Операция 'Минотавр'

Он заплатил за коктейль, оставив два четвертака чаевых.

Машина его стояла в каких-то пятнадцати метрах от бара, но пока Джуди шел к ней, припаркованная перед ней машина сдала назад и врезалась прямо в радиатор автомобиля капитана.

- О черт!

Водитель выскочил и подошел осмотреть повреждения.

- У-У, дерьмо! - воскликнул Чад Джуди, увидев, что радиатор помят, фара разбита и бампер полуоторван. - Ты что, вчера только получил права?

- Господи, мистер, извините, ради Бога! У меня нога соскользнула с тормоза. Сам не понимаю, как это произошло.

- У-у, мать вашу. Уже второй раз в этом году мне бьют машину на стоянке.

Вы только гляньте на этот бампер. Японцы не иначе как делают их из реставрированных консервных банок. Видите, как эта штука погнулась? А фара?

Виновник происшествия, коренастый мужчина, отвернулся от собственного помятого бампера и разбитой хвостовой фары и посмотрел, что случилось с машиной Джуди.

- Не беспокойтесь. У меня страховка. Починят - будет как новая. Но я действительно виноват.

- Надо полагать. - Чад Джуди покачал головой.

- Давайте обменяемся данными.

- Угу. - Джуди открыл дверцу и достал из ящика для перчаток регистрационное удостоверение и страховой полис, пока второй водитель делал то же в своей машине.

- Может, зайдем обмоем это дело, - предложил коренастый. - Я вам ставлю пиво.

- Почему бы и нет? - Чад направился обратно к бару, из которого только что вышел. - Моя фамилия Джуди. Чад Джуди.

- Жаль, что мы познакомились по такому печальному поводу. Я Харлан Олбрайт.

***

За обедом в воскресенье Доджерс держал свое личное мнение при себе, отчасти потому, что был слишком занят едой, чтобы тратить свое драгоценное время на пустые разговоры, отчасти же потому, что никак не смог бы вклиниться в поток речи Каплинджера. Они были вчетвером в пустой столовой - по воскресеньям офицерский клуб был закрыт, а министр Каплинджер отказался ехать обедать куда-то за пределы базы. За столом сидели Доджерс, Каплинджер, сенатор Дюкен и Джейк Графтон. Каплинджер рассуждал о бюджетном дефиците, задолженности стран третьего мира, загрязнении окружающей среды и поставленной на промышленную основу торговле наркотиками с такими знанием дела и убежденностью, что поразил и Джейка и даже сенатора - единственного из присутствующих, кто пытался вставить хоть слово. Вне всякого сомнения" Ройс Каплинджер не только много читал, но и немало размышлял над всеми этими проблемами. Не столь явно, но столь же впечатляюще он сплетал обрывки этих гигантских проблем в единый узел.

После того как стюард поставил в середине стола большой кофейник и ушел, прикрыв за собой дверь, Каплинджер задумчиво взглянул на Джейка.

- Капитан, по-моему, настало время выслушать вас.

- Я лишь десятая спица в колесе, господин министр. Мне видны только ноги слона.

Каплинджер налил кофе себе в чашку и принялся ложечкой помешивать сливки.

Он посмотрел на Сэмюэля Доджерса так, словно увидел его впервые.

- Очень мило с вашей стороны, что вы проводите священную субботу с нами, доктор. Надеемся завтра увидеть плоды вашего труда.

Доджерс отер губы и бросил мятую салфетку на стол рядом с тарелкой.

- До завтра. - Он кивнул всем, кроме Графтона, и вышел.

Когда дверь за изобретателем плотно закрылась, Каплинджер заметил:

- Сенатор, что будет твориться в Капитолии, если все дознаются, что создатель "Афины" - вонючий фашист?

- Будут большие неприятности. Этот тип из тех, кто и в праздник не сумеет продать ни капли воды в пустыне.

- И я того же мнения. Придется сделать так, чтобы его никто не видел и не слышал. В Америке это довольно трудно, но возможно. - Он усмехнулся. При этом лицо его перекосилось. Вряд ли он часто проделывал такое. - Так как выглядят ноги слона, капитан?

Джейк Графтон потянулся к кофейнику.

- Должен признаться, сэр, я в растерянности. Мне кажется, что все эти вновь разрабатываемые системы вооружений, за исключением "Афины", стране будут не под силу.

С лица Каплинджера исчезли всякие следы улыбки.

- Продолжайте.

- Чем выше цена, тем меньше количество. А любой технический прорыв удваивает или утраивает цену. - "Афина" будет тем исключением, что лишь подтверждает правило. Это будет в конечном счете довольно дешевая система, во она единственная такая.

- И... - подсказал министр обороны.

- Если наша цель - содержать такие силы, которые не дадут Советам надеяться на благоприятный исход ядерной войны в любом варианте, то мы дошли до ручки. Мы не можем поддерживать такую мощь, на которую нет средств.

- Это довольно смелое допущение.

- Тогда какова наша цель?

- Широкая публика уверена, что в ядерной войне не может быть победителя.

Но как все, что считается общепринятой истиной, это заблуждение. Советы вбухали кучу денег в укрепленные убежища для высшей номенклатуры. Для нее построены целые подземные города. Кто-то там считает, что они смогут победить! Опять-таки, их понимание победы резко отличается от нашего, но пока они считают, что способны победить, опасность ядерной войны возрастает. Ядерная война становится более вероятной.

Каплинджер молча посмотрел на сенатора, затем перевел взгляд на Джейка.

- Наша цель, - наконец произнес он, взвешивая каждое слово, предотвратить ядерную войну. Для этого необходимо заставить их считать, что они не смогут победить.

- Значит, вы полагаете, что любой способ подорвать веру русских в благоприятный исход какой бы исход они ни считали благоприятным для себя допустим?

Каплинджер прикусил нижнюю губу. Глаза его блуждали. Джейку показалось, что министр снова и снова прокручивает в мозгу услышанное, выискивает слабые места, высматривает...

- Нам нужны... - Он вперил взгляд в потолок, казалось, исследуя его. - Нам нужны... нам нужны силы, которые были бы способны пережить первый удар и гибко ответить на него, силы управляемые, программируемые, взаимозаменяемые. Все или ничего - это невозможно, капитан. Дело не ограничивается одним обменом ударами.

Если мы будем способны только на один удар - мы проиграли.

- Поясните, - вмешался сенатор Дюкен.