мне сделать так, чтобы она сама ушла!

— Я так понял, что вы меня не слышите. Делайте, как считаете нужным. Только оставьте меня в покое!..

Но это было вчера, сегодня, когда я немного успокоился, ситуация уже не казалась мне такой же несправедливой.

— Мам, прости меня! Я — плохой сын! Ты вынуждена сидеть со мной целыми днями, а ты у нас ещё совсем молодая… Ты знаешь, я совсем не против твоей поездки. Просто не нужно было эту девушку нанимать.

— Сыночек, миленький, что плохого в том, что она будет тебе помогать?

— Мам, ты, правда, не понимаешь? Не понимаешь, как неприятно мне, что девушка видит меня таким… беспомощным?…

— Привет, семья! — В квартиру, позвякивая ключами от машины, вошёл Матвей — как всегда с иголочки одетый, свежевыбритый, благоухающий дорогой туалетной водой. — Мам, ты готова?

Мама виновато посмотрела на меня и сказала:

— Сейчас Алю дождёмся и тогда можно ехать.

— Она во сколько будет приходить? — Матвей был явно не против ее подождать.

— Вообще-то, я попросила ее ночевать здесь…

— Что-О? — В один голос закричали мы с Матвеем.

— И, что, она согласилась? — Я был в шоке. Она здесь будет ночевать?